Время Надежды (СИ) - Ректор Катерина

Я так и не придумал, что сделать с ключом, и до сих пор его таскаю на шее. О боги, я даже приперся с ним к Дому Драконов!

Но почему отец не потрудился меня посвятить? Раньше, чем с ним случилось несчастье? Верил, что у него достаточно времени? Нет. Это не похоже на железного наместника Келебана с его привычкой просчитывать ходы наперед.

Теперь у меня ключ от сокровищницы, полной менданиума. Ключ от будущего нашего народа, по мнению фанатиков вроде Джона Роу. Я не тороплюсь выкладывать карты, - секрет о ключе останется при мне до поры. Интересуюсь с деланной небрежностью:

- Этот менданиум нужен для усиления магии? - Не представляю, как чудодеи ведьмины сопли используют. Неужели, правда едят?

Джон Роу лишь пожимает плечами:

- Ну, вроде того. Это источник беспредельной колдовской силы. Он помогает творить магию без обмена. Поэтому его кроммы у нас добывают. Но я не чудодей, в таком по верхам разбираюсь. Среди нас есть те, кто понимает в этих делах гораздо больше меня. Можешь поговорить с ними.

- Из твоих слов получается, что у отца есть укромное место, куда свозились части поставок. Хранилище в вашем распоряжении?

- Вам-то оно зачем, Ваша Светлость? - Слишком поспешно обрывает меня Джон Роу, и я понимаю: о местонахождении тайника ему ничего не известно. - Главное, что вам нужно знать: принц Филипп никогда не поддерживал позицию наместника Келебана. Он не верит в успех Независимого Содружества Городов. Думает, будто мы не можем поднять новое поколение чудодеев.

«О, хоть где-то твой братец проявил незаурядное здравомыслие», - хихикает мастер Семиуст.

Говорю:

- Ну, я понимаю Филиппа. Нельзя сохранить тайну там, где занято восемь самых сильных городов Восьмигорья.

- Шесть с половиной. Красное Поле и Веста еще не с нами.

- Еще лучше. С такими вводными ваша затея обязана провалиться.

- Нет. Просто тебе слишком мало известно. Ты привык верить, что мы не можем за себя постоять. Так нас всех приучили. Выдрессировали, как собачек при цирке.

- Джон, ты Повелителя видел?

- Видел. Но я видел и наших, - им просто времени не хватает. Подтянутся. А что до принца Филиппа... Он как клещ вцепился в деньги и власть. Правда, потом ты вернулся, и испортил Его Светлости мечты о прямом наследовании места наместника. Для меня важно, что его заботит только собственный доступ к власти и деньгам. Судьба народа его не волнует. Люди Восьмигорья очень страдают, Гордиан. – Говорит Джон Роу так, словно я идиот.

Внутри меня закипает долго сдерживаемое раздражение:

- Да. Раз уж вспомнили о притесненном народе. Я видел, как ты заставлял очень страдать одну из людей Восьмигорья.

- А, та художница... Ну, ты же ее героически спас, не так ли? – Хмыкает Джон Роу, снова перейдя на фамильярное обращение. - Я заметил, как ты на нее смотришь. Признаюсь, у тебя всегда были странные вкусы на женщин. Помнишь ту рыжую дылду, я запамятовал, как ее звали? У которой семь пальцев на левой руке?

Я без предупреждения бросаюсь на Джона Роу, заваливаю его на солому и сжимаю ему горло своей пятерней.

- Не смей.

- Ее как ведьму сожгли… - Хрипит Джон Роу, пытаясь содрать с себя мою руку.

Я отпускаю его, позволив прокашляться.

Мне было шесть. Ей, - Анхен, - девять. Я хорошо ее помню: тихая девочка, увлекающаяся вышивкой сюжетов из нянькиных сказок. Она ничего дурного не могла сделать. Кроме того, что у нее были странные, удивительно ловкие руки, иголка в которых плясала.

Нет, я не знал о ее судьбе ничего, по возвращении не догадался спросить. Выходит, Анхен не спасло даже высокое положение…

Кстати, о положении в обществе:

- Отца Филипп отравил?

- Полагаю, Филипп. – Кивает Джон Роу, усаживаясь на задницу и деловито отряхиваясь. - Ему это больше всех выгодно.

- Тогда, почему не довел до конца?

- А зачем? Его цель не в этом была. Он не дурак, Гордиан, не обманывайтесь на его счет. Филипп рассчитывал, что Повелитель сделает то, что тот сделал. Получился идеальный вашего брата расклад. Смутное время накануне Турнира, в Арглтоне гостит Повелитель. Формально, у власти продолжает быть отец наш наместник Келебан, но теперь он делает только то, чего хотят кроммы. Глава Сопротивления из седла выбит, - а значит, никаких неожиданностей. Все на руку Филиппу. Турнир проведут своим чередом. Ты выйдешь биться за Арглтон. До поры каждый разыгрывает отведенную роль.

- На меня было совершено покушение. С отцом все понятно, но меня ему зачем убивать? Да, после Турнира ожидается наша помолвка с принцессой, значит, Филипп не сможет получить власть над городом поверх моей головы. Но, давай начистоту, какие шансы, что я продержусь все три этапа Турнира?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

82

Джон Роу пожимает плечами:

- Соглашусь. Этому нет разумного объяснения. Возможно, Вас заказал кто-то другой. Или мы слишком хорошо думаем о Филиппе, а он взбрыкнул и нанял убийцу из ревности. Хотя… - Его лицо вытягивается. – Все понятно…

- Что тебе понятно?! - Почти рычу я.

- Он знает, что мы будем Вас прикрывать.

Кирстен 13

Понятия не имею, где эльф. После кошмарной ночи мы больше не виделись. Я очнулась в холодном поту, вспомнив ощущение его рук на себе, рук грубых, сильных, будто не принадлежащих Йергену, которого я знаю всю жизнь, - сломанному Йергену в лубке, которого толкали и били, шутившему на серьезные темы, спорившему, но не нарывающемуся. Бессовестно льстившему заказчикам и всегда выбирающему поступить так, как выгодно.

Ко мне прикасался другой Йерген – эльф со страшным увечьем. К виду шва я настолько привыкла, что перестала его замечать. Это был Йерген с солдатскими шрамами и лихими татуировками, спрятанными под одеждой. Йерген с точеным лицом и идеальным телом, притягивающим меня против воли. Он вернется, и что тогда делать?

Мне пришлось закутаться в одеяло и выползти на улицу, чтобы узнать время. Я проспала сутки. Скоро Турнир. Йерген в мастерскую так и не вернулся. А что, если с ним случилось ужасное?

Ненавижу неопределенность. Но я в ней живу.

Я долго держалась, а сейчас лопнула, как пузырь. Лежу на тюфяке и смотрю в потолок. Только тупая боль в ребрах напоминает, что я дышу, - я живая. Ощущаю себя ничтожеством. Ни с чем в жизни не справившимся.

- Кирстен, что висит у тебя на глазах? – Габи тогда долго всматривалась мне в лицо, и, наконец, выдала.

- Ресницы, Габи, ресницы. – Фыркнула я, хотя сначала мне захотелось обидеться. Вместо этого дунула в ее серьезную рожицу. Сестра рассмеялась, и я вместе с ней.

Сейчас у меня в глазах стоят слезы. Я была в черном доме, я видела оживший кошмар. Не знаю, каким образом, но чувствую: Габи там, внутри, она пленница Дома Драконов. Пытаюсь себя убедить, что это не так. Во мне говорит страх, это лишь мое ощущение, оно не имеет с реальностью ничего общего. Но ведь Гордиан Анэстей также решил…

И я начинаю думать о Гордиане Анэстее, открывшемся мне с неожиданной стороны. Рада, что в нем ошибалась. Вовсе он не самовлюбленный придурок. Не после того, как проявил себя возле Дома Драконов.

О боги, я, простая рабыня, знаю сына наместника Келебана! Того огромного парня в золотых доспехах, восседающего на самом крупном коне, которого я когда-либо встречала. О Гордиане Анэстее на улицах поют песни. О нем мечтают девчонки, от нищенок до его невесты принцессы. Он самый видный жених в Арглтоне!

Гордиан Анэстей спас мне жизнь, вытащив из передряги с кольцом. Спас от насильника. Он зачем-то дал мне еду, вещи, подарил дорогущие гребень с платком, с которыми я не знаю, что делать. Но, главное, он единственный захотел помочь Габи. И что-то сделал для этого. Через кошмар возле Дома Драконов мы вместе прошли.

Хотя, нет. Я проехала на парне большую часть пути.

Рядом с Гордианом Анэстеем я впервые в жизни чувствовала себя защищенной. Мне понравилось быть под прикрытием его спокойной, уверенной силы.