Екатерина Кариди - Брачные обычаи страны Ши-Зинг
— Дело в том, что именно эти две женщины вдохновили императора на проведение реформ, результаты которых мы наблюдаем по сей день. А мужья второй императрицы, кстати, и были первым в истории страны кабинетом министров, который эти реформы проводил в жизнь.
— Это что же получается, — оживились девушки, — Что фактически реформаторши — императрицы?
— Нет, но они были для него тем, что в искусстве называется Музы.
— Музы — извращенки, императора — извращенца! — молодой человек был непреклонен.
— О, все мы немножечко извращенцы, — лукаво усмехнулась профессор Мина-Фу, а глаза ее подозрительно сверкнули, потом она взглянула на часы и сказала, — На этом время нашего занятия истекло. Если кто-то хочет получить больше сведений о сегодняшней теме, он может подойти в мой кабинет после четырех.
В четыре часа пять минут профессор Мина-Фу была в своем кабинете и собиралась выпить чашечку кофе, перед тем как уйти домой. Раздался негромкий стук в дверь.
— Войдите.
На пороге стоял тот самый, агрессивно настроенный студент.
— Профессор, вы сказали, что желающие узнать больше могут подойти к Вам в кабинет.
— Да, мы назначим время для факультативных занятий.
— А не могли бы Вы немного рассказать сейчас?
Профессор Мина-Фу рассмеялась:
— Что, настолько заинтересовались?
— Да, — студент смешался.
— Ну хорошо, я все равно собиралась пить кофе. Выпьете со мной? Заодно и побеседуем. Вас зовут Минг-Тьен?
— Да, спасибо, — студент тут же пристроился в кресло напротив.
Мина-Фу включила кофеварку и заварила им по чашечке душистого эсперссо.
— Итак, Минг-Тьен, что вы хотели узнать?
— Все, — глаза молодого человека загорелись, — Об этой, второй императрице… Лайлин…
Профессор кивнула, отхлебнула глоточек и начала:
— Сохранились гравюры, на которых она изображена вместе со второй императрицей, всеми мужьями и императором в том числе. Вот одна из них.
Мина-Фу принесла с полки толстенный фолиант, полистала его и показала изображение средневековой гравюры. Пикник в саду. Две женщины сидят на креслицах перед чайным столиком, одна из них окружена двенадцатью мужчинами, лежащими и сидящими на траве вокруг нее, играет на музыкальном инструменте, а тринадцатый мужчина сидит между ними на троне.
— На музыкальном инструменте играет императрица Лайлин.
— Да, просто идиллия какая-то, — пробормотал студент, — И все-таки, не могу понять… Тринадцать мужей… Она что, была баснословно богата?
Мина-Фу долго и искренне смеялась.
— Известно, что она была дочерью простолюдина, воина.
— Тогда… возможно, она была очень красива?
— Хмммм, сохранились описания ее внешности. Императрица Лайлин была женщиной крепкого здоровья, высокой, стройной, с красивым лицом. Глаза имела серые. Кстати, ее прекрасным глазам посвящен цикл стихов одного из поэтов средневековья Минга. Ее третьего мужа, между прочим. Волосы… волосы у нее были, как и у большинства уроженок Ши-Зинг, темные. Летописи также отмечают тот факт, что она прекрасно была прекрасно образована, рисовала, обладала дивным голосом и владела всеми видами оружия не хуже мужчин.
— Ну, пожалуй, да. Такая женщина может привлекать множество мужчин, — Минг-Тьен отметил про себя, что у профессора тоже серые глаза, причем с янтарными прожилками, очень красивые глаза, — И как они не поубивали друг друга из-за нее?
— Кстати, многомужество в те времена было достаточно распространенной и узаконенной формой брака, как и многоженство. Наоборот, моногамия встречалась крайне редко.
— И все-таки. Тринадцать мужей. Современные женщины и с одним с трудом управляются.
— Скажите, Минг-Тьен, — она сделал глоточек кофе, — Вот представьте, вы живете в то время и у вас тринадцать жен.
— Ээээ… Представил.
— Скажите честно, вы смогли бы ежедневно удовлетворять сексуальные потребности их всех?
На лице Минг-Тьена была написана напряженная работа мысли.
— Ну, — он явно что-то высчитывал в уме, потом признался, — Нет. Разве только в какой-то очередности, и то, не слишком часто.
— Естественно, как и в любом гареме. Господин может уделить внимание каждой из своих женщин не слишком часто. Но они, тем не менее, довольны. Не так ли?
— Допустим.
— В случае с тринадцатью мужьями срабатывала та же схема. Тот, кто имеет гарем, неважно, мужчина это или женщина, если он хочет жить спокойно и счастливо, а не бороться постоянно с интригами и взаимной ненавистью обитателей своего гарема, должен суметь внушить им, что все они для него исключительны в своем роде и дороги.
Молодой человек задумался, а профессор продолжила:
— Таков был их менталитет. И вообще, думаю, надо начать с самого начала. Ведь в то время в стране абсолютно все сферы жизни регулировались Законом. Закон регламентировал даже сексуальные отношения. В которые, как впрочем, и в любые сексуальные отношения с женщиной можно было вступить только за деньги. Мужчина мог купить себе столько жен, сколько позволяли его средства. Так вот, если средств было недостаточно, одну жену могло купить несколько мужчин. Один становился старшим мужем, а остальные — младшими мужьями.
— Дааа, хороший закон, — промямлил студент, отпивая свой кофе.
— Жена была в полной власти мужа и совершенно бесправна. Он мог продавать ее кому угодно, и за сколько угодно. Старший муж распоряжался, когда, с кем, сколько и т. д.
Парень передернулся.
— Не стоит удивляться, в те времена сила Закона бала такова, что никто смел от него отклониться. Например, Закон гласил, что вступать в вышеуказанные отношения мужчина может только с женщиной. Далее, вступая в вышеозначенные отношения, он должен был помнить, что допускается только один вид использования, и только одна поза, при которой женщина располагается лежа на спине. Дабы ей (женщине) было удобно.
При этих словах Минг-Тьен неприлично хихикнул.
— Количество и очередность… эээ… пользователей Законом не оговаривалось, так как здесь вступало в силу право старшего мужа, с которым проводился обряд бракосочетания. Наличие и количество младших мужей определял уже он. Вообще же, все сведения о каждой женщине заносились в специальную книгу.
— Профессор Мина-Фу, этот Закон был просто ужасен, отвратителен, унизителен для женщин.
— Да. Вот потому мы и называем императора Джан-Кай-Лаон-Сит-Вэя величайшим реформатором. Потому что он от всей главы Закона, регламентировавшей сексуальные отношения, оставил одну только запись: «По доброй воле», а также запретил мужьям продавать своих жен за деньги. Кстати, многоженство и многомужество как формы брака в Законе осталось.
