Наталия Орешкина - Дверь в сон
— Тогда позови Федора! — взвизгнула Марго.
— Твой главный прихвостень только что уехал. Я видел габаритные огни его машины, исчезающей следом за грузовиком с вещами. Ты что не слышала — ДЕРЕВНЯ ПУСТА!
До Марго, наконец, дошло, что все намного хуже, чем она предполагала. Пока рядом был Федор, что-то еще можно было сделать, но без его помощи, она была пусть и хитрой, возможно достаточно богатой, но все же, не имеющей реальной власти старухой.
Она вскочила с кровати и быстро оделась, она уже и забыла, когда в последний раз делала это самостоятельно. Спешно выйдя из комнаты и спустившись по лестнице, она выскочила на улицу. Из скалы бил источник!!!
Она изо всех сил припустила к нему, увидев, как из ближайшей тени вышли те, кого она презирала — люди верные Фантазийской королевской семье несмотря на все ее усилия, таких было не мало. И тут она заметила блеск драгоценностей и такого, уже почти забытого за все эти годы, мифрила.
Стройная женщина завершала процессию в сопровождении двух мужчин.
— Стойте! — заорала Марго.
Все обернулись, застыв на месте, но женщина увешанная украшениями, махнула людям, приказывая продолжать путь, те не заставили просить себя дважды, исчезнув в завесе воды. Только троица осталась стоять в ожидании, когда Марго приблизится, правда по тому, как напряглись мужчины, а их руки легли на эфесы мечей, было видно, что шутки с ними плохи.
Марго остановилась, не доходя до них нескольких шагов, слыша, как сзади подбегает Алекс и так же замирает на месте.
Перед ними стояла принцесса, хотя, судя по ее виду — уже королева. Гордая осанка, высокомерный взгляд, словно это не всеми почитаемая когда-то Хранительница стояла перед ней, а так пыль у ее ног.
— Чего тебе, старуха? — холодный голос ударил по нервам.
Мужчина с зелеными волосами попытался задвинуть королеву себе за спину, при этом наполовину вытащив меч.
— Джейд, успокойся, она того не стоит.
— Что будет со мной и моим внуком — твоим мужем?
Мужчина, названный Джейдом, прямо-таки зарычал.
Женщина повернулась к Алексу:
— Я никогда не была твоей женой, и даже если бы тот фарс, что случился здесь, был законным, я никогда бы не осталась женой насильника.
Она взмахнула рукой, и легкое сияние наполнило воздух. Алекс упал на колени. Марго безразлично взглянула в его сторону.
— Алекс, я отняла у всех изгоев, что остались здесь, все, что даровала им Фантазия, что искоркой магии жило в их крови. Теперь вы — обычные люди. Вы будете болеть и стареть, как и все вокруг. Даже лысеть, — усмехнулась она. — И удача уже оставила вас. А умирать вы будете не в сто лет, а так как и все вокруг, как придет ваше время. Ты же, Марго, останешься одна, это и есть твое наказание. Тебе не кем будет командовать, ты не сможешь больше сломать ничью судьбу.
Сказав это, женщина и ее сопровождающие вошли в поток.
Марго ринулась следом, но вода иссякла, и она со всего маху налетела на твердый камень, с душераздирающим воем стуча по скале, разбивая руки в кровь.
Из этого припадка ярости ее вырвал голос Алекса:
— Я уезжаю…
— Ты не можешь бросить меня, ты мой внук!!!
— Неужели ты, наконец, вспомнила об этом? А где ты была все эти годы?!
— Я заботилась о тебе!
— Это от большой заботы ты спихнула меня нянькам, наказывала за малейшую провинность, безжалостно выкидывала животных, которых я осмеливался завести?! Когда я встретил Дари, даже до того, как уверился кто она, она сразу мне понравилась, колючая как ежик, но какая-то светлая…
— А как же Роза?
— А что Роза? Она похожа на тебя, как только поняла, что мне ничего не светит, так тут же захлопнула передо мной дверь. А Дари, она была настоящей! Ты знаешь, что утром я просыпаюсь не от стояка, а от кошмаров, где я опять на площади в тот ужасный день! Я чувствую себя монстром. Ты знаешь, что с тех пор я боюсь коснуться женщины, вдруг причиню ей вред!
— Ты всегда был слабаком, как и твои отец и дед. Все Рейны натуральные размазни. Можешь убираться, но обеспечь мне нормальную жизнь и слуг.
Алекс злорадно рассмеялся:
— А у нас почти ничего не осталось. Ты разве не слышала, что сказала королева — удача ушла! Все это время я мотался в город, пытаясь сохранить те жалкие крохи, что остались от нашего состояния. Так что единственное, что могу обещать — это раз в неделю привозить продукты. Если конечно ты не решишь перебраться в город, я там квартиру снял, когда продал особняк рядом с парком.
— Нет, я останусь тут. Но мне нужны слуги!
— Так найми их сама, если конечно у тебя где-то припрятан клад. Ты знаешь, например, что Федор опустошил твой счет? И то, что к документам не подкопаться, все законно? Не поможет даже если тебя слабоумной признать.
— Я не слабоумная!!! — завизжала Марго.
— Вопрос спорный. Ладно, у меня нет времени тебя в чем-то убеждать. Да и желания такого нет. Оставайся и будь счастлива… если сумеешь, конечно.
Алекс ушел не оглядываясь, а что он мог увидеть, если бы обернулся — лицо последней связанной с ним кровным родством женщины, то, на котором ни разу не мелькнуло ни капли любви и нежности.
Марго чувствовала, времени осталось мало. Все эти дни, складывающиеся в недели, звенящая тишина, тонкий слой пыли на мебели, как траурный пепел на ее жизни. Первые дни она этого не замечала, злость и проблемы связанные с такими простыми вещами, как горячая еда и чистая одежда, отнимали чуть ли не все время. Говорят, что навыки, приобретенные в молодости, остаются на всю жизнь, может у кого и так. Но только гора побитой посуды, и пригоревших сковородок, куча плохо отстиранного белья убеждали в обратном. Марго даже стала ждать визитов Алекса. Он приходил с брезгливостью оглядывал замызганную кухню, сгружал в холодильник и шкафы продукты, и раскладывал по углам отраву для мышей. У Марго появились мыши! Это теперь она стала воспринимать их как должное, но первый раз, когда она увидела мышонка, то полдня просидела на обеденном столе в гостиной. Алекс привез ей кошку, но та предпочла жить в одном из брошенных домов, а после и вовсе куда-то пропала. Марго и так никогда не бывшая полной стала еще худее, она не смягчилась, и не стала приветливей с Алексом. Желчь сжигала ее изнутри.
Но вот сегодня она почувствовала, время почти пришло, завтра ей сто лет — и все, ее просто не станет.
Она вышла из дома и медленно побрела, по когда-то, такому красивому поселку. Как быстро все ветшает, когда нет людей, вон калитка повисла на одной петле, а где-то глухо хлопают на ветру незакрепленные ставни, на газонах разрослись лопухи, а из «живых» звуков громкие крики ворон. Одиночество.
