Милена Завойчинская - Оранжевый цвет радуги
Он протянул одно щупальце, взял меня за подбородок и заглянул в глаза, а меня буквально корчило от смеха, потому что глаз у него стало две пары.
— Что с ней? — донесся издалека чей–то голос.
— Да если б я знал! — огрызнулся этот… четырехглазый с щупальцами. — Плющит ее, хохочет как ненормальная. И зрачки такие, что радужки вообще не видно.
— Надо быстрее лететь, пусть хозяин сам разбирается. А то еще подохнет по дороге, тогда ее стоимость с нас взыщут.
Катер резко увеличил скорость, и меня швырнуло на спинку сиденья. Что вызвало новый приступ веселья.
Через некоторое время мы приземлились, и четырехглазый тип, у которого теперь вырос еще длинный тонкий хобот вместо носа, выволок меня из салона и куда–то потащил.
— Ой, не могу–у–у! — захлебывалась я весельем. — Четыре глаза и хобот…. А–а–а… И щупальца вместо пальцев…
— Вот ведь …! — последовала нецензурная брань, и мужчина втолкнул меня в какое–то помещение.
— О–о–ох… — рыдала я от смеха, прижимая к себе маленькое тельце какой–то зверушки, покрытой чешуей.
— Куда ее?! — рявкнул этот… с хоботом.
Кто–то ему ответил, и меня потащили вверх по лестнице. Внесли в комнату и бросили на кровать.
— Х–ху–у… — утер со лба пот и поморгал четырьмя глазами мужчина. Потом взмахнул хоботом и бросил в пространство: — Успел! Пусть теперь сами ее откачивают, если это нужно.
Он ушел, а вместо него заявились какой–то новый лысый тип и две женщины. Понаблюдали за моим весельем…
— Переодевайте! — бросил мужчина своим спутницам и ушел.
— Давай–ка, девочка, переодеваться, — заворковали эти лысые тетки с костяными коронами на головах. — Сейчас мы снимем с тебя эти уродливые ботинки. Вот, какие ножки маленькие, сейчас мы на них оденем мягкие атласные туфельки… И эту жуткую синюю тряпку тоже уберем и выбросим, — сюсюкали они, сопровождая свои слова действиями и бросая снятые с меня вещи на пол. — Дадим тебе очень красивый наряд.
— А это еще что? — спросила одна из них и повертела мое запястье. — Вот же тупицы, коммуникатор корабельный не сняли. Надо его уничтожить…
Коммуникатор полетел на пол вслед за одеждой.
— Стой, а ну стой! — раздались внезапно крики, и тетки бросились кого–то ловить.
А я хохотала… Так, что из глаз градом лились слезы, дыхания уже не хватало, и болел живот. Но перестать смеяться я никак не могла. Настолько невероятным и смешным было все происходящее вокруг.
— Да пусть, — запыхавшись, сказала одна из лысых дам и вернулась ко мне. — Сбежала и войд[5] с нею. В конце концов, это не мы с тобой привезли сюда девку в коммуникаторе. Наше дело маленькое, переоденем, а дальше пусть с ней разбираются хозяин и госпожа.
— Хозяин узнает, убьет…
— А мы ничего не видели! Ты видела коммуникатор? И я не видела! — припечатала она.
— Тащи ее в душ… — поменяла тему разговора ее товарка.
В душе меня мыли гелем, который вкусно пах цветами. Потом занялись волосами… Промыли их таким же ароматным шампунем, вытерли, промокнули полотенцем и расправили пряди так, чтобы они сохли, закручиваясь локонами. Вот с наложением макияжа было сложно. Меня никак не отпускал смех, из–за чего выступали слезы. Тетки выругались и оставили мое лицо в покое. Одели в симпатичный костюмчик, состоящий из брюк и короткой маечки, и ушли, захватив мой старый комбинезон и ботинки.
Спустя некоторое время заглянул тот мужик, который их приводил. Меня немедленно накрыл очередной приступ веселья. Потому что у него ужасно смешно шевелился хобот, когда он качал головой, а третий глаз на лбу умилительно моргал и сердито зыркал в мою сторону… Мужик посмотрел на мое корчащееся в приступе смеха тело, покивал своим мыслям и ушел.
А я наконец–то в изнеможении упала на постель. Так много веселиться — невероятно утомительно. Но я же не виновата, что они все такие смешные!
Акир кон Като
— Майки, подожди. Алеся звонит, — окликнул Акир идущего впереди подчиненного.
Парень замер и принялся осматриваться по сторонам, пока командор отвечал на вызов.
— Да, Алеся!
Но на экране коммуникатора виднелась только какая–то темная пыльная поверхность. Ниоки нахмурился, это что еще за забавы?!
— Алеся! — позвал он художницу.
Раздался шорох, тихий царапающий звук, картинка дрогнула, так как коммуникатор изменил положение, но вместо лица девушки Акир увидел… глаз Яшки, ящерицы Алеси.
— Яша! — совершенно справедливо возмутился командор. — Где Алеся? Что за игры с коммуникатором? Вам же было велено сидеть в номере и не хулиганить!
Ящер зашипел, замахал передней лапкой, вращая глазами во все стороны. Ниоки моргнул, чтобы прогнать головокружение, вызванного хаотичными движениями глаз Алесиного питомца…
— Яшка! — попытался воззвать к зверюшке Акир. — Где Алеся?
Раздался тяжелый вздох, намекающий на то, какой он, командор, непонятливый. Антенна с шариком на кончике, торчащая на лбу ящера, уныло поникла, а его глаза закатились куда–то уж совсем назад. Потом Яшка снова обреченно взмахнул правой передней лапкой, подхватил коммуникатор и куда–то его потащил, судя по тому, что изображение на экране начало быстро меняться.
— Майки, — позвал Акир, понимая, что происходит что–то неладное. — Иди сюда, что–то странное с нашим рыжиком, и мне это не нравится.
— Да, командор? — подбежал к нему парень и тоже уставился на экран.
Тем временем Яшка дотащил коммуникатор до другого места, снова его перевернул, и глазам мужчин открылся вид на незнакомую комнату с большой кроватью и вульгарной богатой обстановкой. Судя по ракурсу, ящер находился под шкафом и сейчас выдвинул коммуникатор из–под него так, чтобы продемонстрировать происходящее в помещении. А посмотреть было на что…
На кровати сидела их художница в совершенно немыслимом наряде: маленький голубой топик с глубоким круглым вырезом и короткими рукавами, заканчивающийся сразу под грудью, и широкие шаровары из тончайшей, абсолютно прозрачной голубой ткани. Завершали наряд легкие тканевые туфельки с лентами, обвязанными вокруг щиколоток.
— Великие звезды! — тихо выругался Майки и присвистнул. — Где она добыла эти порнографические тряпки?!
— … — вполголоса нецензурно выругался Акир. — Неужели решились? Поверить не могу!
Девушка на кровати улыбнулась, потом хихикнула чему–то, что было смешно ей одной, и, поменяв позу, обхватила руками колени. Посидела так, потом упала на спину и раскинула руки в стороны. Полежала немного, перекатилась на живот и, приподнявшись на локтях, принялась болтать в воздухе скрещенными в щиколотках ногами. При этом на лице ее блуждала глуповатая улыбка, а выражение глаз было совершенно отстраненное, словно она смотрела вглубь себя.
