Александра Харви - Кровная месть
— Ладно, хорошо.
Деревья светились зеленым и медленно пульсировали, напоминая сердца. Кругом как будто стало ярче, все окружали ауры леденцовых цветов.
— Ты что, подлила этого вашего грибного чая в ту кровь, что я выпил утром?
— Нет, все так, как должно быть,— заверила она меня.
— Да, конечно,— с сомнением протянул я.
— Хотя и не совсем,— уточнила Изабо.— Я прежде никого и никогда не брала с собой на прогулку во сне.
— Мне очень не по себе,— сообщил я, таращась на собственное тело, испускавшее искры.
— Ты привыкнешь. Нам лучше поспешить, в первом путешествии не стоит слишком задерживаться.
— Почему?
— Ты можешь превратиться в жабу.
Я в ужасе уставился на нее, пытаясь подыскать какой-нибудь ответ, но не смог произнести ни слова. Мне понадобилось добрых две минуты, чтобы осознать, что Изабо просто пошутила. Она даже хихикнула вслух.
— Ох... наконец-то ты хихикаешь, как и положено нормальной девушке! Но у тебя садистское чувство юмора.
Изабо усмехнулась, ничуть не смутившись, и заметила:
— Ты не первый говоришь мне это.
Я обернулся и увидел самого себя, прислонившегося к дереву. Из рукавов выглядывали кружевные манжеты, острие меча уткнулось в кустик фиалок. Это было похоже на то, о чем рассказывают в разных психологических программах люди, пережившие смерть. Только я-то, строго говоря, уже был мертв. Я не двигался, но мои глаза были открыты, хотя и не видели ничего.
— Ладно, только от всего этого мурашки по коже ползают.
— Не смотри на себя так долго,— посоветовала Изабо.— От этого затошнить может.
— Да, понятно почему.— Я демонстративно отвернулся от самого себя.— Теперь что?
— Теперь мы поищем психические следы и что-нибудь такое, что находится не на своем месте, лишенное света или со странным запахом.
Кровь, пролившаяся из бутылки-ловушки, изменила цвет, как будто я смотрел на негатив фотографии. Она напоминала расплавленное серебро, рядом с ней все выглядело темнее и прозрачнее.
Изабо уже присела на корточки и шарила руками к траве, собирая осколки бутылок, как будто это были лепестки цветов. Я постарался не отвлекаться на то, что ее глаза стали зелеными, как листья мяты, на то, что от звезд как будто лился поток с пета, и на сотни пауков, пчел и мошек, прячущихся в траве.
Изабо выпрямилась, вытерла руки и разочарованно произнесла:
— Ничего.
Я повнимательнее присмотрелся и принюхался к тому, что нас окружало. Я чуял влажную землю, реку, сосновые иглы и энергию, исходившую от кожи Изабо. Если не считать того, что все выглядело как старая картина, покрытая лаком, окружающее казалось мне нормальным. Следы ног на траве и земле, отметины, оставшиеся после нашей битвы,— все было на своих местах.
Вот только...
Я замер. То место, где рассыпалась в прах Джен, выглядело тусклым, как будто сам мерцающий свет высох здесь до пыли. Меня слегка замутило.
— Изабо!
Она быстро обернулась, испуганная моим тоном, остановилась и спросила:
— Что такое? Да... Насильственная смерть оставляет психические следы. Иной раз им нужны многие годы, чтобы рассеяться.
— Но она сама ведь не застряла здесь? — резко спросил я.— Это просто осадок?
— Oui,— кивнула Изабо.
Я перевел бы дыхание, если бы все еще умел дышать.
— Ладно. Хорошо...— Тут я заметил, что на лице Изабо появилось какое-то странное выражение, ее ноздри расширились.— Изабо?
— Я и не замечала этого до сих пор,— пробормотала она.
Если бы вампиры могли зеленеть от тошноты, то она сейчас так и сделала бы.
— Что там, черт побери?
— В бутылках была кровь не только коровы, но и Монмартра,— ответила она.— Совсем немного, ровно столько, чтобы хел-блары наверняка пошли на этот запах.
— Знаешь, я вообще-то не вижу в этом особого смысла,— нахмурился я.— Мне хотелось бы получить какой-нибудь ответ, а не новые вопросы. Мы знаем, что Монмартр охотится за Соланж. Он всячески дает нам понять, что не желает переговоров. Мы можем предположить, что именно Грейхейвн делает за него всю грязную работу, но это все равно не объясняет, что ему нужно от тебя.
— С каким удовольствием я убила бы его! — произнесла Изабо таким тоном, словно заказывала второй эклер в местном кафе.
— Слушай, ты вся просто искришься! — Я кивком указал на ее амулеты.
Она посмотрела на них и моргнула. Тот амулет, что выглядел как зуб, сломался, когда мы узнали о нападении на Калу. Он был отполирован, оправлен в серебро с маленькими кристаллами и теперь испускал фонтан света, став похожим на фейерверк в честь Четвертого июля.
— Bien[16],— сказала Изабо, сняла цепочку с шеи и намотала ее на запястье так, что собачий зуб повис на большом пальце.
Она вытянула руку вперед и стала наблюдать за тем, как амулет вращается сначала по часовой стрелке, потом в обратном направлении. Я однажды видел, как Люси точно так же использовала маятник, только в тот раз она пыталась найти место, где мать спрятала подарки ко дню ее рождения.
— Тут что-то есть,— сказала Изабо.— Какая-то связь, которую я не уловила.
Она сосредоточилась, пошла вокруг поляны, хмуро всматриваясь в траву, в деревья, задерживаясь у каждой из разбитых бутылок, потом остановилась и яростно, цветисто выругалась. Она говорила по-французски, но сомневаться в смысле ее слов не приходилось. Изабо наклонилась и вытащила из-под торчавшего над землей корня дуба осколок зеленого стекла.
— Что это? — спросил я, хватаясь за меч, хотя Изабо и предупреждала меня, что здесь такое не имеет смысла.
— Мне это знакомо,— сказала она, царапая ногтем пожелтевшую расписную наклейку на стекле, и ее глаза приобрели опасный водянистый оттенок.— Это с винодельни нашей семьи.
Я подошел поближе и мрачно произнес:
— Это определенно что-то очень личное.
— Да.
— Но почему?
— Я действительно не знаю.
Мне было просто страшно сейчас смотреть на нее. Изабо выглядела совершенно разбитой.
— Грейхейвн играет с тобой, изо всех сил старается досадить тебе.
— Да.
— Изабо, не позволяй ему этого.— Я схватил ее за плечи и сжал так крепко, что она наконец-то отвела взгляд от осколка бутылки и посмотрела на меня.— Не допускай, чтобы этот сукин сын победил!
Она долго молчала, а я гадал, как Изабо может теперь поступить. Ведь она была совершенно непредсказуема.
— Ты прав. Он делает все это по какой-то причине...— Она вскинула голову и стала той самой Изабо, которую я увидел при первой встрече: яростной, решительной и очень даже пугающей.— Значит, я должна выяснить, что это за причина.
