Наталья Павлищева - Тезей и Ариадна. Нить любви
– А чтобы жертвоприношение было особенно щедрым, завтра вместе с вами Быку будет отдана моя дочь Ариадна!
В следующее мгновение стало так тихо, что, казалось, слышно, как шумит далекое море. А потом толпа на трибунах просто взревела, причем было неясно, от чего – от ужаса или восторга. Царь Минос не пожалел Быку свою дочь! Такого никогда не видел даже Кносс!
Среди общего рева никто не услышал, как теперь уже Федра вцепилась в руку отца, а тот прошипел Ариадне:
– Ты думала, я не узнаю? Сначала заниматься любовью с Минотавром, а потом полюбить этого афинянина?
Тезей не раздумывал, все получилось как-то само собой. В правой руке все еще был зажат клинок, острый, смертельно опасный для любого, кто прикоснется. Резкое движение руки, бросок и. Тавр, схватившись за горло и захлебываясь кровью, начал падать. Тезей метил не в него, но у Миноса прекрасная реакция, уловив движение руки Тезея, царь слегка отклонился, и клинок пролетел мимо.
– Взять его! Живым! Он помучается перед тем, как быть принесенным в жертву.
Друзья, видно, все слышавшие из-за двери, мгновенно окружили Тезея, закрывая его своими телами, но это было бесполезно. Два десятка безоружных людей против лучников, которые уже начали натягивать тетивы, беспомощны. Их всех просто перестреляют по очереди, колчаны у убийц, стоявших наверху вдоль края трибун, полны, на всех афинян хватит.
– Посейдон! – взмолился Тезей.
Стрелять лучникам не пришлось. Раздался гул, дрогнула земля под ногами, дрогнули и покачнулись массивные каменные стены, в ужасе завизжали женщины на трибунах, закричали мужчины. Лучники больше не целились в безоружного Тезея, охране не до выполнения приказов грозного Миноса, как и самому Миносу не до Тезея. Рушились верхние столбы арены, проседала крыша, трещали стены.
Тезей на мгновение замер, пытаясь понять, что им делать теперь. Оставаться на арене глупо, даже если рухнет все вокруг, погребая под собой Миноса с его приближенными, люди на арене окажутся в ловушке. Нужно как-то выбираться.
Дверь, через которую юноша попал на арену, ведет к слишком длинному лабиринту из блестящих стен, пока его пробежишь… Дверь под царской ложей куда ближе, но кто знает, что это?
К тому же сама ложа уже основательно содрогалась. Наверху метались пытающиеся поскорей найти выход люди, только внизу на арене замерла толпа тех, кого намеревались завтра принести в жертву.
Тезей сделал шаг и вдруг увидел полные ужаса глаза застывшей у самого края ложи Ариадны. Все пытались за что-то ухватиться, бежать, кричали, а девушка стояла, распахнув свои огромные глаза, и смотрела на афинянина. Сам не зная зачем, Тезей протянул к ней руки:
– Прыгай!
Ариадну уже звали, царь с семейством покидали ложу, но девушка не обратила внимания на крик отца. Она действительно прыгнула прямо в объятья окровавленного Тезея, который, едва поставив ее на ноги, потащил в сторону двери в комнату с мертвым Минотавром.
– Нет, туда! – показала Ариадна под царскую ложу.
Спрашивать, что там, не было времени, с козырьков над ложами уже вовсю летели камни. Глупо быть прибитым каким-нибудь никчемным камешком, победив Быка. Кроме того, опомнившийся Минос уже показывал своей страже на свою дочь. Хорошо, что ложа заметно выступала над дверью, образовывая большой козырек, он укрывал и от взглядов, и от камней.
Пленники забежали внутрь и закрыли дверь огромным брусом.
В нее уже били первые подоспевшие охранники.
Ариадна показала куда-то в глубь комнаты:
– Туда!
– Что там? – на сей раз Тезей решил все выяснить заранее.
– Там потайной ход, который выведет на царскую дорогу к Амнису. Но нужно крепче закрыть дверь на арену, сейчас сюда спустится царь, чтобы тоже бежать.
Пока одни заваливали выход на арену всем, чем только могли, другие уже открыли вторую дверь и теперь кричали, что там внутри есть даже факелы. Видно, Минос был готов покинуть дворец в минуту опасности.
– Там есть охрана?
– Да, снаружи. И стоят колесницы царя. Поторопись, не то дорога может оказаться заваленной и добраться до Амниса будет слишком сложно.
– А ты? Тебе нельзя оставаться!
– Если ты возьмешь меня с собой…
Но тут возмутился Идас:
– В Амнис идти опасно, на побережье будет трясти еще сильней, чем здесь. И волны огромные.
– У нас нет другого выхода, на острове нас просто переловят, как коз, и принесут в жертву.
– Ты хочешь выйти в море?! – ужаснулся сын Аркада. – Безумец!
– До моря еще нужно добраться, – пробурчал Тезей, увлекая Ариадну за собой в потайной ход.
Они также завалили дверь в ход изнутри, и тут Тезей вспомнил рассказ Дедала о множестве ловушек в каком-то подземелье. Он-то считал эти ловушки находившимися в Лабиринте и удивился, что ни одну не встретил.
– Стойте! Ни шагу вперед!
– Что случилось, Тезей? – немедленно откликнулся Проктид, который шел первым.
– Здесь есть ловушки, о которых мне говорил Дедал. Прежде чем идти дальше, нужно вспомнить какие, чтобы не погибнуть в первой же.
– А ты знаешь? – усомнилась Перибея.
– Не уверен, что обо всех, но постараюсь вспомнить.
Все затихли, только было слышно, как содрогается земля, кричат наверху люди и трещит масло на факелах.
– Ариадна, а ты их не знаешь?
– Нет, я ходила только однажды в сопровождении отца.
Тезей вспоминал рассказ Дедала, стараясь представить, какая ловушка приготовлена первой. Это был не тоннель, а скорее пещеры, по цепочке одна за другой связанные переходами.
«Если попадаешь в такое место, нужно просто представить, какую из ловушек ты сам поставил бы первой»… Это слова Дедала, он словно знал заранее, что Тезею придется разгадывать эту загадку. Дедал… а не являешься ли ты самой большой ловушкой?
Но выбора не было, двинулись вперед.
Тезей оглядел своды подземелья и вдруг понял. Вот здесь первая ловушка. Камень справа едва держит те, что опираются на него. Возможно, это поработало землетрясение, но скорее так и задумано, если его задеть, то проход окажется заваленным, и они попадут в каменный мешок, из которого нет выхода, кроме как обратно на арену.
Юноша показал спутникам на этот камень:
– Нужно пройти, не коснувшись его, придется прижиматься в противоположной стене и двигаться очень осторожно.
– Тогда я пойду последним, – отозвался Фенип, который был больше похож на бочку, чем на юношу.
– Нет, ты просто проползешь под ним на четвереньках.
– Все равно последним.
– Согласен, – рассмеялся Тезей.
