Юлия Авдеева - Дорогами надежды
Дыхание сбилось, Леся стала задыхаться, поэтому ей пришлось остановиться.
Она в очередной раз осмотрелась и заметила впереди неясную тень на земле. Подобрав юбку, Леся побежала дальше. Из легких со свистом вырывался воздух, грудь неимоверно жгло. А ноги и вовсе грозились отказать.
Человек. Мужчина. Владимир. Он лежал на земле, размеренно дыша.
— Ну что за мужик мне попался, — сетовала Леся, сквозь слезы, набежавшие га глаза, — он даже на том свете помирать задумал!
Она рухнула на колени рядом с ним. Осторожно, боясь поверить в то, что она его нашла, прикоснулась к его лицу. Такие длинные ресницы, такие родные руки. Она прижала его голову к груди и позволила себе разреветься. Все равно он не слышит.
— Вернуться назад нам не дано, — подумала она. Но хотя бы здесь, мы будем вместе.
Никифор проводил Миладу до выхода из леса, расчищая тропку. Мальчуган лет трех от роду, которого Милада несла на руках, спал, как младенец, посасывая большой палец. Глядя на мальца, травница испытывала не ведомые ей доселе чувства: нежность, умиление, теплоту. Она бережно кутала мальчика в одеяльце, заботливо выданное лешачихой, чтоб ему не было холодно. До деревни осталось всего ничего. Пятнадцать минут ходьбы.
Играть с Никифором в карты оказалось интересным занятием. Давно девушка так не веселилась. И хоть леший и предупредил, что мухлевать нельзя, сам он мухлевал по черному. Но это ему не помогло. Годы практики с Сивкой, дали о себе знать. Как говорится — талант не пропьешь! Милада выиграла у Никифора выходной осенний костюм из прелых листьев, красный кафтан, для выхода в деревню, кучу разных побрякушек лешачихи… но забирать выигранное отказалась.
— Поигрались и хватит! — отрезала она.
— Ну ты же на моей репутации крест ставишь! Кто же со мной после такого играть будет?! — гневился леший, — пойдут слухи, что я и проигрыши свои оплатить не смогу.
— Да кто же об этом узнает? Я же никому не собираюсь рассказывать!
— Ты — нет, а вот Лялька моя, всем сорокам растрындит, что муж у нее проигрался, да ведьма человечья выигрыш не взяла. А это — позор!!!! Это же во всех лесах по Берянии узнают!
— Ну, я даже не знаю… — Растерялась Милада.
Никифор подумал чуть-чуть а потом выдал номер, которого Милада совсем не ожидала. Она, конечно, знала, что лешие могут предложить такое в обмен на карточный долг, но…
— Я тебе скажу твое будущее и отвечу на один твой вопрос. Любой. И долг будет уплачен, — развеселился леший и, как маленький ребенок, захлопал в ладоши.
Милада не разделяла веселья лешего. Она боялась своего будущего и знать его наперед не хотела. Она не относилась к тем девкам, что по любому поводу бегают гадать. Она и сама могла погадать, да только не себе — другим. Себе гадать никто из по настоящему знающих не умеет.
— Ну тогда я отвечу на любой твой вопрос, — предложил Никифор, когда Милада высказала свое мнения по поводу знания будущего, — или даже два.
— Да нет у меня особых вопросов, — вздохнула Милада, а Никифор поднял кустистую бровь, всем видом показывая, что подобный вопрос у нее есть.
— Я не могу его задавать. Если вы мне расскажете, то я не смогу рассказать Леське, кто она. А зачем мне знать ее тайну, если я даже поделиться с ней этим не могу?
— Ты права, — ответил Никифор, почесывая бороду, — не многие люди отказываются от знания чужих тайн.
— Она мне не чужая, она мне, как сестра, — отрезала девушка.
Наступило минутное молчание. Никифор задумался. Что он еще такого может предложить этой странной красивой девчушке. Ему хотелось ей помочь и отблагодарить за отношение и уважение к старику.
— Тогда договоримся так, я обеспечиваю Вам безопасность в лесах до самой столицы.
— Хорошо. — Улыбнулась Милада, — И никаких предсказаний!
Тепло попрощавшись с лесным хозяином, пообещав, что обязательно заедет в гости еще раз, Милада поспешила к деревне. Тело зудело и ломило от нагрузки. Травница мечтала о том, чтоб завалиться на теплую печку и проспать до утра. Желательно без снов.
Чем ближе Милада подходила к деревеньке, тем сильнее в ней крепла уверенность, что что-то не так. И поспать ей явно не удастся. Деревня была озарена огнями. Прижав покрепче к себе мальчонку, Милада ускорила шаг, насколько это было возможно.
«И на минуту нельзя оставить!» — возмущалась она, — «Уже что-то натворили». В том, кто был причиной ночного бдения целой, пусть и немногочисленной, деревни Милада не сомневалась. Слишком часто в этом путешествии все выходило не так, как надо.
Запыхавшаяся травница вбежала за хлипкую ограду поселения. Она отказывалась верить своим глазам, не находя объяснения происходящему. Небольшая поляна, служившая здесь местом для собраний, по окружности была уставлена факелами на длинных древках. На большом пне, как на постаменте, стоял дед Антип и что-то громко вещал. Деревенский народ стоял перед ним на коленях, как перед иконой, сложив руки в молитвенном жесте. Милада пыталась уложить эту картинку у себя в голове и понять, что послужило причиной подобному. Мозги скрипели, пытаясь подобрать правильный ответ. Но такового не находилось.
«Может, какой праздник религиозный?» — подумала она, но входить в освещенный факелами круг не спешила.
Она осторожно присела на землю, стараясь не потревожить малыша, устраивая его на коленях.
— Дети Всевидящего! — вещал Антип, — Сегодня вы получили доказательство того, что Он любит Вас, помнит о Вас и карает детей Диавола. Сегодня я чувствовал его волю, я видел то же, что и вы. Как всевидящий покарал тех, кто покусился на невинных. Небесными молниями он сжег нечистоты с земли Берянской. И вернул миру тех, кто безвинно отдал свои жизни за спокойствие наше…
Антип говорил громко и уверенно, народ слушал его речь и внимал ей, словно самому Богу, спустившемуся с небес. Милада же никак не могла понять, в чем причина такой религиозной «сходки», и где остальные ребята. Не могли же они пропустить такое представление?
— Благодать опустилась на нашу деревню, — продолжал Антип, — Сегодня великий день! Сегодня мы с вами получили напутствие — идти по тропе Божьей и молиться ему за спасение наше. Пустил он Светлых в нашу деревню сегодня, для того, чтоб увидели мы грехи свои и покаялись.
Милада начала было присыпать, когда уловила свое имя в речи Антипа.
— И еще одна радостная весть, — он вытянул руку, указывая на травницу, решившую, что ее никто не заметит, — Сестра моя, Евдокия, вернули ребенка твоего. Внучка Феклы Зецкой, Милада, выполнила обещание и принесла ребенка вырвав того из цепких лап нечистой силы!
