Главное правило драконологии (СИ) - Антипова Дария

Но удивляет меня в тот момент не только сам факт его приглашения, но и то, с каким энтузиазмом Рейнар перечисляет то, что собирается для меня сделать. Как будто ему важно, чтобы я сама захотела провести время с ним. И даже взгляд у него в это время совсем другой. Обычно, разговаривая со мной, он почти непроницаем и только иногда в нём вспыхивает ярость или раздражение, а сейчас там что-то отдалённо напоминающее… надежду.

Да и звучат его слова так, как будто являются просьбой, а не приказом и, значит, я могу спокойно отказаться без каких-либо последствий для себя. Можно было бы, конечно, проверить, но почему-то в тот момент делать этого совсем не хочется. Причём, вовсе не из-за страха столкнуться с недовольством принца, а всего лишь потому что, как оказалось, когда тебя ни к чему не принуждают, а только просят, да ещё смотрят при этом так, как это делает сейчас принц, отказывать намного сложнее.

— Я пойду с тобой на свидание, если сегодня ты позволишь мне встретиться с Гентаной.

Кажется, мои слова становятся для него полной неожиданностью. Не знаю, был ли он уверен в том, что я соглашусь, но вряд ли рассчитывал услышать такое условие с моей стороны.

— То есть одного факта, что я спас тебе жизнь, чтобы всего лишь сходить со мной на свидание не достаточно? — он приподнимает бровь, продолжая при этом смотреть на меня, — да и зачем тебе вообще нужно её видеть?

Меня его слова, действительно, смутили. Буквально чувствую, как краснею, надеясь только, что происходит это не слишком заметно. Тут же возвращаются воспоминания, как Рейнар защищал меня от пайратов, рискуя собой и как потом я ещё размышляла, стоит ли звать на помощь для того, чтобы его спасти. И пусть это было всего лишь внушением Гентаны, которая, видимо, в тот момент пряталась где-то за деревьями, всё равно мне становится стыдно.

— Не в этом дело, — пытаюсь оправдаться я, — мне кажется, что, сколько бы маги ни пытались проникнуть в её сознание, у них это, скорее всего не получится. Дело в том, что для блокирования их воздействия она использует совсем другой, неизвестный им вид магии. Но она учила меня некоторым заклинаниям, поэтому я могу попробовать сама ментально воздействовать на неё. Скажу честно, когда я жила с Гентаной, у меня ни разу не получалось сделать это, даже когда мы просто тренировались и она могла бы хотя бы немного поддаться. Я ни разу не проникала в её сознание, но сейчас всё по-другому. Она устала, поскольку целую ночь должна была блокировать воздействие на себя и, если это воздействие продолжится и при этом одновременно я попробую с помощью другой магии узнать у неё то, что нам нужно, думаю, может получиться.

— Это опасно, — после небольшой паузы говорит Рейнар.

— Почему? — не понимаю я, — ты же сам сказал, что сейчас с ней лучшие ментальные маги империи, да и ты тоже будешь присутствовать. Я уверена, ничего страшного произойти не может. Рейнар, пожалуйста, мне это важно. Она пыталась меня убить и, возможно, виновна и в других преступлениях… и, ты прав, нам нужно найти её брата, он тоже может быть опасен. А с моей помощью сделать это получится быстрее.

— Ты могла бы научить этим заклинаниям кого-нибудь из магов или даже меня, — в его голосе чувствуется сомнение.

— Это невозможно. Предрасположенность к магии неверитов возникает с рождения, ей нельзя научить.

По крайней мере, Гентана много паз повторяла это, а в данном случае подвергать сомнению её слова  не в моих интересах.

Рейнар думает. Не сложно догадаться, что моя идея ему не нравится совсем, но, несмотря на это всё-таки произносит:

— Хорошо, но, если возникнет хотя бы даже намёк на то, что ты можешь оказаться в опасности, мы тут же вернёмся назад.

Я широко улыбаюсь и даже вскакиваю, чтобы бросится ему на шею и обнять, но вовремя себя останавливаю. Да что ж это твориться такое, нужно, в конце концов, следить за собой.

Глава 19

Спускаемся в подвал дома Рейнара, который, чем дальше мы продвигаемся вперёд, тем больше напоминает катакомбы. Длинный узкий коридор заканчивается единственной дверью. Рядом стоят четверо стражников и поскольку один из них после нашего появления начинает возиться с замком, я понимаю: несмотря на то, что в этот момент там вместе с заключённой должны находиться ментальные маги, дверь заперта снаружи.

Входим в совсем небольшую по размерам комнату и я сразу же вижу Гентану, которая сидит в самом центре на железном стуле, смотрит прямо, но не на меня. Скорее можно было бы сказать, что её взгляд направлен куда-то сквозь стену и я даже не уверена, что сейчас она понимает, что происходит. Вокруг неё стоят маги, их глаза наполовину прикрыты, но, как только мы входим в комнату, один из них поворачивается к нам и кланяется принцу.

— Продолжайте, — коротко приказывает ему Рейнар и он снова закрывает глаза.

Стражник приносит мне стул, причём такой же точно, как тот, на котором сейчас сидит Гентана, ставит его напротив неё.

— Лира, тебе нужно узнать, кто её брат и совершали ли они какие-то ещё преступления, кроме нападения на тебя. Но, если ты даже только почувствуешь, что что-то идёт не так, сразу же возвращайся, — напоминает мне принц, после того, как я сажусь напротив Гентаны.

В ответ неуверенно киваю. Почему-то когда мы ещё совсем недавно разговаривали в моей спальне, всё это представлялось гораздо проще, чем оказалось в реальности. Я никогда не была в подобных местах, хотя и слышала рассказы о тюрьмах, в которых содержат заключённых, местах с ледяными стенами и полностью лишёнными дневного света, но даже и предположить не могла, что одно из них может находиться настолько близко.

Гентана смотрит сквозь меня, её безжизненные глаза, конечно, не такие белые, как у пайратов, но в тот момент напоминают именно их. Наверное, я должна испугаться или, наоборот, ещё сильнее разозлится на неё за то, что она пыталась меня убить, но ничего этого не чувствую. Напротив, в тот момент мне становится нестерпимо жаль эту женщину, причём, настолько, что кажется, что я сама ощущаю её боль.

— Она воздействует на тебя, — ровным голосом вдруг говорит Рейнар, — не поддавайся ей.

Растеряно поворачиваюсь к нему. Теперь он стоит совсем рядом со мной, но при этом внимательно наблюдает за Гентаной, которая за всё время, пока мы находимся здесь, сидит в одной и той же позе, совсем не двигаясь.

Снова поворачиваюсь к ней и начинаю шёпотом произносить заклинания, с помощью которых надеюсь проникнуть в её разум.

— Лира. Что ты делаешь?

Слова звенят только у меня в голове и больше никто их не слышит.

— Лира, ты была мне как дочь… я сама учила тебя всему, что знаю. Не предавай меня!

Если сначала голос звучит спокойно, то постепенно, когда я, не обращая больше ни на что внимания и сосредоточившись только на формулах заклинаний, продолжаю тихо проговаривать их одно за другим, он становится выше, а последняя фраза и вовсе звучит почти как визг. И всё это плохо вяжется с выражением лица Гентаны, оно, по-прежнему остаётся абсолютно неподвижно, скорее напоминая маску.

Когда же последнее слово заклинания слетает с моих губ, я так, как, действительно, учила меня Гентана, глубоко вздыхаю и закрываю глаза, а после почти сразу снова открываю их.

Она когда-то говорила, что человеческий разум всем представляется по-разному, причём, эти образы зависят не только от того, в чьё именно сознание ты проникаешь, но и от тебя самого. Разум одного и того же человека одним магом может восприниматься как, например, лабиринт, а другим в виде замка, состоящего из множества коридоров и комнат.

Оказавшись в сознании Гентаны, мне кажется, что я плыву по очень длинной ярко-оранжевой реке, по берегам которой что-то происходит. Там стоят люди, и хотя их довольно много, большинство разговаривают с разными по размеру и внешнему виду копиями Гентаны. Все эти воспоминания перемешаны между собой и понять, какое именно, нужно мне, почти невозможно.