Шепот глубин - Хамм Эмма

Мира ошарашенно посмотрела на кровавые пальцы.

– Твою мать, – прошипела она. – И что мне с этим делать?

Вариантов у нее не было. Сидеть, истекая кровью? Нет, спасибо. Однако у нее даже не было сменной одежды. В первой пещере валялось какое-то полотенце, но, насколько она знала, они уже были далеко оттуда. А значит, остается сидеть в луже крови, пока не вернется Арджес. А кто его там знает, когда он вернется.

Все это было отвратительно.

Абсолютно. Мать его. Отвратительно.

– Мира? – спросил Байт.

– Нормально, – сказала она. За последние несколько дней это стало ее мантрой. – Просто истекаю кровью прямо в единственный костюм. Делов-то.

Она наклонилась сполоснуть руки, но замерла, когда Байт заверещал:

– Не надо!

– Почему?

– Мы находимся слишком близко к дисфотической зоне. Вам еще повезло, что вы можете переносить местное давление, но вокруг водится множество морских животных, которые учуют вашу кровь – и тогда вы нигде не спрячетесь. Если гигантский кальмар, или кит, или акула заинтересуются вашим запахом, куда вы денетесь? – Байт расстроенно загремел. – Ни капли в воду.

Ну да. У Миры было подозрение, что это всего лишь один из его приступов паранойи, но в то же время и рисковать не хотелось. Так что… Блин!

Держа руку на весу, она уставилась на кровь и очень сильно постаралась не разреветься.

– И что мне делать?

– Дайте ей высохнуть и вытрите. Я не знаю, как люди справляются с подобными ситуациями.

Так что, ей нужно было просто… сидеть? С кровью на пальцах и…

– Этот день уже ничто не спасет, – пробормотала она, неловко заваливаясь на спину с поднятой вверх рукой.

– Ну, я могу с радостью сообщить, что диалект Народа Воды достиг семидесяти двух процентов.

Семидесяти… Мира резко села обратно, тут же забыв про руку.

– Семьдесят два?

– Да.

– Тогда я рискну. – С трудом поднявшись на ноги, она подошла к Байту, схватила его чистой рукой и поставила на камень повыше. – Давай чип.

– Осталось множество разговоров, которые вы не сможете понять. Особенно тонкости их языка, их божеств и прочие нюансы. Будет гораздо лучше, если я продолжу слушать и предоставлю вам полноценный переводчик, прежде чем…

– Нет уж, – перебила его Мира. – Я больше не вынесу жить в непонимании. Все было бы гораздо проще, если бы мы могли говорить. Я полностью понимаю риски, связанные с установкой незавершенного чипа, но языки всегда меняются и развиваются. Уверена, даже я порой говорила тебе вещи, которых ты не понимал.

Внутри коробки Байта раздался тоненький звук, а потом он пробурчал:

– Была парочка, но я обновил базу данных и теперь снова могу полностью понимать ваш язык.

– Тогда продолжишь обновлять свою базу, пока мы водимся с ундиной. Но сейчас мне нужен чип в голове, чтобы я хотя бы понимала, куда он нас ведет и зачем. – Она требовательно протянула руку. – Не заставляй меня прибегать к протоколу, Байт. Я ведь прикажу, если потребуется.

Дроид заворчал, но на этот раз она услышала жужжание из-за создания чипа. Вполне возможно, что последний в его запасе, и в таком случае Мире суждено было навсегда застрять с ундиной, чей язык она так и не поймет до конца.

Но все равно, семьдесят два процента – большая часть.

Маленькое отделение на боку робота открылось, и показалось ее спасение. Может быть, чип – конец ее старых представлений о мире. Однако ничего из этого не имело значения. Теперь она сможет с ним говорить. Сможет понять, какого черта происходит.

И этого будет достаточно.

Не теряя ни секунды, она прижала чип к голове. Череп пронзила ошеломляющая боль. Словно самая ужасная головная боль в мире смешалась с ощущением того, как кто-то прокручивает вилку в ее мозгу. Но это было неважно. Она уже переносила такое раньше.

Спустя пару минут Мира открыла глаза. В какой-то момент она упала на колени, вцепившись руками в голову, словно это могло помочь ей удержать на месте все взрывающиеся в ней ощущения.

Но все закончилось так же быстро, как и началось.

– Ну в самом деле, – буркнул Байт. – Вы, люди, такие драматичные.

– Ничего приятного, знаешь ли.

– Терпите. Вы познаете целый язык за секунды. Конечно, ваш мозг протестует.

Она могла бы поспорить с ним. Могла бы поддаться эмоциям и окончательно впасть в депрессию, что ближайшие дни ей предстояло истекать кровью в свой костюм.

Но вместо этого девушка легла на спину и уставилась в потолок, зная, что впервые сможет его понять. Когда голова ундины снова появится над поверхностью воды, его слова больше не будут звучать странной песней. Она наконец поймет, что он ей отвечает.

И это, черт возьми, самая восхитительная новость за последнее время!

Глава 22

Как бы ему ни хотелось, Арджес знал, что не сможет остаться с ней навсегда. Его миссия не продвигалась, и он понимал, что у Народа Воды кончалось терпение. Он должен был либо вести отряд, либо найти новые способы навредить ахромо, ведь это предназначение всей его жизни.

И все же… так сложно думать о задании, когда он стал так безнадежно одержим ею.

Она продолжала тратить время и силы на то, чтобы залечивать его раны, сколько бы времени ни прошло и насколько бы они уже ни зажили. Даже сейчас, спустя целую неделю после сражения, она все равно требовала показать ей плечо, словно боялась, что рана каким-то образом откроется снова. У него не хватало духа сказать ей, что его народ исцелялся гораздо быстрее, чем ахромо.

Да она ему бы и не поверила. Его кайрос была очень требовательной и командовала им при каждом удобном случае. Он, конечно, редко повиновался, но уважал ее храбрость.

Вскоре их частые перемещения стали рутиной. Она уже даже не удивлялась, когда он приходил за ней, и уже была готова полностью менять локацию каждые несколько дней.

Арджесу просто хотелось найти место, где она была бы в безопасности. Место подальше и от его народа, и от ее. Что-то подсказывало ему, что если он вернет ее в светящиеся подводные башни, то уже никогда не увидит.

Так что, когда он вынырнул в их последней пещере, чуть крупнее предыдущих, он с радостью отметил, что она его ждет. Кажется, ее даже больше не волновало, что они находились под водой, хотя пару раз до этого она была явно недовольна. По крайней мере, на этот раз Мира не вопила.

– Арджес! – воскликнула она, обрадованная его появлением. Ее глаза вспыхнули, и иногда он был готов поклясться, что она понимает его речь. К сожалению, ее робот так и не продвинулся в создании чипа-переводчика для нее.

– Привет, кайрос, – ответил он, подплывая поближе и опираясь руками о край скалы. – Готова плыть дальше?

Он посмотрел на коробку, ожидая, что из той покажется голова. Никак не мог решить, было ли существо больше похоже на краба или на черепаху. Иногда оно казалось злобным, как краб, и с большей вероятностью могло цапнуть, чем сказать доброе слово.

Однако коробка не пошевелилась. Последнее время робот вообще был подозрительно молчалив, предпочитая сидеть в панцире, и не интересоваться, что происходит вокруг. Его новое поведение Арджеса немного пугало. Обычно Байт во всем хотел принимать участие.

Он пришел к выводу, что ему ни к чему было тратить силы, подозревая этих двоих. За все время, что он провел с Мирой, ему ни разу не показалось, что она пыталась его провести. Судя по всему, эта ахромо до безобразия честна.

Мира потерла плечи, и он заметил, как по ее телу пробежала непроизвольная дрожь.

– А есть где потеплее? – спросила она. – Понимаю, в океане это редкость, но мне последнее время совсем фигово. Никак согреться не могу, а руки вообще…

Она показала ему свои руки, и он заметил, как начали скрючиваться ее пальцы. Она что, заболела?

– У вашего народа что, есть какая-то болезнь, о которой я не знаю? – Он взял ее ладони в свои, продолжая говорить, хоть и знал, что она его не понимает. – Какие же вы, ахромо, хрупкие.