Отчаянная Попаданка для Василиска (СИ) - Налерма Эмиль
А замечание Гильвуля о моей заурядности пришлось им всем как нельзя по вкусу! Вызвав омерзительный смех и предложения уступить меня василиску. Раз вервольф уже наигрался, почему бы ему не вручить меня тунлиссу, обменяв на Кубок, например? Все получат желаемое! – улюлюкали оборотни, угадывая итог сражения.
Вот после последнего заявления Гильвуля, означающего, что у нас с ним уже все было, Алтимурсс и растратил остатки выдержки.
А вместе с ней с принца слетел и весь налет скучающего хозяина жизни. Ранено зашипев, он взвился в воздух, обернувшись мифическим существом, внушающим суеверный ужас.
Бой остановился. Для нас для всех. Теперь обе наши команды, затаив дыхание, наблюдали за схваткой двух разъяренных Безликих, принявших свои исконные формы. Для Гильвуля, так и не обретшего в моем лице Лунную пару и не ставшего Альфой – это была трансформация в полу-волка с искаженными чертами и внушительными когтями и клыками.
Василиск же предстал в истинной ипостаси, от одного вида которой стыла кровь в жилах.
Все интуитивно отступили к границам магической окружности, отделяющей нас от зрителей. Среди последних были и сами запаниковавшие магистры. Они метались вокруг нас, что-то обсуждая на повышенных тонах и не в состоянии найти решение проблемы, что была немалой. Нас надо было как-то выуживать из магического круга, который можно было отпереть лишь спустя определенное время!
- Он играет с ним, - проговорил вдруг Сибурт, не отводящий внимательных глаз от сцепившейся пары хищников.
- Что? – обернулась я к вервольфу.
- Так и есть, - отозвался другой парень из команды, - василиску ничего не стоит обратить Гильвуля в камень в любую минуту. Но он отчего-то не торопится.
- Это бы сочли нарушением межмирового соглашения, - возразила Моссилла, которая следила за дракой с не меньшим волнением, чем я. – Тунлисс не станет ведь, правда? – неуверенно спросила она у Бенледасса.
- Да чихать он хотел на эти договоренности! – отозвался тот. – Нужно что-то делать.
- Нет, - преградил ему дорогу Сибурт. – Это только между ними. Мы не станем вмешиваться.
-ВЫне станете, - возразил Бенледасс, - а я обязан предотвратить эту катастрофу. С дороги!
- Это поединок, - отрезал Сибурт. – Оставь.
И глаза вервольфа загорелись предостерегающим огнем. А ведь перед ним сейчас тоже стоит василиск!
Но, видимо, бестелесный внутренний Зверь Сибурта, выражающийся лишь частичными оборотами, все равно превалирует над сущностью Бенледасса. И слова оборотня прозвучали как неоспоримое вето, неосязаемо ударив по приятелю Алтимурсса.
Бенледасс лишь зашипел недовольным ужом, которому нечем куснуть в ответ, и отступил.
«Только что они сражались на арене как два равноправных студента, - отметила я, став свидетельницей этой вербальной дуэли. – Но стоило рамкам академического состязания пасть, как парни вновь преобразовались в четко чтящих субординацию двуликих».
Получается, оборотни правы, и Алтимурсс, действительно, насмехается над Гильвулем, играя с ним, не торопясь нанести решающий удар.
Мысль о том, что василиск даже в минуту ярости остается хладнокровным последователем собственного плана я загнала глубоко в тьму сознания. Невозможно же так непредсказуемо выйти из себя, но при этом помнить о подписанной бумажке с клятвой ненападения между василисками и вервольфами!
А еще в ту же глубь пришлось затоптать эгоистичную веру в сказанное Бенледассом. Который, напротив, утверждал, будто Алтимуссу сейчас плевать на правила.
За Гильвуля вдруг стало по-настоящему страшно. Неужели он и в самом деле в смертельной опасности? Из-за меня?!
Нет-нет, пожалуйста, только не это! – сцепила я пальцы рук, нервозно следя за поединком.
Меня охватил колючий страх.
Каким же низким казалось теперь желание таким кощунственным способом, как потеря василиском контроля, убедиться в его неравнодушии ко мне!
А ведь я совсем не отдавала себе отчет, чем это грозит Гильвулю. На первый план для меня выплыли лишь собственные переживания.
Однако даже сейчас, где-то за занавесом человеколюбия, моё подсознание упорно надеялось, что из-за меня Алтимурсс сорвался. Что я оказалась для него чуточку важнее придуманных им для себя установок.
И словно в подтверждении моих нечестных надежд тунлисс вдруг опрокинул Гильвуля на землю, обернув вокруг него кольца смерти.
- Просс-си пощщ-щады, - зловеще зашелестел он над скрежещущим зубами вервольфом.
- Тебе придется убить меня, змей, - глухо зарычал Гильвуль. – Или тонка твоя кишка, заменяющая кулаки? – дернулся оборотень в скрутившем его хвосте василиска. – Боишься, что разорвут потом за срыв мирных переговоров? И правильно делаешь! Моя смерть не вернет нашей общей девке невинности! – хрипел парень, даже перед лицом смерти оставаясь верным своей отталкивающей сути.
- Моли, чтобы ОНА просс-стила тебя. Шш-сс-ш... Сскажи поссследнее сс-слово, Сс-смертник, - завибрировал воздух над нами, отдаваясь тягучим эхом в заледеневших поджилках.
На поле внезапно опустилась гнетущая тишина. Даже меня обуял первобытный страх, сигнализирующий о скором посещении неотвратимой Смерти.
Наверное, и Гильвуль ощутил, что его минуты сочтены. Он вдруг заметно побледнел и вытаращил на меня перепуганные глаза. Кажется, до него только сейчас доползло, что Алтимурсс не шутит. Он и в самом деле готовится отправить вервольфа за Грань мира Живых.
- Прости, - сипло выдавил из себя Гильвуль, глядя на меня умоляющими очами. – Прости, Ли-и-ина-а! – задрожал его охрипший голос. – Ничего не было. Слышишь? – закатившимися радужками с трудом мазнул он по неподвижно наблюдавшему за его агонией Алтимурссу. – У нас с Линой ничего не было! Да скажи же ты ему! – последнее было уже адресовано мне.
Однако бой остановили еще до моего слова влетевшие в наш убийственный круг магистры.
Они кинулись разнимать парней, прикрываясь магическими коконами невредимости, которые трещали по несуществующим швам от мощной ауры победителя.
Наконец, схватив вернувшегося к человеческому обличию Алтимурсса с двух сторон, магистр Ласон и Слейтон оттащили его от стонущего Гильвуля.
Но принц особо и не сопротивлялся. Напустив на себя привычный туман равнодушной отрешенности, он молча дал себя увести. И лишь изможденно заострившиеся скулы и горящий над ними взор говорили о том, что происшествие не прошло для Алтимурсса без последствий.
Я бы не смогла дать верное определение смешанным эмоциям, что блестели в его мглистых глазах. Однако, без всяких сомнений, все они были предназначены мне.
И не потому, что тунлисс, покидавший поле своей необъяснимой для других жестокости, опалил этим потухшим огнем радужек именно меня. А оттого, что я была той единственной на этой площади, кто знал, от чего он сегодня отказался. Через что переступил, едва ли ни растоптав, поддавшись порыву ярости.
И да, меня мучила совесть. Собственные обиды и надежды теперь казались мелочными и пошлыми по сравнению с тем, что бросил к моим ногам раздавленный принц.
И не было в этом его поступке красивого рыцарства или романтичной жертвенности. Нет. Я чувствовала себя так, будто, действительно, спровоцировала парня отказаться ради меня от высоких целей. От по-настоящему благородной жертвы, всего-то из-за моей задетой женской гордости.
Сейчас, осознавая все это, рассматривая под самокритичной призмой все пережитое нами, я впервые взглянула на все с другой колокольни. И предстала перед самой собой в самом неприглядном свете.
Глава 28. Лина.
- Вот и поделом ему! - слышу я высокий голос Джилиззы, раздражающе трезвонящий из нашей прежней любимой беседки.
Удивительно, что раньше я не замечала, насколько визгливый у нее тембр. А теперь Рыжая Волчица будто вонзается в мои нервы своими звонкими интонациями.
Мы с вервольфами сидим в соседней беседке. У нас тихо. Гильвуль в лекарском отсеке. Восстанавливается после драки. И от этого настроения праздновать победу ни у кого из его приятелей нет.
