Академия (СИ) - Левин Анна

— Настало время заключительных полетов сегодняшнего этапа! Десять участников, десять храбрецов, — завлекающим голосом объявлял Яркан, — но кто станет победителем? С такими драконами сложно предугадать, поэтому давайте увидим все своими глазами! Итак, приветствуем первого участника — Ярогнева Беломорского из рода Морских Штормов!

Так, как аплодировали ему, не аплодировали большему никому, ни до, ни после. Он шел к стартовой площадке, и мое сердце вскипало от гордости и любви к брату. Он был великолепен: уверенный в себе, красивый и сильный, словно божество из мертвой религии. Трибуны замерли, предвкушая особое зрелище. Можно сказать, первые две группы были разогревом перед главным представлением, и теперь время настало.

Удар в гонг прозвучал резко в образовавшейся тишине, но в следующую секунду по рядам пронесся всеобщий возглас удивления, от которого я едва удержалась. Знала, что увижу, была к этому готова, так что сохранила внешнее самообладание. Но внутри все скручивалось от представившейся картины.

Ярогнев взлетел так резко, и так быстро обратился, что не все смогли уследить за ним, хотя острое зрение драконов позволяет куда больше, чем примитивное зрение людей. Смертоносным снарядом он рассекал воздух, с неуловимой скоростью обошел полосу препятствий, пролетел через то узкое кольцо, и беспощадно расправился со второй полосой. То, как он превратился частично, вырвало еще один вздох изумления у публики, и дело было не только в быстроте и профессионализме трансформации: роскошные крылья удивительно шли к его человеческому телу, и управлял он ими виртуозно.

На высоте около шестидесяти метров он убрал крылья, с безумной скоростью понесся вниз, но у самой земли вновь материализовал их, красиво приземляясь под рев трибун.

— Невероятно! Аплодисменты Ярогневу Беломорскому, титану северных земель! — кажется, Яркан все же сошел с ума от восторга. — Такого мы еще не видели, остальным участникам придется изрядно постараться, чтобы показать похожие результаты. Итак, время — две минуты тридцать четыре секунды, оценка навыков — пятьдесят баллов! Как такое возможно?!

Я уже видела брата в действии, но для драконов, живущих в праздности, которым не грозит ежесекундная опасность от морских тварей, результаты Ярогнева оказались сверхъестественными, невероятными, словно чудо. Они смотрели на него с восхищением и завистью, но никто из них не провел всю свою жизнь в состоянии войны, никто ежедневно не нес службу в суровых условиях. Публика видела одну сторону медали, не задумываясь, какой ценой Ярогнев достиг нынешнего мастерства.

Как и предполагал Яркан, остальным участникам пришлось здорово постараться, но к заданной братом планке никто не сумел приблизиться. До самого конца турнира драконы с интересом спорили, под силу кому-нибудь побить рекорд Беломорского, и правы оказались те, кто ставил на северянина.

После объявления результатов последнего участника, Яркан довольно провозгласил:

— Первый этап прошел более насыщенно, чем мы могли надеяться, — ответом был одобрительный гул трибун. — Победителями первого этапа стали Ярослава Беломорская из рода Морских Штормов, Хельги Эрлинг из рода Горных Ветров и Ярогнев Беломорский из рода Морских Штормов! Прошу!

Мы вышли для награждения медалями, и впервые я смогла оценить масштаб своей победы: лицо отца выражало такое упоение, будто Казимиров отрекся от короны в его пользу, и даже Матвей впервые смотрел на меня с неподдельным интересом.

***

Вечер в Академии выдался бурным: масса поздравлений, повышенное внимание, праздничный ужин, разговоры без конца. Ученики и гости носились по замку, делясь впечатлениями, и по словам брата такое оживление даже в столице не всегда наблюдалось. Попечители явно не прогадали с турниром!

Отец был вне себя от гордости, от нас не отходили толпы восторженных поклонников. Ярогнева-то много кто знал, а я стала открытием для общества. Беломорских без конца превозносили, и мое наказание за нарушение запрета, кажется, пересмотрели и отменили.

— Я поражен, не часто встречаются такие драконицы! Сын однозначно не поверит моим словам, — сыпал похвалами Девон Дартмур.

Отец благосклонно кивал, вспоминая, что наследник благородного рода Вересковых Пустошей молод и холост. Господин Тобольский тоже активно интересовался нашей семьей, перебирая, видимо, брачные вариации. Сначала меня это смешило, а потом заметила, что многие ко мне присматриваются, встречая молчаливое одобрение моего отца. Видимо, брат был прав, и Матвей больше не единственный кандидат в глазах родителей.

Сам Матвей со Скуратовыми и Демьяном сначала буравили меня взглядами издалека, а потом решились подойти и заговорить:

— То, как вы себя показали, сударыня, навсегда останется в истории Академии, — одарил комплиментом Ясногоров, и против воли все внутри меня сжалось от трепетной радости.

— Не то слово! — подтвердил Глеб.

— Где вы такому научились? — спросил Олег.

— Сударыня несла службу на севере наравне с братьями, — заметил сударь Клеверов.

— Вы правы, сударь, — одарила его лукавой улыбкой.

— Но чем именно вы занимались?

Олега сильно зацепила моя победа. Забавно, но уже две девушки разбили его мечты: я отняла первенство в турнире, а Ольга — полюбила не его, а другого парня. Только сам Олег этого пока не заметил, искренне считая, что любовь белокурой сударыни почти у него в кармане. Наивный глупец!

— Я занималась усмирением стихии.

— Всего-то? — насмешливо поднял бровь Олег.

— Сударь, шторм на севере — это не просто временное появление волн: чудовищных размеров валы могут разрушить весь Сколлкаструм до основания, если их не укротить. Самый изнуряющий шторм, с которым я имела дело, длился почти пять месяцев. Мы потеряли около двух сот смертных, многих сильных драконов; целые селения были разрушены, даже родовому замку досталось. О кораблях с товарами и говорить нечего.

После моих слов воцарилось молчание. На лицах парней было написано удивление и досада, что о севере они знают так мало.

— Сложно представить, через что вы тогда прошли, сударыня, — вдруг в разговор вмешался попечитель Круторогов, и я поняла, что к нам давно уже прислушиваются взрослые.

— Господин Беломорский, как вы думаете, может, пора нашим новым ученикам наведаться в северные земли? — неожиданно прозвучал голос лорда Дартмура. — Мы все думали, куда лучше вывезти юношей и девушек на первую экскурсию, чтобы это было для них полезно и познавательно. А, учитывая, как непозволительно мало они знают о жизни севера (одной из важнейших частей нашего мира!), такая поездка стала бы однозначно питательной для ума.

Все взгляды прикипели к отцу, который не выказал ни удивления, ни счастья от полученного предложения. Да, ситуация сложилась непростая. Ему и отказать будет сложно (ведь чем больше заговорят о севере — тем лучше для рода Беломорских), и согласиться, ведь обеспечение безопасности на таких неспокойных землях — трудновыполнимая задача. Всегда находятся дураки, которые попадаются в лапы морских тварей несмотря на предупреждения и принятые меры, но ученики Академии — гости благородной крови, ради их целости и сохранности попотеть придется знатно!

— В целом я одобряю вашу идею, лорд Дартмур, молодым драконам было бы полезно познакомиться с реальным миром, — после недолгого раздумья ответил отец.

В продолжившейся беседе я отметила, как мнение обо мне меняется в лучшую сторону. Матвей с Демьяном закидывали вопросами, и даже Олег порой присоединялся к ним с небывалой вежливостью и вниманием. Причем, если от Матвея исходил только интерес, то от Клеверова и Скуратова — явная симпатия. Неужели я покорила их сердца, но чем? Тем, что победила их? Или после рассказа о службе на севере? Раньше они видели во мне только девушку, окруженную подружками, пустоголовую и надменную, и потребовалось лишь разозлиться на их предубеждение, чтобы открыть глаза на свой истинный облик.

Пока я покоряла умы и сердца парней, Ярогнева окружила толпа наших преподавателей и отцов благородных семейств. Драконицы пожирали глазами его издалека, но их взгляды не шли ни в какое сравнение со взглядами господ Мщерова и Расколова. Не припомню чтобы даже отец смотрел на него с такой любовью, гордостью и нежностью. Брат выглядел спокойным и счастливым, каким я его дома никогда не видела.