Магия объединяет (ЛП) - Эндрюс Илона

— Ты труп.

— Лучше не надо. Я умру, и ты, возможно, тогда никогда не получишь свой меч обратно.

Мы нырнули. Ветер свистел у меня в ушах. Земля неслась на нас.

Под нами ворон снова превратился в человека.

Земля неслась ко мне с пугающей скоростью.

Мы все умрем…

В шести футах над травой я решила рискнуть. Я выпрыгнула из качелей — земля ударила меня по ногам — и перекатилась вертикально.

Роман захлопал в ладоши.

— Что за черт? — спросил Тедди Джо, приземляясь. — Я бы тебя высадил.

Ноги целы, руки целы, и, что лучше всего, твердая почва под ногами.

— Я в порядке.

Роман рассмеялся.

— Не смейся.

— Ничего не могу с этим поделать. — Улыбка сползла с его лица. — Возможно, это в последний раз. Ничего хорошего не выйдет, если ты войдешь в этот лес. Это не то место, где рады нормальным людям.

— Тогда я, должно быть, дома.

— Я серьезно, Кейт. Здесь правят древние силы. Стихийные силы. Еще не слишком поздно повернуть назад.

— Всегда слишком поздно, — сказала я ему.

— Ты помнишь, как разговаривать с богами?

— Ни о чем не проси, ничего не обещай и не принимай подарков.

Роман вздохнул.

— Тогда мы пойдем. — Он направился в лес. Мы последовали за ним, пробираясь сквозь подлесок по узкой тропинке.

— Почему Чернобог не сказал тебе, что хочет поговорить со мной? — спросила я. — Это бы все намного упростило.

— Он сказал, — сказал Роман. — Иногда он чего-то хочет, а я отговариваю его от этого. Я думал, мы договорились оставить тебя в покое. У тебя и так достаточно забот.

— Твой бог обошел тебя стороной, — сказал Тедди Джо.

— Ага. Я пытался сказать ему, что это плохая идея, я пытался сказать Кейт, что это плохая идея, но меня никто не слушает. И вот мы здесь. — Он махнул рукой в темноту леса.

— Ты не очень старался отговорить ее от этого, — сказал Тедди Джо.

— Я уважаю ее, — сказал Роман. — Она знает, что делает. Если она говорит, что хочет поговорить с моим богом, значит, так тому и быть. Кроме того, если Чернобог захочет поговорить с тобой, он найдет способ.

Кстати, об уважении…

— У меня есть к тебе претензии.

— Э?

— Ты отправил моему отцу приглашение на свадьбу?

— Конечно, я.

— Ты согласовал это со мной?

Роман изогнул бровь, глядя на меня.

— Ты была недоступна.

Вокруг нас черный лес запрудил тропу: черные стволы, черные листья, черные корни. Вы никогда бы не узнали, что был полдень, а в нескольких десятках футов над нами мир был ярким и полным солнечного света. Здесь царила тьма. В этом было что-то первобытное. Что-то примитивное и древнее. Существа с узкими светящимися глазами смотрели на нас из черных зарослей. От этого леса у меня мурашки побежали по коже.

— Отец позвонил мне, он был оскорблен за меня тем, что свадебный ужин недостаточно праздничный.

— Эмм, — сказал Роман.

— Кэрран также теперь оскорблен, потому что отец назвал его нищебродом.

— Э-э-э, — протянул Роман.

— А потом ты позвонил в Крепость и оскорбил дизайнеров одежды, так что они выследили меня этим утром и вторглись в мой дом.

— Тебе действительно нужно платье.

— Ты не организатор свадеб, ты угроза. Прекрати планировать мою свадьбу.

— Я остановлюсь, когда ты начнешь.

— Здесь нечего планировать.

Роман повернулся к Тедди Джо, идущему по тропе рядом с ним.

— Ты видишь, с чем мне приходится иметь дело?

— На что похожа эта свадьба в твоем воображении? — спросил меня Тедди Джо. — Это как если бы семья собралась там, а потом появился этот русский и поженил вас?

— В значительной степени.

— Нет, — сказал Тедди Джо.

— Это моя свадьба. Она для меня.

— Нет, твоя брачная ночь предназначена для тебя. Свадьба предназначена для всех остальных.

— Я говорил ей, — сказал Роман. — Свадьбы требуют подготовки. Это знаменательное событие, которое, надеюсь, случается раз в жизни, когда ты клянешься любить и лелеять другого человека, не случайно, а несмотря ни на что. Это обещание, которое должно быть выполнено навсегда. Честно, Кейт, ты хочешь выйти замуж? Это серьезный вопрос.

Я вздохнула.

— Я хочу выйти замуж. И, может быть, я хотела бы сама выбирать цветы, платье и меню. Но приближается война. Будущее в огне, и я должна потушить его, если надеюсь, что у меня еще останется хоть какое-то будущее…

Их больше не было передо мной.

Я закрыла рот. Двое мужчин исчезли. Я стояла одна. Впереди меня тропа тоже почти исчезла, почти растворившись в болоте шириной около пятидесяти футов. С обеих сторон черная вода покрывала еще более черную грязь. Массивные черные деревья окаймляли болото, их ветви сплетались высоко надо мной, как пальцы двух рук, сплетенных в единый кулак.

Очевидно, Чернобог хотел уединения для этого разговора. Кричать Роману или Тедди Джо, не приведет ни к чему хорошему. Это был его лес, и он устроил это. Я могу стоять здесь, на краю болота, или я могу двигаться вперед и продолжать в том же духе.

Я ступила в грязь. Она захлюпала под моим весом с влажным чавкающим звуком. Шаг, еще шаг, еще несколько…

Что-то наблюдало за мной из глубины леса. Моя кожа была слишком напряжена от давления его взгляда.

Когда ты один в темном лесу в ожидании аудиенции у злого бога, самый благоразумный способ действий — молчать и ждать. «Благоразумие» не было одним из моих любимых слов.

— Здравствуйте? Я пришла одолжить чашку сахара. Кто-нибудь? Может быть, есть пожилая женщина с домиком из конфет, которая могла бы мне помочь?

— Выходить замуж по любви неразумно.

Голос раздался откуда-то слева. Мелодичный, но не мягкий, определенно женский и заряженный обещанием скрытой силы. Что-то подсказывало мне, что ее крик закончится для меня очень плохо.

Я остановилась и повернулась на голос.

— Выходи замуж ради безопасности. Выходи замуж ради власти. Но только дураки женятся по любви.

Когда с тобой говорит незнакомый голос в черном лесу, отвечают только идиоты.

Я была тем идиотом.

— Спасибо, советчица. Сколько я вам должна за этот сеанс?

Захлюпала грязь. Маленькие веточки ломались с сухим хрустом. Что-то двигалось за деревьями, на самом краю моего поля зрения. Что-то темное и очень большое.

— Любовь увядает. Любовь — это красота, молодость и крепкое здоровье. Любовь — это делиться моментом во времени. Тела толстеют, обвисают и покрываются морщинами.

И она продолжала свою болтовню. В этом проблема с древними богами. Никакого чувства юмора.

За деревьями скользнуло длинное извилистое тело, огромное, выше меня, широкое, как самосвал. Оно не заканчивалось, его становилось все больше и больше. Голос был слева, скользящая тьма справа.

— Молодость проходит мимо тебя, и, прежде чем ты осознаешь это, вы двое уже идете двумя разными дорогами. Затем приходит боль, разочарование и часто предательство.

— Очаровательно, — сказала я. — В этом есть какой-то смысл, или ты прошла через трудности с кражей меча Танатоса, чтобы обсудить мой предстоящий брак?

Зашуршали кусты. Массивное существо скользнуло за мной, огибая край болота. Зашибись. Просто зашибись.

Я повернулась, чтобы проследить за его движением. Слева, на толстой ветке надо мной, сидела большая птица. Ее длинные перья спадали вниз, образуя шелковистое оперение, которое меняло цвет между индиго, синим и черным. Ее голова была человеческой, с потрясающе красивым лицом, обрамленным гривой голубых волос. На голове у нее была золотая корона. Грудь тоже была человеческой, с идеально сформированными грудями.

Сирин.

Я стояла совершенно неподвижно.

Из всех мифологических птиц в славянских легендах Сирин была самой опасной. Подобно богу Велесу, который был ее отцом, она родилась из магии и самой сути природы и жизни, артериальной крови существования, необузданной, неконтролируемой и непредсказуемой, как погода. Сирин — burevestnik — несущая бурю. И видеть ее всегда означало одно: погибнет много людей.