Факультет бытовой магии, или Проклятие истинной любви - Лунёва Мария

Эрик Альтовски вел у нас некромантию. По мне, так угрюмый высокомерный тип. Да и сам предмет вызывал мурашки по спине. И это только от лекций, а впереди маячила и практика. Оживлять трупики, подчинять разум умерших… Брр…

Зато Яни зачитывался учебниками по некромантии, мечтая создать фамильяра – огромную анаконду. Правда, наг не озадачивался вопросом, зачем ему змея. И что фамильяры магам не полагаются, его тоже не волновало. У Яни на все был один ответ – хочу и дай…

Стоило вспомнить чешуйчатого друга, как в толпе мелькнул высокий рыжий хвост.

– А ну, разошлись! – рычал наг. – Что встал ослом на дороге? Расступились! – Я зыркнула в его сторону. – Алька, а вот и ты. Я уже и в библиотеку забегал, не мог понять, куда ты делась.

– Нам лекцию дополнительную поставили. Небольшая накладка в расписании.

– А, ясненько. Там тебе еще учебников подкинули. И среди них довольно любопытная книженция. Название замысловатое, но содержание – шик! – Змей резко замолчал, выдерживая многозначительную паузу.

– Говори уже, что там, Яни?

– Определитель ведьм! – громогласно выдал он.

Злата покосилась на Агату, та скептически приподняла бровь.

– Это как? – Я разделяла их недоумение.

– Как, как. Ведьмы тоже разные бывают. Ну там… ведьма воды…

– Наг, что за ерунду ты несешь? – возмутилась Агата. – Кого ты слушаешь, Алька? Никаких водных ведьм не существует. Все женщины нашего рода наделены магией жизни. Она отражается в магическом оке зелеными всполохами.

– А у меня темные были… – Растерянно потерла нос.

– Возможно и такое. Бывает, что дар не один, а несколько, и, если ведьма не инициирована, око немного ошибается.

– А как инициировать?

– Да никак, – Агата развела руками. – Придет время, и дар пробудится. Обычно это происходит у ведьм в двенадцать-тринадцать лет. Но ты росла во внешнем мире, и кровь не густая… Может, поэтому задержка.

– Инициировать можно и с помощью обряда, – вставил свое умное слово наг. – В книге об этом написано. И ведьмы бывают не только со светлым даром, но и темные.

– Вот еще змей мне про ведьм не рассказывал, – съязвила Агата. – Дожила: яйцо курицу учит.

– Ты не к месту употребила народную мудрость. Но с курицей я соглашусь…

– Яни! – рявкнула я.

– Рискуешь шкурой, наг. Поумничай мне тут.

На том и разошлись: я со своим неугомонным змеем уселась на одну сторону стола, а Злата и Агата на другую. И вроде спор мгновенно забылся за разговором о предстоящем осеннем бале, а не отпускала меня мысль о темных ведьмах. Червячком грызла.

Тьму я ощущала, заглядывая в магическое око, но никакой там светлой магией жизни и не пахло. Ничего зеленого не мелькало.

– Агата, а куда делись темные ведьмы? – спросила, дождавшись паузы в разговоре.

– Известно куда – сожгли, утопили да вздернули.

– Что? – опешила я.

– Инквизиция, Алька. Слышала такое слово?

– Да, – кивнула задумчиво, – была в Европе в Средние века…

– Да не только в вашей Европе, повсеместно их уничтожали.

Слова Агаты мне не понравились. Что такое инквизиция, я знала, книги читала. И как бедных женщин пытали, тоже. Но что все они темные были… А вдруг и я такая же?

Сглотнув, взглянула на подруг.

– А что же они в Шаливар не перекочевали?

– Гордость! – одним словом ответила Агата. – Ведьмы сами по себе народ непростой, а тут бежать, да не от серьезного врага, а от людишек… Светлые ведьмы тянутся друг к дружке, темные все больше на себя рассчитывают. Прибавь к этому тесное финансово выгодное сотрудничество с простым людом. К тому же их подвела еще и родная магия. Специфика дара…

– Специфика? – уточнила.

– Забудешься, чихнешь – и погост какой встанет, – усмехнулась Агата. – Черные ведьмы в совершенстве владели даром некромантии.

– А еще проклятиями и умели делать самые сильные наговоры на любую стихию. Хоть на воду, хоть на огонь, – вставила Злата.

Я украдкой глянула на Яни.

– Книга в комнате. Все проверим, – шепнул он, поняв, о чем думаю.

От такого разговора аппетит у меня разыгрался не на шутку. Схватив вилку, подцепила кусочек котлеты и отправила в рот.

– Не переживай, вечером все выясним, – подбодрил меня змей и тоже принялся за обед.

«В черной-пречерной комнате на черном-пречерном полу сидели с черной-пречерной книгой въедливый наг в черной юбке и бедная вроде как ведьма, то есть я», – примерно так виделась мне картинка со стороны.

Вроде и комично, но ночь и давящая на мозги тишина к смеху не располагали.

Скатали коврик, стулья придвинули к стене, освободив пространство между кроватями. Уселись друг напротив друга и решили, что ритуалу быть!

Ну, как решили…

– Яни, что мы вообще делаем? – Нервно вытерла ладони о старенькие домашние джинсы. – Может, ну его? Потом как-нибудь, а сейчас спать пойдем. Завтра четыре лекции…

– Не будь трухлей, Алька! Ведьма ты или погулять вышла?

Змей, прикусив от напряжения нижнюю губу клыками, старательно переворачивал плотные серые странички, исчерченные странными письменами и рисунками.

– Ой, все! – насупилась я. – Сказано же: нет черных ведьм. А если и остался кто, при чем здесь я?

– Да не бойся. Это простой обряд. Будем призывать твою магическую сущность. Ну в самом деле, взгляни на себя, чего там бояться?

Скептически поджала губы. Наивная душа… Смелый, значит! Сложив руки на груди, задрала нос кверху.

– А вдруг у меня такая сущность, что кое-кому мало не покажется?

– Насмешила, – отмахнулся наг. – В лучшем случае черный кролик или хомячок.

– Плохо ты меня, змееныш, изучил, – обиделась.

– Молчи и держи мел.

Ухмыльнувшись, он сунул мне в ладонь обыкновенный белый мелок. Покрутив его в руках, непонимающе уставилась на этого жреца вуду.

– Зачем?

– Рисуй, – рявкнул он нетерпеливо.

– Что?

– Портрет мой в полный рост! – Яни закатил очи к потолку. – Что ты тормозишь? Круг ритуальный черти, что же еще?

– Слушай, мамба шибко умная, тебе напомнить, кто я? Ты и правда полагаешь, что я полжизни только круги и калякала? Вот тебе мои художества.

Я начеркала на полу двух человечков по типу «палка, палка, огуречик» и между ними дорисовала солнышко с лучиками. Готова картина!

– Это что? – Наг подался вперед, разглядывая мой шедевр.

– Это, Яни, уровень моего художественного таланта. Больше ничего рисовать не умею.

– Ага, – он почесал затылок, – ну так срисовывай с книги.

– А раньше, болван эдакий, ты мне ее дать не мог? – вспылила.

– Что ты ругаешься? – Картинно надул щеки. – Я же помочь хочу!

– Да опыты ты на мне проводишь!

Забрав у него книгу, стерла рукой часть своих художеств и, ползая на четвереньках по полу, принялась чертить круг. Вписала в него пентаграмму. В центр – странную загибульку, похожую на какой-то знак зодиака. Яни дорисовал еще пять символов на пиках пятиконечной звезды.

– Выглядит неплохо, – похвалила я себя за старания.

В свете свечей рисунок смотрелся колоритно и таинственно. Неровное пламя отбрасывало тень на знаки, щекоча нервы.

– Халтура, – испортил все впечатление змей, – но ладно, сгодится. – Он отобрал у меня книгу и перелистнул несколько страниц. – Так, это не то… Слишком сложно… Это невесело. О! Вот оно! – Томик вернулся в мои руки. – Бери и читай!

– Я? Ты уверен?

В ответ Яни состряпал кислую змеиную моську, подполз ко мне и сел рядом.

Всмотревшись в текст, с удивлением осознала, что понимаю слова, сложенные в четверостишья. Пожав плечами, произнесла первые фразы, и один из символов вспыхнул алым пламенем. Нехорошее предчувствие слабенько звякнуло в колокольчик, но, взглянув на нага, продолжила бубнить. Раз молчит, значит, так и надо.

Разгорелся еще один символ. И еще…

Яни сидел, не двигаясь и даже не моргая.

Вспыхнул еще символ…

Дочитав последние строки, уставилась в центр круга. Там творилось нечто невообразимое. Появившийся из ниоткуда едва заметный сгусток тьмы разрастался с бешеной скоростью, превращаясь в вихрь.