По ту сторону тьмы (СИ) - Полански Марика
Риваан помог мне подняться со скамьи, поправил платье и убрал выбившиеся локоны. Моё растерянное выражение лицо он воспринял по-своему.
— Возможно, я и последняя сволочь, — негромко сказал ведьмолов, уткнувшись носом в шею и шумно втянув воздух, — и кажусь тебе чудовищем, но я не сделаю тебе ничего плохого. Понимаю, в это трудно поверить. Однако если тебе так невыносимо рядом со мной, то я тебя отпущу… Если ты захочешь уехать, я помогу тебе. Хочешь дам тебе денег? Ты сможешь устроиться на новом месте и начать жизнь заново…
Чувствуя себя сбитой с толку, я не нашла ничего лучше, как спросить его:
— Ты манипулируешь мной?
— Нет, я говорю совершенно искренне, — грустно ответил он и выпустил меня из объятий.
Мне вдруг показалось, что сумеречный желтоватый воздух в оранжерее хрустнул, как будто стекло треснуло. Вот значит как! Использовал, как посчитал нужным, а теперь решил убрать. Дескать, бери деньги и проваливай к чёрту. Но красиво завернуть в обёртку добровольного выбора. Впрочем, чего ещё ожидать от ведьмолова? Ведьм же никто не любит.
Простая истина, вдалбливаемая годами. Надо было прислушиваться к ней. Однако я решила, что и у меня может быть простое человеческое счастье.
Я посмотрела в сторону выхода и вдруг спросила:
— Кто она?
Риваан досадливо вздохнул и демонстративно закатил глаза.
— У женщин есть потрясающая черта — даже дрожа от страха, вы ухитряетесь ревновать.
— В смысле? Нет, я не то имела в виду…
Риваан посмотрел на меня с таким тёплым, почти отеческим снисхождением, что я поджала губы.
— Моя бывшая любовница. Наш бурный роман продлился три года, пока её мужа не отправили в ссылку в Северный Форт за финансовые махинации. Они провели там пять лет. Но Большие деньги творят чудеса. Эриха вернули на должность главного управляющего столичного банка… Но он снова возвратился к прежним делам.
— Что ж… Весьма откровенно, — я покачала головой и небрежно повела плечами, не выдавая, насколько сильно меня зацепила подобная откровенность.
К моему удивлению ведьмолов внезапно расхохотался.
— Лада, я женатый человек. И изменять тебе я не собираюсь. Это против моих принципов… О, узнаю́ это саркастичное выражение лица! Лада, шуморцы не изменяют своим супругам. Это против нашей природы. Измена — проявление неуважения к тому человеку, которого выбрал. Неуважение к собственному выбору есть неуважение к самому себе.
— Многие мужчины с тобой не согласились бы. Для них — это развлечение. Вроде охоты. Инстинкты. Ну и всё в этом роде.
— А кто сказал, что эти мужчины уважают себя?
Я снова неопределённо пожала плечами. В груди по-прежнему клокотала острая обида за его слова о деньгах.
— У каждого свои причины на измену. Похоть. Самоутверждение. Контроль. Желание перейти черту. И как ни странно любовь. К другому человеку, разумеется, а не к супругу. С разводом, знаешь ли, тяжело, а убить не у каждого рука поднимется… — и с глухой язвительностью добавила: — Хотя некоторые предлагают деньги и убраться с глаз подальше.
Риваан молча смотрел на меня с таким выражением, будто я говорила на иностранном языке, а он пытался понять, о чём идёт речь. Его изумлённое лицо рассердило меня ещё больше, чем туманные намёки.
— О чём ты?
Нужно было промолчать, но злые слова сами рвались с языка. Желание уколоть да побольнее взяло верх.
— Да так, ни о чём, — я равнодушно покачала головой и принялась выравнивать складки на юбке платья. Горло пересохло от обиды и горечи, а глаза жгли злые слёзы. — Подумаешь, эка невидаль — выставить на посмешище ведьму при всём володарском дворе, а потом откупаться деньгами, играя в благородство: если хочешь уйти — уходи. Прекрасная тактика, господин Наагшур. Можно аплодировать стоя и кричать «Браво!» такому хитрому ходу…
Договорить я не успела. Риваан сгрёб меня в охапку и залепил рот поцелуем. Щеки щекотали непрошенные слёзы, несмотря на то, что я изо всех сил старалась сдержаться.
— Глупая ты, — прошептал ведьмолов, прижав свой лоб к моему и стирая большими пальцами солёные влажные дорожки на лице. — Я не собираюсь откупаться от тебя. Ты мне очень дорога, Лада. Но я не хочу, чтобы ты жила в страхе…
— Поэтому решил избавиться от меня, да? — по-детски всхлипнула я.
Вместо ответа он меня обнял. Так мы и стояли посреди оранжереи, тишину которой нарушали лишь приглушённая музыка, доносящаяся из бальной залы дворца.
— Кстати, как ты узнал, что я здесь? — спросила я, стараясь уйти от грустных мыслей.
— Змеи отлично видят в темноте. Если быть точнее, я увидел тепло, исходящее от кустов. Второе — это запах. Ты в последнее время полюбила цитрусовые духи с древесными нотками, — Риваан нехотя разжал объятия и взял меня под руку. — Пойдём, нас ждёт профессор Антгольц.
Глава 15. Странный профессор Антгольц
В курительной комнате царили приятный полумрак и негромкие разговоры. Большинство мужчин отдали своё предпочтение карточным столам. Однако те, кто любил задушевные беседы о финансах и философах, предпочли собраться в курильне. Где за бокалом скотча и дорогих южных сигар можно было обсудить как дела насущные, так и высокодуховные. Полумрак, казалось, смазывал недостатки гостей, заставлял говорить их тише, сближая друг с другом.
Интерьер в стиле романтизма второй эпохи придавал комнате особый шарм. Столы, обтянутые сукном, кресла и диваны с парчовой обивкой, газовые лампы — всё было подобрано со вкусом и стоило очень дорого. Володарь никогда не скупился на то, что могло впечатлить гостей.
Горделия встретила чету Наагшур возле дверей и замерла. Зелёные глаза оценивающе скользнули по рыжеволосой жене ведьмолова, и на красиво очерченных губах появилась презрительная усмешка. Однако, переведя взгляд на Риваана, побледнела и вежливо улыбнулась:
— Профессор Антгольц ждёт вас, — и тотчас поспешила скрыться из виду.
«Должна отметить, у Риваана отличный вкус», — ведьмолов услышал голос в своей голове. Мира говорила медленно, оценивающе. А потом с язвительной восторженностью изрекла: — «Тут действительно есть что трахать…»
«Во имя всех богов, Мира!» — возмущённо отозвалась Лада. В голосе появились испуганные, почти истеричные нотки. — «Хватит! Я достаточно наслушалась тебя, но эти грязные словечки… Ты как портовый грузчик!»
Риваан покосился на ведьму. Однако лицо даже не дрогнуло. Всё та же отстранённая вежливость. Только щёки чуть окрасил румянец стыда.
«Просто это моё любимое слово», — Мира сказала так, словно показала язык.
— И моё тоже, — вкрадчиво шепнул Риваан на ухо Ладе и многозначительно приподнял бровь.
Тень растерянности пробежала по лицу ведьмы. Но тут же поджала губы и смерила его тяжёлым взглядом.
— Ну и как давно ты начал снова слышать Миру? — прошипела Лада и вежливо улыбнулась полному господину, прошедшему мимо неё.
— Я не прекращал её слышать, — отозвался Риваан.
Тёмные брови ведьмы удивлённо дёрнулись, однако Ладамира быстро взяла себя в руки. Только в синих глазах отразилось отчуждение и… досада.
Ведьмолов почувствовал себя неуютно. Маленькая хитрость, казавшаяся идеальной две недели назад, грозила обернуться окончательной потерей доверия.
— Я хотел понять, что твориться в твоей голове, когда ты знаешь, что никто не лезет в мысли.
— М-м-м, понятно.
Ладамира вежливо улыбалась гостям, однако Риваан кожей почувствовал холодность и лёгкое покалывание на сгибе локтя, где покоилась рука ведьмы. Мира потихоньку плела невидимый кокон. Силы возвращались к ней, но то, что Ладамира старалась отгородиться от него, расстроило ведьмолова.
— Профессор Антгольц, — обратилась Горделия к седовласому высокому мужчине, стоя́щему лицом к камину. — Позвольте вам представить…
— Риваан Наагшур, — закончил вместо неё профессор и повернулся. Пламя отразилось в бордовых глазах.
Лада сильнее вцепилась в локоть ведьмолова, чувствуя, как пол уплывает у неё из-под ног. Антгольц оказался молодым и очень красивым мужчиной, но тяжёлая аура, исходящая от него, будто царапала кончики нервов. Страх туманил разум, а желание забиться в угол стало невыносимым. Если не Риваан рядом, ведьма опрометью бросилась бы прочь из курительной комнаты. «Он не человек», — прошептала Мира, испуганно забилась за грудиной и чуть не плача взмолилась: — «Лада, миленькая, давай уйдём отсюда, пожалуйста. Нам одного ведьмолова достаточно. Я… я не хочу здесь находиться… Он несёт с собой смерть».
