Памела Палмер - Неукротимое желание
Но не пока рядом с ней Лион. Потому что пока энергия Земли кружила на орбите ее желание этого мужчины, все было под контролем.
И Кари боялась, что так будет всегда.
Неровно дыша, Кари закрыла глаза и вынудила себя сконцентрироваться на энергии, текущей по их соединенным рукам. Лион поворачивал ее ладони, пока они не образовали чашу.
– Кари, держи огонь в своих руках. Сосредоточься.
– Он все еще здесь?
– Да.
– Ты помогаешь.
Кари чувствовала Лиона, который тоже держал пламя.
Он держал энергию, поддерживая ее ладони, в то время как желание между Кари и Лионом медленно спустилось из стратосферы, и девушка снова смогла дышать.
– Хорошо, Кари. А теперь я хочу, чтобы ты визуализировала пламя. Представь, как оно возникает в центре чаши из твоих ладоней. Простое, прохладное пламя, которое не причинит тебе вреда.
Кари последовала приказу, и через мгновение к ее удивлению их ладони начали вибрировать.
– Что-то происходит, – проговорила она, изумленная.
– Вот оно!
Кари резко распахнула глаза, раскрыла от изумления рот, увидев в ладонях крошечное голубое пламя. Через секунду оно погасло.
– Я его потеряла.
Кари подняла полный разочарования взгляд на Лиона, но в его выражении лица ничего не увидела.
Он наблюдал за ней с теплом и участием, от чего уже во второй раз проснулось либидо Кари.
– Отличное начало.
– Неужели?
Лион медленно кивнул, его взгляд остановился на губах Кари.
Этот момент растянулся, тепло от взгляда Лиона покалывало на губах Кари и она почти ощущала его.
Она хотела, чтобы он ее поцеловал. Хотела ощутить на своих губах давление и силу его рта, ощутить скользнувший в ее рот язык.
Она так сильно этого хотела, что ее трясло.
Но Лион не двигался. Он просто сидел, будто вырезанный из камня и не подверженный этим вибрациям.
– Лион, – тихо произнесла Кари и потянулась к его руке.
Но это движение вывело его из транса. Лион вскочил на ноги и ушел.
Глава 13
Лион смотрел на бурный Потомак, прохладный ветер, бьющий в лицо никак не мог унять болезненное желание, кипящее в его теле.
Богиня, но он хотел Кари.
Он был дураком, когда решил, что сможет ее подготовить. Еще до того всплеск энергии взорвался в нем, разжигая каждое нервное окончание, оставляя его твердым, готовым и жаждущим, он знал это было ошибкой.
Наблюдая за ней здесь, вдали от дома и постоянного страха, который преследовал ее, он получил представление о женщине, которой она была прежде.
Прежде, чем умерла ее мать, прежде, чем он вырвал ее из все того, что она знала и кинул в бессмертный мир Диких.
И она заинтересовала его больше, чем раньше. Очаровала.
Как он собирается заполучить ее?
В ней было основное качество – природа Диких, которая пробуждала его зверя. Несмотря на все то, что мужчина себе нарисовал, там еще были добродушие и сила. Он будет часами сидеть здесь наблюдать за ней. За тем как свет играет на ее стройном теле, как эмоции меняются на лице.
Он слышал ее поступь, и знал, когда она уже стояла за ним. Долгое время она ничего не говорила, а просто стояла рядом, словно это то самое место, где она и должна быть.
Благодаря невозмутимой силе воли, он держал руки при себе и не пытался притянуть ее ближе. Он вообще не касался ее. Но это никоем образом не означало, что его не мучило осознание ее присутствия.
– Когда именно ты родился? – наконец спросила Кари.
Её лицо было обращено к ветру, выбившиеся пряди волос из ее конского хвоста, ласково и дразняще касались щеки. Он знал, что ее щека была нежная, как шелк.
– Я родился где-то примерно 1314. Может быть в 1315 году. Даты в то время не имели никого значения, и никто даже не зарегистрировал мой день рождения.
Нахмурив брови, она повернулась, чтобы посмотреть на него.
– Даже твоя мать не знает?
Лион снова повернулся к реке.
– Моя мать была человеком. Она умерла, когда я родился.
– Я сожалею. Кто растил тебя?
– Я.
– У тебя никого не было?
– У меня был отец. Териин. У меня язык не повернется сказать, что отец вырастил меня. Он был изгнан из анклава за несколько лет до того, как спился. Он был бессмертным пьяницей. Он минимум раз десять покончил бы с собой, если бы не был таким трусом, и если бы ему не было так чертовски трудно это сделать. Он ненавидел свою жизнь. Ненавидел жену, которая умерла.
– И сына, который убил ее?
Лион встретил ее слишком проницательный взгляд, и его кишки скрутило от ярких воспоминаний, всплывших в дальних уголках сознания.
Отец окунает его головой в бочку с дождевой водой и удерживает там до тех пор, пока легкие не наполняются водой и взрываются от боли. Летнее солнцестояние. В этот день умерла мать Лиона. Это случалось каждый год в день летнего солнцестояния, пока наконец Лион перестал приходить.
Он никогда не говорил никому.
– Почему ты так говоришь? – резко спросил он.
Кари пожала плечами и повернулась обратно к воде.
– В прошлом году у одного из моих воспитанников был день рождения. И когда мы пели ему "С днем рождения", он разрыдался. Я отвела его в сторону, и он сказал, что ему запрещено праздновать день рождение, потому что это был день, когда он убил свою маму. Так сказал ему отец. На следующее утро он пришел в школу с синяком под глазом и ушибами на спине и животе. Я сообщила об этом, его отца арестовали за жестокое обращение с ребёнком. – Она повернулась с наполненными теплым сочувствием глазами, чтобы встретить взгляд Лиона. – Мне жаль, что это был ты, Лион. Даже, если он никогда не бил тебя, винить ребенка за то, что и так ясно не его вина – это страшная вещь, которую можно сделать.
– Да, ну, это было давным-давно. – И не эти воспоминания он хотел сохранить.
– Когда ты говоришь "давным-давно" ты не шутишь, – тихо сказала Кари, – Хоук сказал мне, что никто не знает кто был твоим отцом. Ты когда-нибудь видел его, после того как стал Диким?
– Нет. Я ушел, когда мне было десять или одиннадцать лет. Я не плохо разбираюсь, как избежать побоев от пьяниц на улице и как несколько лет подряд находить пропитание и защищаться. Отец, избивал меня часто. Я ушел и больше никогда не возвращался.
Мягкая рука Кари коснулась его плеча.
– Мне жаль.
Лион пожал плечами. Сказанное им, было правдой. И произошло очень давно. Воспоминания должны давно исчезнуть.
– Где это было? – спросила она.
– В трущобах Лондона.
– Тебя всегда звали Лионом?
Он тихо фыркнул.
– Я рос щуплым малышом по имени Артур Баннистер. Дикие не дают имен до тех пор, пока первый раз не перекинутся, чтобы узнать какой зверь выбрал его.
