Шеррилин Кеньон - Ночные объятия
Она сбросила с плеч мольберт и поставила его рядом с письменным столом.
— Смотря по обстоятельствам. Иногда я мечтаю, чтобы мои работы выставлялись в Гуггенхейме[28] или в Мет[29].
— Ты когда-нибудь мечтаешь о создании семьи?
— Каждый мечтает об этом.
— Нет, не каждый.
Она нахмурилась:
— Ты правда не мечтаешь?
Тэлон впал в задумчивость, воскресив в памяти лицо жены, когда она спала, а он лежал рядом с открытыми глазами, положив руку на ее живот и чувствуя, как шевелится его сын.
Тогда он мечтал.
Каждый раз, глядя в глаза Ниньи, он видел вечность. Он представлял их обоих состарившимися и счастливыми, в окружении детей и внуков.
И под действием безумных эмоций он вызвал на них проклятие и разрушил все мечты, которые они имели.
Все надежды, которые у них были.
Он вздрогнул от раздирающей его грудь боли.
— Нет, — прошелестел он сквозь ком в горле, — Я вообще не думаю обзаводиться семьей.
Саншайн нахмурилась, услышав его тусклый голос. Он прочистил горло.
Что в ее вопросе могло ранить его?
Тэлон показывал ей, куда можно убрать сумку и мольберт, как вдруг зазвонил телефон.
Он ответил, а Саншайн распаковала сумку и, достав вещи, которые могли ей понадобиться в первую очередь, разложила их в комнате.
— Привет, Ник… да, я слышал о Зареке, — он неловко смотрел на нее, пока говорил. — Нет, приятель. Я… хм. Я сейчас не один, понимаешь?
Он отошел от нее, но она ясно слышала его голос. Он явно нервничал, и она спросила себя, почему.
— Немногим ранее я разговаривал с Зареком, и он определенно насосался магического красного сока прямо перед тем, как это случилось. Не знаю, что нашло на него, но он был в отвратительном настроении. — Он замолчал на несколько минут. — Да, и слушай, у меня здесь женщина. Ее зовут Саншайн. Если она попросит тебя о чем-нибудь, дай ей это без разговоров… Да, тебе того же. — Он повесил трубку.
— Кто такой Ник?
— Он мой персональный ассистент. Он получает за это деньги, поэтому когда тебе что-то понадобиться, набери четверку и знак фунта, тогда вызов пойдет на его мобильный.
О, это здорово.
— Правда? У тебя персональный ассистент?
— Невероятно, правда?
— Да, я должна сказать, что ты первый из знакомых мне байкеров, кто имеет фондовый портфель и персонального ассистента.
Он засмеялся.
— Итак, что такое магический красный сок? Сорт вина?
Он смотрел на нее, явно чувствуя себя очень неудобно:
— Что-то вроде.
Так, опять секреты. Тьфу! Ему необходимо расслабиться. Стать более доверчивым.
Ей определенно нужно поработать над ним.
Он направился к кухне:
— Не знаю, как ты, а я немного возбужден. Обычно я засыпаю спустя несколько часов после рассвета. Ты голодна?
Он перерыл все шкафы и достал пару кастрюль.
— Можешь не верить, но я могу приготовить тебе что-нибудь, если хочешь.
Он поднял глаза, и на его лице было удивление от ее предложения.
— Спасибо, это было бы мило.
Она взяла кастрюлю из его рук:
— Итак, что ты хотел бы съесть?
Он греховно облизал губы, обведя взглядом ее тело, мгновенно зажигая ее. Желанием.
— Как насчет пасты из голенькой Саншайн покрытой взбитыми сливками и шоколадом? — он отвел ее волосы с шеи на спину. — А верх мы даже могли бы украсить вишенкой.
Она засмеялась:
— Это можно организовать.
Саншайн застонала, когда он обхватил ладонями ее груди и опустил голову к шее, вдохнув ее аромат. Ее груди затрепетали и разбухли от желания, пронзившего ее, заставив увлажниться и пульсировать в ожидании.
— Ты всегда так ненасытен? — спросила она.
— Только когда я вижу кое-что, что очень хочу, — ответил он, поместив ладонь между ее бедер. — И ты — это то, что я желаю больше всего.
Она зашипела от наслаждения, чувствуя, как его длинные красивые пальцы поглаживают ее через деним, потом они расстегнули молнию и добрались до белых кружевных трусиков.
Он дразнил ее ухо языком, обжигая кожу горячим дыханием, а рука проникла внутрь и нашла центральную точку ее тела.
Саншайн задрожала при виде его руки там, его пальцев, мягко касающихся нежных створок. Загорелая кожа неясно темнела на белом, когда его пальцы скользнули внутрь ее тела.
Застонав, она потерлась об него, страстно желая снова почувствовать его глубоко внутри себя. Он рыкнул, как свирепый зверь, и опустился на колени позади, освобождая ее бедра от джинсов и трусиков. Она позволила ему снять с себя обувь и штаны. Он стоял на коленях и был все еще полностью одет, когда развернул Саншайн к себе и впился глазами в темный треугольник между ее ног.
Обсидиановые глаза встретили ее взгляд, и она увидела в них огонь.
— Откройся для меня, Саншайн. Я хочу, чтобы ты пригласила меня.
Она покраснела от его просьбы. Никогда в своей жизни она не делала ничего подобного, но еще она хотела доставить ему удовольствие.
Проглотив протест, она развела ноги протянула руку вниз, раскрывая для него нежные лепестки:
— Я вся твоя, малыш.
Он походил на дикого, голодного зверя, когда спрятал лицо между ее бедер и ртом впился в ее плоть.
Саншайн вскрикнула от удовольствия. Чтобы не упасть, она спиной оперлась о кухонную стойку. Он ласкал ее языком, мягко посасывая и покусывая. Она запустила руки в его волосы, а ее тело горело от его прикосновений.
Ее соски болели от возбуждения.
— Ах, да, Тэлон, да, — выдохнула она, прижимая его голову еще ближе.
Тэлон издал низкое горловое рычание, продолжая смаковать ее. Женский аромат ворвался ему в голову, когда она изящной ручкой потянула его за волосы. Он провел языком по ее напряженной щелке, пробуя и вкушая женщину перед собой. Прошло так много времени с тех пор, как он получал такое большое удовольствие.
Но Саншайн подарила ему это чувство. Ее страсть, ее творчество, ее чуткость. Все это было магнитом, привлекающим его против воли.
Он облизывал и дразнил ее. Пробовал ее на вкус. Пустил в себя ее бессвязные звуки наслаждения, и когда она кончила, выдохнув его имя, он мог бы поклясться, что видел над головой звезды.
Дыхание Саншайн было коротким и затрудненным, когда она взглянула вниз и увидела, что Тэлон поднимается с пола. Он возвышался над ней как башня, его глаза были темными, а выражение лица все еще голодным.
— Что есть в тебе такого, чему я не могу сопротивляться? — спросил он. — Каждый раз, когда я оказываюсь рядом с тобой, я не могу думать ни о чем, кроме, как только попробовать тебя на вкус.
Он приложил ее руку к своему паху, и она почувствовала его твердость и пульсацию.
