Хизер Диксон - Сплетение
— Мисс Азалия, во дворце есть некий предмет, и его мощные чары ослабляют меня. Держат взаперти.
Азалия вспомнила, как Хранитель поднял уровень бурлящей воды, почти накрывая мост. Тогда он еле дышал. Бледный и изнуренный, почти чахлый. Азалия зашаркала ботинками по мрамору.
— Зачарованный предмет? — удивилась она. — Здесь? В нашем дворце?
— Да.
— Что именно?
— Не знаю. Хотя располагаю одной догадкой. Не более года назад я был не живее кирпича и цемента. Что-то произошло с зачарованным предметом… видимо повредили, но не уничтожили. Этого хватило, чтобы вернуть мою магию, по крайней мере, ее часть.
Азалия сдвинула брови. Во дворце не осталось ничего волшебного, разве что куранты, но их не сломали, а лишь остановили. Еще старый помятый чайный сервиз, оставшийся после Его Королевского Величества. Надо признать — брови Азалии сдвинулись сильнее — чайный сервиз она не видела уже давно.
— Отыщите зачарованный предмет и уничтожьте его, — потребовал Хранитель. — Траур заканчивается через три месяца. Уверен, времени вам предостаточно.
Азалия постучала мыском по земле, сырой воздух удушал.
— У нас… немного осталось заколдованного, — с трудом вымолвила она. — Возможно, мы смогли бы найти, если бы все девочки присоединились к поискам…
Хранитель обеими руками снял ладонь Азалии с серебристого дверного косяка и прижался губами к ее пальцам.
— Он что? — вскрикнула Брэмбл.
— Да знаю я, — открестилась Азалия, ожесточенно нарезая хлеб.
Настал полдень, когда Азалия завершила свой рассказ. Она с сестрами пила на кухне чай. С каждой подробностью брови девочек поднимались всё выше, а к концу повествования глаза их совсем округлились. Позабыв о кексах и чае, сестры таращились на Азалию поверх начищенного хозяйственного стола.
— Что за безделюжный дрянной ворюга! — негодовала Брэмбл, разрывая хлеб на кусочки. — Не могу поверить, что он украл наши побрякушки! И часы! Мы первые их украли, но честно и справедливо!
— Волшебный предмет? — переспросила Ева, раздавая ломтики сыра. — Но что же осталось? Полагаю, клавесин… хотя он сломался еще до рождения Короля.
— И, — добавила Азалия, — призрачный плащ…
— Что?
— Плащ, который делает носителя невидимым. С его помощью Его Королевское Величество бродил по городу незамеченным. Плащ не расколдовали, но он пропал. Никто не знает, где он теперь, но уверена, что его порвали на тряпки. Итак, остается лишь…
— Чайный сервиз, — хором закончили сестры.
Азалия вздохнула и обмакнула ломтик хлеба в малиновый чай.
— Верно. Однако, я целую вечность его не видела. Даже сахарные зубы — они испарились после той первой ночи. Кто-нибудь знает что случилось?
Молчание.
С лица Кловии, трясущимися руками поившей Лилию чаем, не сходила краска. Она не проронила ни слова во время разговора, губы крепко сжаты. Но ни с того ни с сего она разрыдалась.
— Это моя вина! — выпалила она. — Моя!
Сначала сестры посмотрели друг на друга, и лишь потом вновь на Кловию. Уткнувшись в платок, она плакала навзрыд, словно откупорила сердце. Несмотря на ручьи слез, она выглядела премиленько.
— Что, прости? — удивилась Азалия.
— Я разбила его! — призналась Кловия. — Я разбила чайный сервиз! — Всхлипывая, она дерзко вздернула подбородок. — Кочергой!
Вздрагивая сквозь слезы, она поведала свою историю. Похоже, она давно желала излить душу.
Несколько месяцев назад Кловии нездоровилось, и миссис Грейби приставила к ней волшебный сервиз, который щипался и толкался, заставляя пить гадкий чай; в итоге она не выдержала, взяла кочергу и размозжила чайный сервиз. Она стукнула не раз, удары сыпались снова и снова. Стена еще зияла трещинами.
Девочки затаили дыхание.
Продолжение ошеломило еще больше. Кловия завернула осколки чайного сервиза в одеяльце Лилии, и выскользнув из дома поздней ночью, сбросила черепки в садовый ручей.
— А эти осколки… осколки… они всё еще извивались, и… ох! Словно, я топила их заживо! — Кловия всхлипнула. — Но я не жалею! Я ненавидела этот противный чайный сервиз!
К этому времени, сестры уже зашлись бурным смехом. Брэмбл гоготала так исступленно, что чай едва не выливался через нос. Азалия смеялась, скорее от недоумения, что милая Кловия оказалась способной на насилие.
— Должно быть зубы сбежали, пока ты добивала остальных, — предположила Брэмбл, задыхаясь от смеха и прикрывая рот платком. — Ха-ха-ха! Знаете, иногда я подозреваю, что Кловия утаивает страшный секрет. В тихом омуте черти водятся! Кочерга! Бха-хахахахааа!
Девочки вновь прыснули. Даже Кловии удалось неуверенно улыбнуться. Азалия потерла большой палец, памятуя об укусах сахарных зубов.
— Полагаю, всё понятно, — подытожила она. — Необходимо отыскать сахарные зубы.
Тем вечером, надев накануне заштопанные сапожником пуанты, Азалия повела сестер на поиски сахарных зубов туда, где в последний раз видела их — в серебряный лес. Они никогда по-настоящему не осматривали серебряные кусты и колючие сосны, растущие далеко от тропинки, и девочки рыскали туда-обратно, задевая украшения и шелестом нарушая покой кустов. Флора и Злала даже принесли сахарные кубики на случай удачи.
Окончательно опоздав на танцы, девочки — недовольные — выбрались из-под мерцающих листьев, черные платья покрывала серебристая пыль.
— Как искать иголку в стоге сена, — заключила Дельфиния, направляясь к мосту. — Серебряного сена.
— Давайте признаем, что сахарных зубов здесь нет, — заявила Брэмбл. — Они бы уже давно накинулись на кого-нибудь из нас. Может быть, они смылись. Ставлю один гарольд, они сбросились с садового мостика к своим гадким собратьям. В любом случае, кого колышет, свободен Хранитель или нет? Он чокнутый.
— Меня определенно нет, — ответила Азалия. — И если вас тоже, то может, следует забыть о танцах и вернуться в комнату.
— Полегче. — на щеках Брэмбл проступили два розовых пятна. — Я вовсе не это имела ввиду. Не исключено, что в то время все джентльмены были чокнутыми. Давайте обойдемся без всяких скоропалительных выводов. В любом случае, где же еще нам танцевать?
— Это больше… чем просто… танцы, — сказала Кловия. — Мы… поступаем точно так же… как Его Королевское Величество поступил с б-бедным мистером Хранителем. Танцуем и просто… просто оставляем его там. Это так жестоко.
Осознав, что Кловия права, на девочек накатило мрачное чувство вины.
— Что ж, — согласилась Брэмбл. — У нас есть время до Рождества.
Она приподняла ивовые ветви.
Силуэт Хранителя угадывался возле входа в павильон, лицо напряжено. За его спиной, в центре танцевальной площадки, стояло белоснежное майское дерево, перекрученное словно лакомый карамельный жгут. С него свисали двенадцать разноцветных лент, ярких и блестящих. Возможно, Азалии лишь привиделось, но Хранитель выглядел бледнее и даже старее, чем утром.
