Измена. Месть подают холодной (СИ) - Ардея Рита

– Да в чём риск? – удивляется он, взмахивая вилкой с наколотым на неё кусочком стейка. Кажется, за увлечённым разговором он вовсе забыл про манеры. Я слегка улыбаюсь.

– Ну, например, ты уже наткнулся на след имперских шпионов. Не боишься, что они наткнулись на твой?

– Я им совершенно неинтересен, – легкомысленно отмахивается юрист, а затем мрачнеет. – Правда, я уже не совсем уверен, что они имперские. Они определённо носят форму из той же ткани, что тайная полиция императора. Материал, специально разработанный учёными Ристайла, такую просто так не подделаешь. Но…

Сэм задумчиво чешет подбородок, я же тревожно наблюдаю за ним.

– Ты что, выследил их?

– Это было нелегко, – кивает он, а затем неловко улыбается. – Но мне нужно было разобраться, кто может наблюдать за вашим сыном, от кого ждать опасности! Это часть дела.

– Так, – мои пальцы вцепляются в столешницу. – Хвалю твою инициативу, но не одобряю безбашенность. И всё же, что тебя смущает?

– Одежда у них имперская, но вот значок, – тянет он. – Что-то драконическое, но мне казалось, что шпионы не должны носить опознавательных знаков? Это же как-то глупо, шпион, который сам выдаёт свою принадлежность…

Если бы не закалка Веспулой, наверное, я бы уже кричала.

– Сэм, – говорю я почти ласково. – Какой значок?

– Глаз, – отвечает он рассеяно. – У них такие маленькие брошки в виде горящего глаза. Не понимаю, зачем они их носят?

Я вздрагиваю, почти испуганно глядя на юриста.

– Ты уверен? Разглядел чётко?

Ответить он не успевает. Занавеску резко дёргает кто-то снаружи, на нас падает яркий свет из зала, и моих ушей достигает знакомый голос:

– Так-так. Какая интересная картина.

Глава 16. Знай врага своего

Взглядом изучаю самодовольную ухмылку Эйвана. Я-то удивлялась, почему муж не стал настаивать на том, чтобы я оставалась дома, а он решил проследить, куда я направилась. Не зря мне так не понравился взгляд кучера…

– Ты оставил Лисанну? – искренне удивляюсь я. – Вот это сила воли.

Лицо мужа перекашивает от гнева с добавлением ещё какой-то ранее невиданной мною эмоции. Всё чаще отмечаю, что не только Эйван ничего не знает обо мне, но и я за годы нашего брака не сильно заботилась тем, чтобы узнать мужа. Но у меня есть оправдание: я жила в тумане из грёз и апатии. А у него какое?

– Ты ещё смеешь что-то говорить мне? – низко рычит он. – Саму на молоденьких потянуло?

Я выразительно смотрю на Сэма, он отвечает мне круглыми глазами. Мы оба понимаем, что не можем раскрыть Эйвану правду, но что ещё можно придумать, чтобы это звучало правдоподобно?

– Аллор, простите, но я… – начинает Сэм, и Эйван тут же переключает внимание на него.

– А, хочешь поговорить со мной первым? Ну давай, щенок, иди сюда!

Муж хватает юриста за ворот рубашки, приподнимая над стулом. Я подскакиваю.

– Эйван, отпусти его немедленно, – чеканю я, сдерживая рычание.

– Почему вдруг? Мальчишка возомнил себя мужчиной, способным сделать из меня рогоносца, так пусть отвечает по-мужски!

Для суда моя репутация должна быть безупречна, а мужа нельзя предупреждать о грядущем разводе и давать ему тем самым время на тщательную подготовку. Но я не умею искусно придумывать ложь – придётся сказать правду. Не могу же я позволить Эйвану ударить Сэма!

Вдыхаю, чтобы сказать сакральное: «Я с тобой развожусь, не трогай моего юриста», как вдруг слышу со стороны негодующий голос:

– Братец, что тебе надо от моего Сэми?

Все замирают. Эйван от неожиданности отпускает рубашку Сэма, и грифон мешком падает на стул. Мы все смотрим на Руби, которая, подбоченясь, грозно напирает на брата.

– Стоило мне отойти попудрить носик, как ты уже напал на него! – рычит она. – Есть у тебя совесть?!

– Это? – тупо переспрашивает муж, указывая на Сэма пальцем, как на мерзкое насекомое. – Твой парень?

Руби хлопает ресницами, а затем смотрит на Сэма самыми влюблёнными глазами на свете. Они так и подсвечиваются изнутри. Никогда не замечала за ней таланта к лицедейству, но не зря говорят, что все огненные драконы изменчивы, словно пляшущее пламя.

– Сэми, солнышко, он тебе не навредил? – воркует Руби слащавым голосом, явно подслушанным у Лисанны пару часов назад.

– Н-нет, – чуть заикнувшись, выдавливает юрист.

– Какого пламени? – восклицает Эйван. – Почему он тут с моей женой?

– Я хотела показать Вилле своё сокровище, – бойко отвечает Руби, плюхаясь на стул рядом с грифоном. – Ну знаешь, нет ничего важнее благословения лучшей подруги!

– И почему я о нём не в курсе? – напирает муж.

– Потому что ты сразу всё донесёшь маме, – закатывает глаза Руби. – А она начнёт свою любимую песню: «Лучше бы ты искала влиятельного мужа, а из какой он семьи, а что люди скажут…»

– Ты с ума сошла? – спрашивает Эйван, заметно успокоившись. – Ему же лет двадцать. У тебя материнский инстинкт проснулся?

– Я просто выгляжу молодо, – бурчит Сэм обиженно. – И вообще, я требую извинений, аллор дель Монрок! Вы унизили меня на глазах у моей женщины!

А вокруг одни актёры, вот и Сэм как быстро сориентировался, ну чисто оскорблённая невинность! С моих губ срывается смешок, который я маскирую кашлем. Но едва ли кому-то сейчас есть до меня дело.

– Я не стану извиняться перед низкородным грифоном, – раздражённо дёргает уголком рта Эйван. – Вилле, ты посмотрела на новое увлечение своей подружки? Ну и нечего тут сидеть, поехали домой.

И всё же настроение у него пугающе раздражённое. Что уже случилось? Мне даже не хочется с ним спорить – если ощущение, что очередная ссора может помешать воплощению нашего плана. Лучше усыпить его бдительность.

– Езжайте, – покровительственно машет рукой Руби. – А мы с птенчиком ещё поворкуем.

Она дарит Сэму многообещающую улыбку, от чего тот нервно сглатывает. Я киваю и встаю со стула, бросив напоследок:

– Смотрите, не сидите долго, а то тут полумрак, потом будут глаза гореть.

Надеюсь, они поймут мой посыл. Руби знает про символ отступников и сможет рассказать Сэму всё из первых рук. Вероятно, вместе они смогут обдумать всё и пролить свет на новые детали.

Выхожу из ресторана следом за Эйваном, он даже придерживает мне дверь. Вечерний мороз ласкающе касается кожи. Я полной грудью вдыхаю холодный воздух, чувствуя, как на душе становится легко и приятно от свежести и хрустящего под ногами снега. Его совсем тонкий слой, да и завтра он, скорее всего, уже растает, но для меня он кажется символом чего-то светлого и радостного. К карете мы идём неожиданно неторопливо, как будто наслаждаемся прогулкой и компанией друг друга.

– Вы держите меня за идиота, – ворчит муж. – Не знаю, что вы задумали, но что-то тут нечисто.

– Я устала спорить с тобой, – пожимаю плечами я. – Что бы я ни делала – ты видишь в этом злое намерение. Эти сцены ревности, обвинения пропитаны злостью и фальшью. Ты не ревнуешь, ты просто пытаешься оправдать свою неприязнь ко мне. Скажи, Эйван, ты хоть когда-нибудь, хоть на минуту любил меня по-настоящему?

– А ты меня?

Мы замираем в нескольких метрах от кареты и поворачиваемся друг к другу. Наши взгляды полны боли, обиды и разочарования. Впервые я вижу их в Эйване столь же отчётливо, сколь и в себе.

– Зачем же мы продолжаем этот фарс, что называем браком? – выдыхаю я, поражённая осознанием.

Эйван морщится и качает головой.

– Мы не можем просто всё бросить, – говорит он понуро. – Это не нам решать, Вилле.

– Кому, если не нам?

Он поднимает глаза к небу, но один взгляд на звёзды заставляет его поморщиться. О чём они напоминают ему, что так неприятно? Хочу спросить, хочу протянуть руку и утешить его. Не потому, что вдруг прониклась чувствами, а потому что вдруг ощущаю, что мы два потерянных дракона, две пешки в чьей-то игре. И каждый пытается вырваться из неё по-своему. Эйван ищет любовь в каждой встречной девушке, а я ищу свободы.