Охотник на демонов (СИ) - Вин Милена

– Раньше был баланс, – начал Кай, шагая рядом со мной. – Мы забирали жизни, но одаривали природу своей энергией. Так рождалось равновесие. Но сейчас оно нарушено. Мы забираем, но не можем ничего дать взамен. Теперь нас не так много, как раньше, оттого наша энергия такая слабая.

Мы  остановились чуть поодаль от стада, и Кай медленно вытянул вперед руку. Я задержала дыхание, ожидая и боясь того, что случится, когда молодая лань решится подойти к нам. Она немного потопталась на месте, словно принимая решение, а затем не спеша двинулась в нашу сторону. Остальные олени провожали ее внимательными, настороженными взглядами, но казалось, что они полностью доверяют нам. Лань остановилась, оказавшись на расстоянии вытянутой руки, и подтолкнула темным носом ладонь демона.

– Мы не убиваем ради забавы, – продолжил Кай, осторожно взяв мою руку и положив ее на короткую шею лани. – Сегодня мы охотились на кабанов. Об оленях речь не шла, поэтому я не знаю, почему Элуна решилась пойти по следам лани.

А я, кажется, знала. В тот раз я отбилась от отряда, чтобы доказать всем, что я способна нагнать зверя самостоятельно. Доказала. Только вот удовольствия от этого не получила, и, похоже, белая леди тоже.

– Но всем, включая Элуну, известно, что убивать беременных запрещено. – Кай нахмурился, но продолжил аккуратно поглаживать лань по небольшой темно-коричневой голове. – Нам дана способность определять – носит самка детеныша или нет. Порой это чутье притупляется. Поэтому Аврелия, твоя мать, не ходит на охоту. С годами она утратила чутье, да и сам процесс выслеживания животных ей неприятен.

– Значит, это грех? – спросила тихо, осторожно почесав лань за маленьким ушком. Шерсть у нее мягкая, приятная на ощупь, оттого прекращать поглаживания нет никакого желания.

– В глазах демонов – да, – спокойно ответил Кай. – Для того, кто его совершил, – это мука на всю жизнь.

– Элуну накажут?

– Если только узнают.

– А ты расскажешь? – неожиданно резко спросила я и, встретившись с мужчиной взглядом, сама поразилась той холодности, прозвучавшей в моем голосе. – Если ты решишь наказать Элуну, то я тоже должна понести наказание, – продолжила уверенно. – Несколько лет назад я убила беременную самку оленя. Я чувствовала, что она беременна, но все равно пронзила ее стрелой.

Я замолкла и, с замиранием сердца ожидая слов демона, продолжила смотреть на его серьезное, бесстрастное лицо. Он медлил с ответом. Скользнул задумчивым взглядом по моим губам, затем вновь посмотрел мне прямо в глаза и, наконец, выдохнул:

– И ты все еще мучаешься?

Захотелось вдруг спрятать лицо на мощной груди демона и закрыть глаза. Так призывно, так трепетно выводил его голос звучные слова, почему-то сопровождающиеся глухими, болезненными ударами в моей груди. Нервно сглотнув, я ответила:

– На моих руках было слишком много крови. Все муки смешались в один болезненный ком. Но я готова понести наказание, если этого требуют правила нашего народа.

– Хорошо, – сразу сказал Кай и, оставив лань, обвил руками мою талию. – Я подумаю, – шепотом продолжил он, обжигая кожу своим дыханием. – И вечером скажу о своем решении. А пока вернемся обратно в пещеру. Начинается метель.

Сжав меня в кольце рук, Кай молча взмыл к серым облакам. А я еще долго смотрела на безмятежное стадо оленей, чувствуя, как меня обволакивает тревога, вызванная словами демона. Совсем скоро величественных созданий скрыл снежный туман, и в моей памяти отчетливо отпечаталось еще одно воспоминание о грешной охоте.

Глава 15. Живительный источник.

До пещеры мы добрались в молчании. У входа Кая уже ждали Анорион и мой отец. В отличие от мамы Арон не вмешивался в мои отношения с королем, ни разу не заводил разговор о том, что мне нужно держаться от него подальше. Вот и сейчас он лишь одарил меня теплой улыбкой, сказал навестить маму и улетел следом за советником и королем.

Интересно, конечно, куда они постоянно летали и где задерживались допоздна, невзирая на погодные условия. Сейчас не лучшее время для полетов. Небо было хмурым, резкий порывистый ветер нес крупные снежные хлопья, забирался под слои одежды, больно щипал кожу лица. Дальний берег и рощу лесных нимф окутал белый туман. Я наблюдала за крылатой троицей, пока они не скрылись за облаками, а после посеменила к каменным ступенькам, ведущим наверх, намереваясь выполнить волю отца и проведать маму.

Аврелия ночевала достаточно высоко; ее каморка находилась практически на вершине горы. И, возможно, я не заострила бы на этом внимание, если бы у меня были крылья. А сейчас это тяжкое испытание – восхождение по завитой каменной лестнице под сочувствующие взгляды демонов – оказалось выше моих сил. К концу подъема я с трудом сдержала желание согнуться и опереться о колени – слишком много зевак пролетало мимо. Восстановив дыхание, я прошла к отверстию, откуда лился мягкий свет, но так и не завернула в проход. Прижалась к стеночке и замерла, слушая недовольный голос Далии, с каждым словом приобретавший жесткие нотки.

– Вы не можете постоянно держать ее в неведении! – сорвалась на крик Ли. И хоть я сейчас не видела ее лица, точно знала, что ее аккуратные ноздри раздуваются от злости и бессилия, а в глазах мелькает алое пламя. – Об этом она должна знать! Мы должны ей рассказать хотя бы это! А не ждать того момента, когда воспоминания сами вспыхнут в ее голове! Нет… Ты не понимаешь, мама… – Голос моей Лии вдруг стал тише, тоньше, и показалось, что она вот-вот расплачется. – Ты не понимаешь, каково ей… Она не говорит, не показывает, но ей так тяжело. Мне невыносимо больно смотреть, как она мучается, как закрывается в себе и не позволяет мне помочь ей.

– Ты же знаешь, что это лишь усугубит ситуацию, – спокойно сказала в ответ мама. В отличие от Далии она держалась твердо и уверенно, и ничто не выдавало ее волнения, которое, как мне казалось, пряталось глубоко внутри нее. – Будет лучше, если она никогда об этом не вспомнит.

Сердце неожиданно колыхнулось в груди – то ли пронзенное словами матери, как мягкая тушка кролика ножом, то ли всего лишь задетое этой жестокостью и холодностью. По коже пробежал мороз, и в груди какое-то чувство неприятное зародилось. Казалось, что я погрязла в темной вязкой тине без возможности выбраться из сгущающегося вокруг меня мрака. И сейчас у меня забирают единственный луч света, который способен разогнать тьму в моем сердце. Мать ставит мою Ли перед выбором, но теперь я не уверена, что выбор будет сделан в мою пользу.

– Мама…

– Подожди, – резко выдохнула Аврелия.

С моих губ сорвался судорожный вздох, и я, наконец, почувствовала огонь, обжигающий сознание. Осознав, что мама ощутила мою энергию, я медленно завернула в проход.

Трудно было выдержать обеспокоенный, пытливый взгляд Далии. Мне хватило нескольких секунд, чтобы понять, как ей тяжело дается молчание. Я ожидающе посмотрела на маму, пытаясь скрыть за холодностью свое глубокое волнение, и застала на ее лице сдержанное недовольство. Теперь мне стало казаться, что мать иначе на меня уже никогда не посмотрит, и мягкость в ее льдисто-голубых глазах я буду видеть только во снах.

– Далия, оставь нас, – строго произнесла Аврелия.

Ее слова прозвучали с таким нажимом, словно это был приказ. А Ли отроду не нарушала приказы. Виновато понурив голову, она, ничего не говоря, выскочила из каморки матери.

– Ты сама мне обо всем расскажешь, или мне догнать Далию и расспросить ее? – спросила сухо.

Странно, но я ничего не чувствовала по отношению к матери. Не было внутри ни теплоты, переполнявшей мою Далию, ни злости, которая должна была возникнуть из-за тайн мамы, ни раздражения из-за утерянных воспоминаний. Сейчас мне стало казаться, что у меня никогда и не было этих моментов, когда мы все были близки; когда мама смотрела на меня добрым взглядом, не злясь на мои шалости, а отец закрывал глаза на мое поведение и продолжал потакать мне во всем.