Крепость демона 2 (СИ) - Фред Винни
Нарыдавшись за моим столом, Алис извинилась за срыв и пошла умываться, больше я её не видела. Алис-1 исчезла из моей жизни, не допив чай, утром меня встретила у порога комнаты Алис-2, которая была вдвое старше, чай со мной не пила, и практически не разговаривала, хотя я по лицу видела, что ей есть, что поведать. Алис-2 заменили после того, как она улыбнулась при виде нашего с Сари взорвавшегося эксперимента, мы смеялись как больные, Бравис тоже смеялся, но его оставили на месте – видимо, мальчикам можно. Алис-3, 4 и так далее менялись раз в несколько дней, я перестала их считать, Брависы менялись дважды.
Мне было перед ними немного стыдно – моя работа вынуждала их кататься по городу ночи напролёт, и не иметь возможности меня защитить физически, хотя это было их главной задачей. Правда, когда их нанимали, вряд ли им рассказали, что защищать меня придётся не от изящных наёмных убийц, которым перешёл дорогу мой роскошный богатый муж, а от вонючих пьяных пациентов и их психически нестабильных родственников. В меня бросали табуретки, стаканы и бутылки, на меня падали случайно и бросались с ножом намеренно, один раз меня облили выпивкой и подожгли.
Алис и Брависы изобретали новые способы меня охранять каждую мою новую смену, и все эти способы проваливались. Самым эффективным навыком самообороны обладал мой врач и наставник, которому опыт позволял оказывать помощь больным, стоя на одной ноге, а второй ногой отбиваясь от здоровых. Я училась у него изо всех сил, даже вела конспект, состоящий в равных долях из дозировок препаратов, профессионального юмора и неочевидных признаков психических заболеваний. Сегодня любимый наставник пополнил мою мятую окровавленную тетрадку похабным стишком о белой горячке и секретным местом на теле гнома, куда нужно ткнуть пальцем, чтобы пациента стошнило, прекрасный способ сэкономить препараты.
Пациент был не буйный (с такой потерей крови буйным быть уже не получится), в квартире мы были только втроём (собутыльника увезла полиция), и родственников на горизонте не наблюдалось, так что врач позволил мне делать манипуляции самостоятельно, а сам только смотрел. Он уже три смены подряд разрешал мне делать магическое обезболивание, фиксацию переломов и ещё некоторые виды несложных воздействий, у меня хорошо получалось, а когда он узнал, что я умею делать балансировку ауры, то вообще стал со мной очень обходителен, хотя пока не воспользовался ни разу.
Я закончила со срочными процедурами и стала делать рутинные, наставник расслабился и удобно прилёг на диван, одним глазом следя за тем, насколько успешно я готовлю пациента к транспортировке, а вторым уже немного дремая – смена заканчивалась, этот выезд был у нас последним, до этого была авария с пожаром на шахте, вымотавшая все бригады района, мы катались челноком от шахты до больницы раз десять, даже я уже чувствовала себя уставшей и поглядывала на остатки пиршества на столе пациента без отвращения, брезгливость уже давно стала для меня непозволительной роскошью.
Упаковав пациента, я разбудила врача («Я не спал, просто глаза прикрыл!»), он позвал водителя, и мы вдвоём отнесли пациента вниз в машину. Водитель не обязан был нам помогать, но сегодня он даже не ворчал по этому поводу – врач шатался от усталости, я тоже ходила неуверенно, носилки ощущались тяжёлыми, как наковальня. По дороге в больницу я умудрилась отключиться в машине, меряя пульс пациенту, это ощущалось действительно как закрытые на миг глаза, я бы не поверила, что проспала целых десять минут, если бы не видела через окно, сколько мы проехали за это время.
На пороге больницы носилки приняли санитары, врач подал мне руку, помогая выйти из машины, в которую уже бежала следующая смена – машин было мало, их ценили и использовали двадцать четыре на семь. Наставник что-то спросил у меня, вроде бы, что-то о самочувствии, я не расслышала, но кивнула. Он отпустил мою руку и пошёл сдавать документы, а я пошла в раздевалку, по дороге вдруг поняв, что не помню, в какой именно я больнице – меня иногда перекидывали из одной в другую, когда где-то не хватало сотрудников. Больницы были не идентичны, раздевалки были в разных местах, и мне нужно было понять, куда идти, но я почему-то не узнавала холл.
Всё как будто замедлилось и расплылось вокруг меня, колонны качались, кренясь и изгибаясь то в одну, то в другую сторону, углы между потолком и стенами то отдалялись, то приближались. Ветер медленно надувал парусом белые кружевные занавески на высоких окнах, они волновались как море, я видела их отражения в зеркальных колоннах по бокам от центрального прохода холла. Одна колонна отражала меня, мой жёлтый комбинезон и белое лицо, вторая отражала открывшуюся дверь, в которую как раз вкатили носилки с очередным пациентом с шахты, его привезла не наша бригада, а эмчеэсники, на них была серая форма с оранжевыми жилетами, за их спинами гипнотически медленно качались занавески. Эта картина собралась в моей памяти и наложилась на другую картину – тот же ракурс, те же зеркальные колонны, тележка и жилеты, и я в золотом платье, за моей спиной слуга с моими покупками и группа охранников, роскошный коридор торгового центра, на потолке бабочки, играет музыка, я выгляжу как богатая, но точно знаю, что я нищая, я вру всему миру, и особенно себе.
***
Я всё помнила и всё понимала. Меня кто-то успел поймать до того, как я ударюсь, но удержать не смог – я не выглядела на свой вес, и спаситель оказался не готов, пришлось опустить меня на пол. На полу было удобно, тепло и спокойно, я решила не делать ничего. Потом меня немного потолкали, покачали, куда-то отвезли и оставили в покое, это было восхитительно. Но через время в меня стали тыкать иголкой, весьма неумело, и пришлось проснуться. Шевелиться не хотелось, поэтому я лежала с закрытыми глазами и слушала. По комнате ходили, что-то возили, звенели баночками. Кто-то с тонкими ледяными пальцами всё пытался воткнуть мне в руку иглу, и никак не мог. Потом женский голос захныкал:
– Доктор Ваныч, у меня не получается! Я не пойму, что это такое вообще. Можете посмотреть?
– Сейчас иду, – с безграничным усталым терпением вздохнул мужской голос. Шаги приблизились, мою руку ощупали шершавые горячие пальцы, голос зазвучал бодрее: – Ага. Надо же.
– Что с ней?
– Нормально всё с ней, это иголка у тебя не та. Людочка! Принеси единичку джифармовскую.
– Она же эльф? – шёпотом удивилась девушка, врач хмыкнул:
– Об эльфа ты бы иголку не сломала. Смотри и запоминай, юный мой падаван. Берёшь шпатель, можно ноготь, можно колпачок от ручки, вот так ведёшь и слушаешь, – по моей руке провели чем-то холодным, – в эту сторону тихо, а в обратную шуршит. Это чешуя демона. Вообще она не у всех демонов бывает, но если попадается, то надо уметь отличать.
– Чешуя?!
– Она очень мелкая, её без микроскопа не увидишь. Но очень крепкая, человеческая игла не берёт, мы раньше ветеринарную специальную использовали, потом демоны стали делать для своих, тоже хорошие. Вот сюда скользит, а в обратную сторону – шорох. Слышишь, нет?
– Нет, не слышу. Я обычный человек, – прозвучало уязвлённо, доктор добродушно рассмеялся:
– А, ну да. Бедняжка. Тогда второй способ. Вот так защипываешь, и смотришь на кожу, с одной стороны будет плавно так, а с другой более резко, потому что чешуя внахлёст идёт. Видишь?
Возле моей защипнутой кожи долго сопели и вздыхали, потом девушка решилась:
– Да, вижу.
– И тогда берёшь аккуратно... И вот так, под очень маленьким углом ведёшь, и под чешуйку подлезаешь, – он попытался уколоть, игла вдавилась в кожу, потом соскользнула, доктор крякнул: – Зараза... Давай в другом месте, вот тут полегче будет. Так, вот так, – он осторожно ввёл иглу, потянул немного назад и довольно констатировал: – Порядок. Всё, пускаем, записываем.
По руке потекла энергия. Я сначала замерла от её холода, потом ощутила, как она растворяется в крови, принося сияющее блаженство, и расслабилась. Это не было похоже на практикум по работе с чужой силой, и на подпитку от Никси не было похоже, это больше напоминало тот момент, когда я шла к Алану у красной машины и на меня смотрели с ненавистью одногруппницы, или когда Алан сказал лечь на кровать пониже и достал масло для массажа... От таких сравнений становилось неловко, но я не находила других. Самочувствие улучшалось стремительно и несомненно, я начала думать о том, что ещё вполне успею на пары, если выйду прямо сейчас. Но вставать не хотелось, и я лежала, паря в невесомости блаженства и давая отдых ногам, которые за смену набегались достаточно, и спине, которая за эту смену погрузила в общей сложности с полтонны живого веса.
