Интендант его Драконьего Превосходительства (СИ) - Лактысева Лека
― Давайте я ему в лицо подую! ― предложил Тель. ― Марти же на духоту жаловался…
А вот это было зря!
― На духоту? Ну да, верно! Ему, видно, дышать тяжело, ― припомнил генерал и полез расстегивать на мне куртку и распускать ворот нижней блузы.
Эй! Стоп! Мы так не договаривались! Не то чтобы у меня-Мартеллы верхние женские выпуклости сильно выступают, но они все ж таки есть, и вот-вот могут попасть его превосходительству на глаза!
― Ах-х! ― Я изобразила слабое шевеление, приоткрыла глаза. ― Экти? Что случилось? Зачем вы…
― Марти! Очнулся, доходяга! ― обрадовался генерал. Глаза у него были почти ясные и трезвые. ― Вставай-ка давай! Сможешь?
― Не знаю… ― неглубоко вздохнула я.
Слабость после обморока ― это ведь естественно! Надо доказать Ардаширу, что Тель прав, и с отжиманиями в самом деле следует притормозить.
― Да откуда ж ты на мою голову… ― тоскливо протянул истинный, встал, подхватил меня на руки и понес на кухню.
Там усадил на придвинутый к стене табурет.
― Сидеть сможешь? ― спросил устало.
― Кажется… смогу, ― едва заметно кивнула я, старательно показывая неуверенность в собственных силах.
― Воды?
― Нет… не надо. ― Пить мне и в самом деле не хотелось.
Хотелось… запретного: снова поймать поцелуй генерала. Ощутить его дыхание на своей коже. Вжаться в его мощное горячее тело…
Я невольно облизала губы под пристальным взглядом пульсирующих вертикальных зрачков.
― Не смотри на меня так! ― взвыл Ардашир, отскочил, схватился за первый попавшийся стакан, на дне которого плескалось всего пара глотков жидкости…
― Не-е-ет! ― завопила я, когда сообразила, что это за жидкость.
Но… было поздно.
Генерал проглотил все мои с трудом наплаканные слезы. Недоуменно приподнял брови, скривился от горечи, уставился на меня вопросительно:
― Не понял…
Договорить он не успел. Вдруг раскрыл широко рот, задышал глубоко и часто. Черный дракон на его груди проступил особенно выпукло, покрылся чешуйками, дорожки из таких же чешуек побежали по рукам и ногам Ардашира, проступили на скулах и лбу.
― Ой, вы сейчас превратитесь, да?! ― запаниковала я, прикидывая, поместится ли драконья туша в кухне, и не придавит ли меня всей своей массой.
Ардашир, продолжая сверлить меня взглядом и хватать разинутым ртом воздух, мотнул головой ― видимо, пытаясь сказать «нет».
― Тогда что с вами, экти? Вам плохо? Могу я помочь?
Я закидывала генерала вопросами, но старалась напрасно: он в ответ только пыхтел еще громче, мотал головой и раскачивался, схватившись скрюченными, черными от чешуи пальцами за край каменной столешницы. По-прежнему ничем неприкрытое тело генерала проделывало волнообразные движения, голова запрокинулась, глаза закатились…
― Слезы… ― сумел все же выдавить он. ― Это ведь были слезы девственницы?
С трудом опустив голову, он взял меня под прицел своих глаз, зрачки которых расширяются настолько, что заслонили радужку и стали почти круглыми.
Лысый хвост! Неужели вот это все ― из-за пары слезинок? Я отвела глаза, опустила голову, невольно признавая правоту истинного. И он это понял.
― Марти-и-и… ― просипел он почти неразборчиво, снова запрокидывая голову и выгибаясь. ― Ты ходил… в тайные комнаты?
Я тут же начала соображать: какие тайные комнаты имеет в виду генерал? Те, что в подвале? Но причем тут слезы девственницы? У него там бочки с этими слезами хранятся? Или он там молодых невинных делесс держит?
Мое молчание и неловкое пожатие плеч Ардашир понял, как признание.
― Ходи-и-ил… ― простонал он. ― Зачем? Зачем?!
Я снова повела плечами. Как я могу сказать ― зачем, если я ничего подобного не делала? Но не признаваться же генералу, что он выпил мои собственные слезы? Или признаться? Нет… это всегда успею… Или не успею? Я теперь уже ни в чем не могла быть уверена.
Однако, Ардаширу, кажется, полегчало: чешуя перестала проступать на его коже, а та, что появилась раньше, почти вся снова исчезла. Дракончик на его груди стал привычно плоским и похожим на обычную татуировку, а тело истинного прекратило содрогаться в волнах непонятного озноба.
Правда, и без того приподнятое настроение генерала, вопреки его отчаянным вопросам, достигло наивысшей степени подъема. Мой взгляд то и дело цеплялся за этот выдающийся факт, тем более что я продолжала сидеть на табурете и глядеть на его превосходительство несколько снизу.
― Так что ты делал в подвале, Мартель? ― хрипло каркнул генерал и, наклонив голову, проследил за моим взглядом. Скривился болезненно, но прикрыться чем-нибудь так и не попытался. ― Зачем тебе понадобились слезы девственницы, а?
Кажется, вместе с ровным дыханием к истинному возвращалась и способность соображать ― быстро и в правильном направлении. Ой. Ой-ёй. Кажется, сейчас что-то будет!..
― Так это… кто ж знал, что это оно… ― пробормотала я как можно более неопределенно.
― Ты хоть запомнил, из какого из сосудов набрал жидкости? ― этот вопрос был задан с такой надеждой в голосе, что у меня аж волоски дыбом на руках встали.
Вот и как тут сказать «нет»?
Я и не сказала. Просто молча опустила еще ниже голову, которую было приподняла, осмелев, и в очередной раз неопределенно повела плечами.
― Пошли! ― Ардашир подскочил ко мне, сжал моё запястье жесткими, как тиски пальцами, сдернул мой хилый организм с табурета и поволок за собой.
― Куда?! ― пискнула я.
― В погреб! Может, на месте вспомнишь, в какой из комнат был и какой из сосудов брал! ― рявкнул генерал и первым начал спускаться по крутой лестнице.
Надеюсь, когда тот самый заветный сосуд не найдется, его превосходительство не запрет меня во гневе в одной из тех темных холодных клетушек.
Влекомая железной рукой, я пушинкой слетела вниз, пронеслась через ледник и оказалась в тайном коридорчике с восемью дверями. Только здесь его превосходительство притормозил, встал точно посередине коридора, поставил меня перед собой и спросил свистящим шепотом:
― Так в какую из дверей ты входил, Мартель?
Я потупила взгляд. Вот что отвечать? Тыкать наугад в одну из дверей? А вдруг не угадаю?
Генерал «догадался» сам.
― Ты что ― во все восемь комнат заглянул?!
Я неопределенно повела плечами.
Как и следовало ожидать, экти Ардашир принял этот жест за молчаливо-виноватое согласие. Заскрежетал зубами, в отчаянии схватил меня за плечи, встряхнул пару раз:
― Допустим, ты побывал везде! Но ты же должен помнить, в какой из комнат переливал жидкость из колбы в стакан!
― Да что не так с этими слезами? ― не выдержала я. ― Ну, выпили вы глоток. Ну, покрылись на пару мгновений чешуёй. Так ведь все прошло уже!
― Ты не понимаешь! ― Со свиста Ардашир перешел на шипение, потом на с трудом сдерживаемое рычание. ― Истинный глотает слезы девственницы только раз в жизни ― в первую брачную ночь!
― Эм… О! А зачем? ― проявила я в очередной раз свою неосведомленность в вопросах межполовых отношений в этом мире.
Его превосходительство взвыл:
― Да в какой клетке тебя растили, что ты элементарных вещей не знаешь?! Так устанавливается связь между крылатой магической сущностью экти и дракончиком его делессы! И эта связь ― вечна и неразрывна!
В очередной раз встряхнув, Ардашир отпустил меня и пошел распахивать одну за другой все двери.
Я украдкой взглянула на Теля, который прилетел вслед за нами и теперь скромно жался в темном углу подле дверей на ледник. Внешне крылатик не изменился, да и вел себя как обычно в присутствии генерала ― по возможности скромно и не отсвечивая. Неужели он теперь связан с магической сущностью самого Ардашира? Тогда почему его превосходительство этого не чувствует? Впрочем, это даже хорошо, что не чувствует, ведь иначе он уже понял бы, что девственница, чьи слезы он выпил, совсем рядом…
― …Но если слезы одной-единственной девственницы нужны истинному один раз в жизни, то для чего вам столько колб со слезами? ― заглядывая в ближайшую из тайных комнат и чувствуя, как начинает отвисать у меня челюсть, поинтересовалась я.
