Юлия Фирсанова - Божественная охота
Никто не знал, как это вышло, однако через три луны дворянин приехал в королевский замок на «жеребце-убийце». Конечно, конь вовсе не стал ручным и ласковым, как котенок, но вороной принял своего седока, они стали друзьями. Возможно, жеребец почувствовал внутреннее родство с Элегором? Герцог ведь и на двух ногах бегал не менее стремительно, чем иные иноходцы на четырех. Словом, два существа, не мыслящих жизни без скорости, нашли друг друга. Из непокорного узде строптивца Огонь превратился в верного напарника для долгих путешествий.
Быстрый конь нес Элегора вперед, навстречу новым мирам и впечатлениям, и пусть на этой дороге пока не попадалось никаких захватывающих приключений, герцог не унывал. В конце концов, приключениям, наверное, тоже надо было отдохнуть от неистового Лиенского и набраться сил.
А пока бог путешествовал без затей. Днем ехал, а вечером останавливался на ночлег. Он ужинал и в шумном зале таверны, и в хижине у простого пастуха, разделившего с гостем каравай хлеба, круг сыра да мех вина. Ночевал в пещере у веселых ребят-разбойников, вздумавших подшутить над проезжим дворянчиком, но запомнивших его ответную шутку навсегда, как-то раз ранним утречком бежал от пышных перин через окно замка, когда одна высокородная дама не пожелала расставаться с нежным возлюбленным…
Все это казалось забавным, однако более всего богу-страннику были по вкусу вольный простор, ветер и неистовое буйство стихий. Он нарочно выбирал такие миры и наслаждался вкусом ледяной воды, хлещущей с неба в грозу, яркостью молний и грозными раскатами грома. Лихая скачка вытряхивала из головы серьезные мысли, оставляла звенящую легкость, которую тут же заполняли тысячи идей и ощущений. Одним из ощущений, внезапно нахлынувших на Элегора, когда он был уже очень недалеко от цели своего путешествия, оказалось веяние хорошо знакомой божественной силы, прекрасно «читаемое» через несколько миров, словно тот, кто ее излучал, нарочито «громко» заявлял о себе.
Герцог озадачился и насторожился. Он сейчас находился на южной окраине миров, составляющих пояс владений, входящих в ближайший круг Мэссленда. Не то чтобы кому-либо из лоулендцев здесь воспрещено было находиться под страхом смертной казни или тюремного заключения. Вовсе нет. Такой запрет если и существовал, то негласно, не записанный ни в одном своде законов. Да и никому из нормальных лоулендцев (себя Элегор в расчет не брал) даже в голову не пришло бы лезть в пещеру к дракону, причем не только лезть, но и во всеуслышание объявлять о своих намерениях. Было в таком поведении что-то странное, странное даже для сумасшедшего Лиенского, вот он и решил немного отклониться от своего маршрута, чтобы разведать, что, собственно, происходит.
Съехав с лесной дороги (фиолетово-красные заросли колючего кустарника нехотя раздались, пропуская путника) Элегор направил Огня прямо к маяку знакомой силы. В очередной раз мысленно подивившись бесшабашности соотечественника, осмелившегося на окраинах Мэссленда так открыто объявлять о своем присутствии, заинтригованный герцог стрелой устремился вперед, сконцентрировавшись на цели. Молодой бог не обладал талантом ловчего, хотя и неплохо шел по следу благодаря доле эльфийской крови, но сейчас он даже не прилагал усилий, чтобы настигнуть знакомого незнакомца. Тот словно кричал о себе на все окрестные миры.
«А вдруг случилась какая-то беда?» – внезапно обожгла Гора мысль, и он еще сильнее погнал жеребца. Не прошло и получаса, как лоулендец оказался в том мире, откуда шел зов. Вот тут-то, под лиловым небом в коричневых облачках, среди травянистой равнины, перемежающейся рощицами невысокого кустарника багряных тонов, Элегор понял, кто находится рядом. Стальной вихрь силы бога войны нельзя было не узнать.
Герцог знал, что Нрэн, как и большинство дворян старого толка, его терпеть не может, считая либо прямой угрозой безопасности Лоуленда, либо просто мерзким хамом. Суровый взгляд бога войны не раз пытался пригвоздить Элегора к месту во время какой-нибудь проделки, правда, безрезультатно. Впрочем, в отличие от многих, Нрэн никогда не пытался убить молодого бога, и, как ни досадно было герцогу об этом думать, тут явно не обошлось без запрета леди Ведьмы.
Словом, Элегор был в курсе отношения Нрэна к его персоне. Но сам-то герцог, хоть и пытался всеми силами скрыть это под маской насмешек или безразличия, очень уважал строгого принца. Он благоговел перед его совершенным воинским искусством и ролью Защитника Мира Узла. Нрэн всегда вел себя безукоризненно, и пусть это не могло не раздражать, зато вселяло уверенность, давало ощущение чего-то незыблемого в постоянно изменяющемся мире. У циничного, как и все лоулендцы, Элегора оставалась какая-то почти детская уверенность в несокрушимости Лоуленда и непоколебимости его великого Стража.
«Так что же, демоны побери, понадобилось самому Нрэну близ Мэссленда?» – На этот вопрос у герцога не нашлось ответа, только сотни предположений вступили в бой за право уместиться в шальной голове бога.
«Если разведка, тогда почему такое явное, ничем не замаскированное присутствие? Если война, тогда где армия от края и до края мира? Если провокация, то для чего? Если беда, то какая? А вдруг Нрэна похитили?» – Последняя мысль показалась Элегору настолько нелепой, что он едва не поперхнулся собственным смешком, но все-таки тревога никак не желала покидать сердце герцога. Он решил, что должен увидеть Нрэна собственными глазами и проверить, все ли в порядке. Пусть принц окончательно зачислит его в когорту придурков, Элегор решил, что эту беду он как-нибудь переживет. А вот если окажется, что стратегу Лоуленда угрожала опасность, и герцог Лиенский не пришел на помощь… Тряхнув головой, дворянин поскакал прямиком по равнине, туда, где за рощицей багряных шипастых (и почему в Мэссленде повсеместно так любят колючки?) кустов должен был находиться Нрэн.
Бог войны (несмотря на новую «прическу» Элегор сразу узнал Нрэна) действительно был там. Он явно с кем-то бился, и пусть герцог не видел противника, зато двуручный меч в руках воителя явно доказывал, что враг имеется. Тяжеленный клинок молнией мелькал в воздухе с такой скоростью, что, казалось, Нрэна со всех сторон окружает сверкающий кокон. Не размышляя, дворянин соскочил с мчавшегося во весь опор коня и, на бегу выхватывая свой меч из ножен, устремился к воителю на помощь.
– Ты куда прешь, юноша? Остерегись! – Герцог еще успел услышать из-за кустов удивленно-опасливый голос какого-то странного тембра и отметить, что вокруг Нрэна нет не только живых, но и мертвых видимых врагов, если, конечно, не считать выкошенных мечом под корень кустов и травы, изрубленной в мелкую труху.
