Влада Крапицкая - Воспоминания души (СИ)
Ещё я пыталась пару раз поднять вопрос о плате за аренду комнаты, потому что покупка продуктов была незначительной платой за роскошную, большую и уютную спальню, которую мне выделили в четырёхкомнатной квартире, и где впервые после отъезда из семейного гнезда я ощутила себя комфортно и уютно. Но старушка ничего и слышать не хотела про это и даже устроила мне бойкот на сутки, когда я попыталась подсунуть ей деньги. После я предприняла ещё одну попытку хоть как-то отблагодарить за всё и предложила оплачивать квартплату, но и здесь потерпело фиаско, наткнувшись на грозные и недовольные взгляды с её стороны. А потом и узнала, что она этих вопросов вообще не касается. За всё платил её сын или Ростик, полностью ограждая её от бытовых проблем.
Постепенно, сидя вечерами за чашкой чая, я рассказа Серафиме Павловне всё про себя. Причём правду — и про Бэрика, и про пьянство, и про мои фортели на работе и про мужа. Единственное, что я утаила, это причину своего приезда в Москву и не стала рассказывать, что сейчас работаю в фирме Эмиля, чтобы она ничего не заподозрила. Ведь бабульку бы очень заинтересовало, что я сначала пыталась разузнать о семье Соболиных, а потом и устроилась работать на фирму к одному из них.
Мои рассказы шокировали её, но осуждения не было, и она просто попыталась меня понять и ещё больше начала жалеть. А также постепенно я узнавала и всё про её жизнь.
Оказалось, что её отец был известным академиком, и благодаря этому получил квартиру в этом доме. Здесь же она познакомилась со своим первым мужем, который приехал в гости к одному из жильцов. Он был военным, и она много лет моталась с ним по гарнизонам, пока не родила Игната. Как только это случилось, её отец сделал всё возможное, чтобы выбить для её мужа тёплое местечко в Москве и вернул дочь в отчий дом. Но когда Игнату исполнилось четырнадцать, его отец погиб. Вертолёт, в котором он летел на инспекцию военных учений разбился, и она стала вдовой, а ещё через год похоронила и своего отца. Она долго оплакивала их, но потом жизнь взяла верх и Серафима Павловна встретила своего второго мужа. Игнат, к сожалению, его не принял. Мальчик решил идти по стопам своего отца и в тот момент как раз поступил в военную академию. Выехав жить в общежитие, он и познакомился с будущей мамашей Ростислава, а когда та особа сбежала, оставив сына, вернулся домой. Но прожил здесь недолго. История с Варей причинила ему боль и, выпустившись из академии, он забрал сына и начал колесить по необъятным просторам Родины.
Но к несчастью, и второй муж бабульки прожил недолго. Похоронив его и оставшись в одиночестве, она обратилась к друзьям своего первого мужа и сделала всё возможное, чтобы те нашли Игнату место в Москве. Парень он оказался умным, плюс помогли друзья отца, и благодаря этому он сделал успешную карьеру. Правда, кем точно сейчас работал Игнат, и какое звание имел, я так пока и не узнала. Серафима Павловна закатывала глаза, когда я об этом спрашивала и многозначительно говорила, что он большая шишка в министерстве обороны. А я, когда однажды вечером он приехал в гости, чтобы так сказать лично взглянуть на новую помощницу своей матери, не решилась задавать вопросы. Мужчина не то чтобы испугал меня, а вызывал какую-то робость. Лет шестидесяти, седой, слегка полноватый, со строгим взглядом, он долго рассматривал меня, и мне хотелось стать невидимой. А когда отрывистым, приказным тоном начал задавать мне вопросы, я вообще испытала желание сбежать или вообще из дома, или хотя бы в свою комнату. В каждом его слове чувствовалась привычка командовать и добиваться поставленных целей. Спасла меня тогда Серафима Павловна. Не менее приказным тоном оборвав сына, она начала учить его жизни и приказала меня не пугать, и он отстал от меня. Засыпая в ночь, я снова мучилась вопросом о жизни, которая могла бы сложиться у Вари — ответила бы девушка на его чувства, или испугалась бы командного тона парня? Или его командный тон и сухость, следствие пережитой трагедии и прожитой жизни? Но ответов как всегда не нашлось.
Также я многое узнала про Ростислава. По стопам отца и деда он не пошёл, а предпочёл получить экономическое образование. Окончив университет, он открыл фирму и при помощи отца превратил её в преуспевающее предприятие. Здесь Серафима Павловна тоже здорово темнила, но как я поняла — она и сама толком не понимала, чем занимается внук. Ну а я, сложив очевидные факты, пришла к выводу, что он занимается поставками толи военного обмундирования, толи продуктов, а может и того и другого, ну или прочих мелочей, для военных частей. В общем, парень, при помощи отца выигрывал тендеры и заключал выгодные контракты, таким образом, сейчас живя в полном шоколаде и содержа свою бабулю, и помогая отцу.
Но в принципе, как Ростислав зарабатывает свои деньги, меня мало интересовало. Ни он первый, ни он последний, кто делала это благодаря своим родственникам, сидящим в кабинетах власти. Поэтому я и не особо старалась совать нос в его дела. А вообще, за три недели мы с ним подружились.
Исправно выполняя моё условие, он сначала периодически стал заезжать к своей бабульке на обеды, таким образом развлекая её в то время, пока я на работе. А однажды заехал вечером и остался надолго.
У меня уже шла вторая рабочая неделя, и я почти втянулась в рабочий график, поэтому перестала сразу после ужина заваливаться спать. Но просто гонять чаи с Серафимой Павловной нам стало скучно, и как-то вечером она предложила сыграть мне в лото. Без особого энтузиазма я согласилась и неожиданно для самой себя втянулась. Играли мы не просто так, а на денюжку. Каждой карточке определили цену в десять рублей, и как дети радовались, когда удавалось первой закрыть все числа, а значит и сорвать банк.
В один из таких вечеров заехал и Ростислав, а увидев с каким азартом мы играем и болтаем обо всём на свете, после уговоров составил нам компанию. Потом как-то раз снова заехал вечером, и после этого стал появляться всё чаще в квартире своей бабушки. На самом деле он оказался и не таким уж хамом, как я подумала после первый двух встреч, хотя и за словом в карман не лез. И теперь мы часто, играя в лото, или в карты, или просто попивая чаёк, беззлобно друг друга подкалывали и смеялись, а Серафима Павловна цвела и пахла, как майская роза, суетясь по кухне и стараясь нас чем-то вкусненьким побаловать, или издавала победные крики, когда удавалось нас обжульничать в играх. А затем Ростислав стал иногда и оставаться у своей бабульки ночевать, радуя её чуть ли не до слёз.
После таких посиделок на сердце чувствовалась необыкновенная лёгкость и умиротворение и я уже не представляла, как раньше жила без всего этого. Серафима Павловна стала для меня настоящей любимой бабушкой, а Ростислав… Я бы сказала, что мне он стал как брат, но всё чаще я начала замечать его заинтересованные взгляды и не знала, как к ним относиться. С одной стороны он мне нравился, и я себя чувствовала рядом с ним раскованно и свободно. Я могла быть собой. А с другой стороны — как будто внутри стоял какой-то барьер, и пока я даже не хотела думать о том, чтобы его переступить. Мужчины вообще стали меня как-то пугать и я с сожалением признала, что пять лет отношений с Юрой сделали меня дикой и пугливой. Если раньше увидев мужчину, я сразу определяла — нравится он мне или нет, и легла бы я с ним в постель, то теперь эти отношения страшили, и я боялась даже думать об интимной сфере жизни. Но никаких попыток перевести наши отношения на другой уровень Ростик не предпринимал, поэтому я пока и не задумывалась, как мне поступить или что делать, если вдруг он решит действовать, и я на самом деле интересую его, как женщина, не жиличка его бабушки.