Марфа Метель - Ученица палача (СИ)
Память услужливо напомнила самые страшные дни в её жизни. Тело задрожало, вспомнив прикосновения ножа и плети… Почувствовала, как паника начинает накатывать, вот-вот захлебнётся в крике ужаса, рвущемся из груди…
Рядом раздался стон. Манон сморгнула, словно просыпаясь. Взгляд скользнул по Луи, лежащим у её ног. Он начал приходить в себя.
Страх отступил. Она снова была собой, Манон Авье, баронесса Перрэ. А вернее, в данную минуту — Палач.
Манон расстегнула свой плащ и, стараясь как можно аккуратнее, подсунула под раненого. Она не знала, когда его найдут, а лежать на снегу неполезно для здоровья. Барон учил её заботиться о своих людях.
— Госпожа… — проговорил Луи, открывая глаза.
— Стрелу не буду трогать, нет времени, потерпи, скоро наши подойдут.
— Госпожа… не ходите… госпожа… — мужчина схватил её за руку, пытаясь удержать.
— Луи, не волнуйся, я схожу по-быстренькому, прибью одного гада, очень крупно мне задолжавшего, спасу вертихвостку Денизу… и вернусь, — руку сжали ещё сильнее, — а хочешь я тебя поцелую? — мужчина растерялся, ослабив хватку. Манон высвободила руку, чмокнула раненого в лоб и встала. — Полежи, отдохни, я скоро.
Садиться на Ворона она не стала, пошла пешком. Конь остался рядом с кобылой Луи. Дарк затрусил слева. Манон сняла с пояса плеть, «поиграла», разминая руку, вынула из ножен дагу.
Прислушалась к себе. Ни паники, ни страха более не испытывала. Только азарт хищника, вышедшего на охоту. Плотоядная усмешка искривила губы… поиграем.
Манон приближалась, снег хрустел под ногами, солнце уже клонилось к закату, весна, но дни ещё короткие. Темные силуэты деревьев и фигура мужчины на фоне ярко освещённой поляны выглядели зловеще. Она остановилась, не дойдя метров пять.
Он смотрел на неё, лицо скрыто в тени капюшона.
— Ты изменилась, зверушка, — проговорил Клод, откидывая капюшон. Не юнец уже, красивый мужчина с русыми волосами, аристократическими чертами лица, только белёсые глаза портили идеальный образ Мясника. С такой внешностью ему было просто заманивать женщин.
— Но всё равно осталась моей ручной зверушкой, — голос его, казалось, проникал под кожу.
— Зверушка… — протянула Манон, расплываясь в улыбке, неуловимое движение… плеть оплела арбалет, рывок — и оружие улетает в лес. — Да, только хищная зверушка.
— Значит, ты не просто жила эти годы взаперти. Я-то ждал сломленное существо, а тут такой… подарок. Ты знаешь, ещё ни одна не смогла продержаться более одного дня… они такие жалкие со своими воплями и мольбами.
— Ну да, что тебе остаётся… — Манон сделала многозначительную паузу. — По-прежнему не стоит? Так же бессилен и не способен как мужчина?
Отчётливо расслышала скрежет зубов. Видела, как руки сжались в кулаки.
— Будешь умолять… — начал Клод, делая шаг к ней.
— Ты уж определись, то тебе не нравятся мольбы, то хочешь, чтоб умоляли, — заметила Манон, делая шаг влево, выходя на поляну. — Ты же помнишь… умолять я не умею… только ржать тебе в лицо… смотря на твой вялый стручок.
Ну, давай-давай, злись, делай ошибки. Манон издевательски осклабилась. Расхохоталась и выбежала на середину поляны, занимая выгодную позицию спиной к заходящему солнцу. Взбешённый Клод поспешил за ней.
Минут десять-пятнадцать — и Соледат с людьми должен прибыть. Быстро огляделась: развалины мельницы слева, Дениза… Дениза… ага, вот она. Между деревьями привязана за руки, словно раскинула руки для объятий. Не цепи, верёвки… Слава Всевышнему, крови на снегу не видно.
— Только ты можешь доводить меня до такого состояния бешенства, — проговорил Клод, обнажая шпагу.
— Да, обладаю особым даром… Говори-говори, ты же любишь поболтать, на другое не способен. Только причинять боль беззащитным женщинам… а вот интересно, не будь ты импотентом, ты был бы таким же придурком?
— Заткнись! — проорал Клод.
— Нееее, я так долго ждала момента поизмываться, так приятно осознавать свою власть… над тобой, ничтожным. Ну, что… недомужчина… потанцуем в последний раз…
— Потанцуем…
Манон приняла левостороннюю стойку. В левой руке сжала дагу для блокировки ударов противника. Над головой плеть совершила несколько вращательных движений, и Манон сделала выпад. Клод попытался уклониться, но у него не было опыта борьбы с противником, владеющим боевой плетью. И та достигла цели, окрасив снег алым.
Резкие хлесткие удары большой амплитуды по плечам, рукам, ногам, груди Клода… лезвие на конце плети распарывало ткань до мяса, каждый раз достигая цели. Снег вокруг стал красным. Обманные выпады шпаги Манон блокировала дагой.
Но барон не готовил её к дуэлям и долгим поединкам. Один удар — один труп.
Она начала уставать. Женщина однозначно слабее мужчины. Её спасала изворотливость и ловкость. Давала о себе знать рана на левом боку, сковывая движения, швы только через пару дней снимать. Пора заканчивать.
Хлестнула Клода по глазам, но тот в последний миг уклонился, и лезвие скользнуло по щеке, разрезав от виска до подбородка. Мясник взвыл. Вторым движением закрутила плеть вокруг ног и рванула, опрокидывая мужчину на землю. Он упал, основательно приложившись затылком.
— Ату, Дарк! — подала команду Манон, и пёс, всё это время крутившийся рядом, пошёл в атаку. Его челюсть сомкнулась на горле Клода.
Она смотрела в расширенные от боли и ужаса глаза Мясника. Ни сочувствие, ни сострадание не шевельнулось в ней. Он не был для неё человеком.
— Убей, — клыки вспороли артерии, вгрызаясь в плоть. Манон до последнего мгновения смотрела в глаза врага. Только когда вопли его стихли, а зрачки остекленели… Мёртв!
Из неё словно выдернули стержень, пять лет позволявший выживать, бороться, не сдаваться. Всё кончено. Можно лечь и уснуть.
Она закрыла глаза и рухнула в кровавый снег, на периферии сознания услышав душераздирающий вопль: «МАНОН!!!»
Тигран Аландер
Они гнали коней, словно все демоны преисподней гнались за ними, но всё равно не успели. Когда «кавалерия» вылетела на поляну — всё было кончено.
Снег залит кровью, тело мёртвого мужчины с развороченным горлом, замерший над ним пёс, ощерившийся в кровавом оскале.
Манон, стоящая над телом.
Сердце радостно забилось. ЖИВА! И тут же ухнувшее в тартарары, когда она рухнула, словно подкошенная, в алый снег.
— МАНОН!!! — заорал Тигран. Соскочил с коня и побежал, споткнулся, едва удержался на ногах, но не остановился. Упал на колени, притянул бесчувственную Манон к груди. Несколько минут руки его беспорядочно гладили волосы, плечи, руки, лицо… Потом он заговорил:
