Дж. Уорд - Поцелуй Крови
— Что? — Он перевел взгляд на Брата. — У меня есть дом.
Парень передвинул ноги так, чтобы оказаться лицом к лицу с Крэйгом.
— Я знаю, где ты живешь.
Что-то взбесило его в этом прямолинейном взгляде, поэтому он устроил шоу из пережевывания пищи.
— Ну да. Я не солгал о своем адресе.
— Там не безопасно.
— Я живу там со времени набегов.
— В этой многоэтажке жалкий водопровод. И там нет укрытия от солнца.
— Я сплю в подвале.
— Пожар быстро исправит дело, заставив тебя выбирать между кремацией в огне или под солнечным светом.
Крэйг разрезал сосиску пополам и закинул в рот.
— Я не перееду.
— Здесь у тебя есть еда и вода, койка. Не нужно ничего платить.
— Мне не нужны подачки. — Так, сейчас он откровенно злился. — Я здесь чтобы научиться сражаться, а не для того, чтобы вы могли потешить самолюбие.
Бутч подался вперед.
— Думаешь, мы тебе задницу подтирать собрались? Серьезно? Считаешь, в этом весь смысл?
— Слушай, мне не нужна…
— Придурок, — отрезал Бутч. — Весь следующий год мы собираемся инвестировать в тебя пару сотен тысяч долларов, безвозмездно… и ты хочешь пустить все на ветер лишь от того, что у тебя восстала гордость? Это не благотворительность, и это не обсуждается. Сегодня ночью, после занятий, я отвезу тебя домой, ты соберешь свои пожитки, а потом я верну твой жалкий зад обратно, либо можешь катиться на все четыре стороны. Так, здоровяк, что ты выберешь?
Крэйг длинно и трехэтажно выругался, но себе под нос.
Удар по больному.
— Отлично, — пробормотал он.
Бутч хлопнул его по плечу.
— И чтобы доказать, что я не держу зла на твой кретинизм, я организую тебе ТВ, интернет и календарь на год с фотографиями Рейджа, чтобы было на что пялиться.
На этом Брат встал из-за стола, забрав с собой наполовину полную тарелку.
Значит, смысл его «трапезы» в том, чтобы показать, что еда здесь безопасна.
— До встречи в классе, — сказал Бутч у дверей, предварительно скинув тарелки в раковину. — Аудитория, сегодня вечером. Бомбы, детонаторы, нейтрализация. Клевая тема.
Предоставленный своему прекрасному одиночеству, Крэйг уронил голову на руки.
Планы, а ведь у него были свои планы.
Что за нахрен?
***
— А что было дальше?
Когда ее отец, задав вопрос, намазал свой мягкий тост мармеладом, Пэрадайз попыталась сформулировать очередную ложь. Что было сродни попытке застегнуть в темноте рубашку с кучей мелких пуговиц, учитывая, что она проспала всего два часа и не до конца восстановилась.
— Эм… — Она отломила круассан и намазала клубничным джемом. — Ну, после того как мы зарегистрировались, примерно час заняла коктейльная вечеринка.
Блевотная.
— Мы ходили по залу, знакомились друг с другом.
Нас чуть не поубивали электрическим током в темноте.
— Потом плавали.
Нас пытались утопить.
— По завершении была прогулка.
Марш смерти Диккенса.
— Потом всех ждал физический осмотр.
Реанимация при остановке сердца.
— Выдалась трудная ночь, поэтому все остались ночевать там.
Полумертвые и едва дышащие.
— Вот и все.
Чудесно. Она открыла в себе Мистера Подсознание[52].
Ее отец кивнул.
— Братство было так любезно и сообщило мне… Пэйтон тоже звонил. Они сказали, что ты хорошо постаралась… что ты стала лучшей в классе.
— Я сама удивилась.
И до сих пор чувствовала себя потерянной даже в собственном доме. Сидя с отцом, на тех же местах, что и всегда, под той же хрустальной люстрой, с теми же фарфоровыми тарелками и блюдцами, под надзором тех же картин маслом с изображением их предков, ей казалось, словно она была в дорогой гостинице, обставленной как в средневековом замке, с персоналом, обученным предугадывать ее желания… в чужой стране.
А еще ее отец.
Абалон сидел во главе длинного, блестящего стола, его красивое лицо сияло от облегчения и гордости… в основном, от облегчения… и от этого ей было еще хуже. Тот факт, что ее ложь возымела желанный, преуменьшающий эффект отдалил ее от отца еще сильнее… к тому же был добавочный слой вины.
Не связанный с учебой.
Было невозможно не вспоминать и не думать с одержимостью о том, чем она занималась с Крэйгом, и что он сделал себе. Часть ее непрерывно проигрывала каждую подробность пережитого опыта, зрительный контакт, звуки, запахи… выражение на его лице, когда он…
Так. Она не станет думать об этом за гребанным обеденным столом.
Но что ей оставалось? Боже, как бы ни было ненавистно признавать, она боялась, что эта интерлюдия, даже на один раз, сделает ее нежеланной парой в глазах Глимеры. Да, в сексуальном плане она была чиста, но Крэйг основательно приложился к ее вене, что стало поводом к определенным… действиям с его стороны.
Воистину, ее бесило, что она даже секунду тратила на мысли о кучке субъективных зазнаек… но сидя здесь, со своим отцом, это было неизбежной ношей.
Невозможно так быстро отмахнуться от своего воспитания.
Особенно когда думаешь о том, какое будущее желает тебе твой ближайший родственник.
— Пэрадайз?
Она встряхнулась и выдавила улыбку:
— Прости, что?
— Дорогая, думаю, достаточно джема.
Опустив взгляд, она обнаружила, что выложила половину банки на кусочек круассана размером с палец. Красная сладкая масса капала на ее тарелку, покрывала нож и руку.
— Вот же неряха. — Она начала вытирать беспорядок. — Так, как прошла твоя рабочая ночь?
К счастью, Абалон углубился в обсуждение работы и грядущего празднества, и она смогла сосредоточиться должным образом, чтобы периодически кивать в нужных местах.
Что Братья устроят им этой ночью? — гадала она. И как, черт возьми, она сможет вести себя естественно в присутствии Крэйга?
Полчаса спустя Пэрадайз надела свою форму, собрала сумку и вышла через парадную дверь, дематериализуясь на место сбора. Автобус уже ждал их на лесистом участке, и дверь раскрылась сразу же, как водитель заметил ее.
Преодолев три ступеньки, она расстегнула куртку и встретила взглядом свой класс. Ново тусовалась в хвосте, заткнув уши наушниками, с айФоном в руках. Бун тоже. Акс снова спал в конце, несомненно, ему снились вещи, которым лучше оставаться в его голове. Энслэм что-то набирал на телефоне, наверное, обновлял статус на «Фейсбук» — «в отношениях с Порше», который подарил ему отец в награду за поступление в учебную программу. А Пэйтон потирал лицо, словно пытался растормошить себя ото сна.
— Привет, — сказал он, когда она подошла.
Пэрадайз села напротив, с другой стороны прохода, и Пэйтон сменил положение, прислонившись спиной к затемненному окну и вытянув ноги.
— Ты готова? — спросил он.
— Ответила бы, если бы знала, что нас ждет.
Он стиснул зубы.
— Ладно, сменим тему. Знаешь, что я услышал?
Пэйтон был главным сплетником… всегда. Именно он рассказал ей о новой игрушке в семейном гараже Энслэма, о последнем скандале с участием его двоюродной кузины и том, что она солгала родителям, где ночует в городе, о женщине, которая вышла замуж за какого-то старикана и оргиях с множеством мужчин в гостевом коттедже ее имения.
Но это, должно быть, преувеличение.
— Что? — по крайней мере, разговор отвлечет ее от мыслей о Крэйге. — Можешь рассказывать в красках. Дорога займет полчаса, как минимум.
— Не волнуйся, у меня в запасе полно историй.
— Слава богу. — И это несмотря на все те часы, что они провисели на телефоне днем. — Я упоминала в последнее время, как тебя люблю?
— Да, но если хочешь доказать, то придется сделать ту татуировку.
— Я не стану набивать твой портрет на своей заднице.
— Когда ты будешь проходить мимо, мне будет на что посмотреть.
— Нет, если я буду носить штаны. И, блин, мне стоило оскорбиться на этот комментарий?
— Да, прости, что приходится говорить тебе это, Пэрри, но блондинки с идеальными фигурами и умными голубыми глазами ничего не добьются в этом мире. Пора бы уже привыкнуть к этой печальной правде.
Запрокинув голову, она рассмеялась.
— Ладно, давай свою историю.
— Мой троюродный кузен рассказал, что Бал Двенадцатого Месяца будет проведен в твоем особняке. Черт, почему ты ничего не рассказала мне?
— Я тоже слышал, — встрял Энслэм, не поднимая взгляда от телефона.
Пэрадайз оглянулась. Бун и Ново не могли ничего услышать, Акс спал. Понизив голос, она сказала:
— Пэйтон, давай потише о таких вещах, забыл уже?
Ее друг размял костяшки.
— Прости. Но официально мы с тобой одиноки…а это важное событие. Пойдешь со мной? Или я могу с тобой. — Он одарил ее победной улыбкой. — Развратно звучит, не так ли?
