Марина Ефиминюк - Магические узы
Все заранее приготовленные прочувственные слова застряли в глотке.
– Ну и? – тон собеседника прозвучал в высшей мере нетерпеливо. Он явно досадовал из-за времени, потерянного на глупые разговоры с прилипчивой девчонкой.
– Я по поводу вчерашнего, – я запнулась и нервно сунула руки в карманы, отводя взор.
– И что? – подогнал меня Ратмир.
– Я о статье… – голос сорвался на шепот.
– Ясно, – сухо отозвался собеседник и развернулся, собираясь уходить.
– Ты видел ее! – прозвучало с обвинением, словно бы Ратмир без спросу залез в мой отроческий дневник и зачитал выжимки перед родственниками.
Мужчина оглянулся, хмурый и подавлявший. Колючий взор задержался на моем румяном от неловкости лице, заставляя покраснеть еще сильнее.
– Я только хотела сказать, что совсем не знаю эту женщину. В первый раз ее видела… – примолкнув, я едва не застонала от отчаянья за собственную трусость. Перед зеркалом в ванной комнате объяснение с отражением происходило не так жестко. Во рту появилась неприятная сухость, и запершило горло.
– Это все? – уточнил Ратмир.
– Слушай, поверь мне, я не способна убить! – слова полились потоком, только не те, что были заготовлены заранее. – Я и стрелять-то совсем не умею, а оружие в первый раз в руках держала, когда из лаборатории хотела сбежать…
Воздух в легких закончился, и страстный монолог, призванный доказать мою абсолютную невиновность, окончательно иссяк. Последовавшая пауза длилась неприлично долго. Окончательно растерявшись от гробового молчания собеседника, я только и сумела выдавить, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы:
– В общем, так.
Ратмир прочистил горло и неожиданно устало спросил:
– Веда, ты от меня-то сейчас чего хочешь? Заверений, что ничего случится, и ты не пойдешь и не убьешь эту женщину, знакома ты с ней или нет?
Проклятье! Да, именно этого мне хотелось услышать! Прямо сейчас, незамедлительно! Я жалобно прикусила губу и передернула плечами.
– Я не могу тебе этого обещать, – просто ответил Ратмир, заставляя сжаться в комок и опустить голову, чтобы он не смог различить накипающих на глаза слез.
Я лишь судорожно кивнула в ответ на его слова и неожиданно громко шмыгнула носом, что сама испугалась.
– Господи, Птаха, иди сюда, – мягко произнес он через утомленный вздох, и прижал меня к горячей груди. От него пахло тонко, приятно, и объятия дарили спокойствие и чувство защищенности, почти позабытое за последние дни.
– Мы вместе постараемся не допустить, чтобы заметка стала правдой. Идет? – предложил он. – Это я могу тебе обещать.
Я отстранилась, чтобы не вызвать подозрения. От одного его присутствия в соседней комнате меня бросало в дрожь, а уж от близости начинало нервно трясти. Мужчина спокойно отошел, не собираясь удерживать, и небрежно сунул руки в карманы.
– Давай договоримся, – предложил он по-дружески, – попытайся для разнообразия меня слушаться.
– Эй, ну вы идете? – выкрикнул Стриж, выглядывая из раскрытого окна гостиной. Ветров старший оглянулся к брату и только кивнул.
– Пойдем, – пробормотала я, продвигаясь к крылечку.
– Веда, и еще, – остановил меня Ратмир, заставив поспешно обернуться, – извини.
Наверное, если он прямо сейчас бросился в бешеный пляс, я бы изумилась меньше, а потому едва не рухнула в траву, к особой радости засевшего в траве дога, только и ждавшего моего внимания.
– За скандал из-за крови. Я был не прав, вы молодцы со Стрижом. Просто в следующий раз предупредите меня о своих решениях, – ответил мужчина на мой потрясенно вопросительный взор.
Удивление росло, как лесной пожар, в короткие минуты превращавшийся в стихийное бедствие. Похоже, Ветров старший действительно решил заключить перемирие! Идти на компромиссы и быть щедрой я умела, а потому хмыкнула:
– Да это и скандалом-то не назовешь. Ты даже голоса не повысил. Хотя, знаешь, – я дружески похлопала его плечу, и обалдела от собственной бесцеремонности ничуть не меньше Ратмира, – лучше бы ты орал!
Тот только усмехнулся, а потом добавил нечто, заставившее меня вспыхнуть фитильком:
– И еще извини за игру, похоже, я неверно тебя понял.
О, нет!
Мы оба ощущали себя не в своей тарелке, прекрасно осознавая, что вчера он понял меня исключительно верно.
– Я все время забываю, что ты не такая, как мы, – он примолк, заставляя неуютно поежиться.
– Обыкновенная? – услужливо подсказала я, не скрывая иронии.
Губы Ратмира дрогнули и растянулись в медленную незнакомую улыбку, а в обращенном на меня взоре проявилось лукавство. Кажется, теперь мне стало с достоверностью известно, как змей искуситель смотрит на невинную монашку, и у той подгибаются колени от смутного непристойного обещания в бездонных глазах.
– Просто другая, – поправил он снисходительно.
– И это сбивает с толку? – уточнила я, стараясь скрыть, как сильно он польстил мне.
– Не то слово…
– Вы чего тут флиртуете, пока мы вас ждем? – к моей огромной досаде, обрывая брата на полуслове, на пороге дома появился Стриж и с самым укоряющим видом упер руки в бока.
– Пойдем, – кивнув в сторону крыльца, сдержанно произнес Ратмир. Он как будто отвернулся на мгновение и нацепил маску, оборотившись из обольстительного незнакомца в упертую бесстрастную жестянку.
Обстановка в гостиной, утомленной ожиданием, накалилась. Мне так и казалось, что на идеально расчесанной макушке Свечки бегают крошечные голубоватые разряды, эдак сильно она рассердилась задержкой. Сидя на диване, женщина закинула ногу на ногу и старательно разглядывала круглые отполированные ноготки, тщательно скрывая раздражение, но все равно, не удержавшись, уничижительно прошипела:
– Ветров, а мы и не чаяли!
– Не нервничай, Свеча, – отмахнулся тот, цыкнув.
Док уже успел разложить на газетном столике пузыречки и теперь протирал поддельный браслет мягкой тряпочкой, пропитанной составом с едким запахом. Если бы не открытое окно, через которое вылезла занавеска, стремясь сорваться из петелек вслед жизнерадостному ветру, то у меня из глаз полились бы слезы, но в носу все равно засвербело.
– У меня все готово! – отложив натертый до блеска браслет, Док с полубезумным видом хихикнул и в предвкушении потер ладони.
– И кого мы ждем? – рявкнула Свечка, цыкнув, и бросила на меня презрительный взор: – У нас даже массовка подтянулась.
– Только подальше отойдите… – посоветовал Док, и я тут же попятилась к закрытой двери, прислоняясь к косяку. Остальные неохотно разошлись по комнате, как будто на собственную безопасность они плевали с высокой колокольни, и в них отсутствовал даже намек на инстинкт самосохранения.
– Давай, Док, – скрестив руки на груди, кивнул Ратмир.
Профессор с превеликой осторожностью вытащил пробку из пузырька темного стекла, и по комнате разлился гнилостный тошнотворный душок драконьей крови. Непроизвольно я прижала ладонь к носу, стараясь спрятаться от зловония.
Бутылочка дрожала в нетвердых профессорских пальцах, когда он осторожно наклонил ее. Из узкого горлышка выкатилась капля густой темно-бордовой массы и вязко растянулась, ложась на серебряный виток украшения. В одно мгновение драконья кровь зашипела, словно закипая, и стала жиже. На наших изумленных глазах капля разбежалась по виткам тонкими красными ниточками. Казалось, что браслет впитывает в себя ценный энергетик, не уронив на столешницу ни одной крошечной кляксы.
– Тяжелеет, – пробормотала довольный Док, вытягивая браслет в ладонях на расстояние руки.
Неожиданно я почувствовала, будто волосы затрепал сквозняк, и удивленно нахмурилась, когда заметила волновавшуюся занавеску на одном из запертых на шпингалет окон. Тут внутри гостиной поднялся сильный ветер, сорвав шторы и взъерошив волосы. Рамы единственного открытого окна яростно захлопнулась, прищемив тюль. Многочисленные бумаги Ратмира, переложенные профессором на диван, взметнулись к потолку, хорошенько прыснув в лицо возмущенной Свечки. Та едва успела прикрыться, а документы закрутились воронкой возле прозрачной призмы для светового шара. Воздушный вихрь стремительно сжимался, становясь как будто темнее, а потом со странным вздохом всосался внутрь браслета, и наступила невероятная огорошенная тишина. Документы медленно опадали на пол, где неряшливыми полотнищами растянулись испорченные коленкоровые занавески.
– И что? – рявкнула Свечка, отплевываясь.
– Подожди, сейчас самое интересное начинается, – благоговейно прошептал профессор, уморительно гримасничая в попытке поправить скособоченные очки, едва державшиеся на кончике носа.
Ровно вслед его словам комната наполнилась неясными шепотками, и из воздуха стали проявляться полупрозрачные фигуры. Они выстраивались неровной цепочкой перед Доком, но стоило тому пошевелить вытянутыми руками, как дружный строй развеялся дымкой.
