Алиса Дорн - Институт моих кошмаров. Здесь водятся драконы
— Так что у вас с ним?
— Ничего, — честно призналась я.
— Ничего… Потому что уже было, или потому что только будет?
Я с интересом осмотрелась, оттягивая необходимость отвечать. В гости к Райли я попала впервые. В отличие от нашей с Софией комнаты, тут сразу чувствовались две хозяйки: чья-то половина, похоронно-мрачная, была идеально чиста и несколько… пуста. Ничего личного, только пара черно-белых фотографий на стене. А вот вторая явно принадлежала Райли. Все горизонтальные поверхности, включая заправленную розовым пледом постель, покрывали разбросанные в ее очаровательно непринужденной манере вещи. И тут сразу становилось понятно, что под всей своей конфетно-девочковой мишурой рыжая была не просто ведьмой, но и потомственным артефактором, мастером металла и камней. Учебники соседствовали с листовым серебром, массивный молоток лежал на постели рядом с щипцами для завивки волос, на письменном столе на сером бархате россыпью валялось содержимое косметички и десятка два ограненных камней (подойдя ближе, я рассеянно покатала зеленый пальцем: интересно, сколько можно заработать, если попросить вот так «на учебу» изумруды от ГООУ и продать их в нашем мире? Правда, я сомневалась, что ректор не предусмотрел такой возможности и не пресек ее в зародыше). На комоде стоял целый батальон рамок с фотографиями. Вся жизнь Райли Харпер, задокументированная и упакованная, полная по-американски белоснежных улыбок. Райли с семьей: групповой портрет, на переднем плане — трое девчонок, и все одинаково рыжие и смешливые; старшая еще держит на руках очаровательного карапуза с такой же кричаще-оранжевой шевелюрой. Райли с подругами — пятеро девушек-подростков в форме команды поддержки сидят за столиком кафе. Райли с одноклассниками, все одеты в мантии и смешные шапочки с кистями. Райли с Тоби, первое лето после выпуска, позади пляж и яркое калифорнийское солнце, а впереди — поступление в ГООУ и расставание…
— Ничего не было, ничего нет, ничего не будет. Точка.
— Но почему? — поразилась ведьма. — Ты его хорошо рассмотрела? Да если бы я могла…
— Так забирай, — равнодушно предложила я. — Хочешь, познакомлю? Или, еще лучше, он постоянно в IT торчит, заходи в любое время.
Райли громко вздохнула и покосилась на фотографию — ту самую, с калифорнийским пляжем.
— Я бы с радостью, — грустно сказала рыжая, теребя браслет на запястье, — но не получается. Наверное, еще слишком рано.
— Вот и мне слишком рано, — отрезала я.
Стоило теме переместиться с ее сердечных ран на чужие, как Райли сразу оживилась:
— Да? Почему? Расскажи, ты же ничего о себе не говоришь! Мы знакомы уже месяц, а я ничего почти о тебе не знаю!
— Знаешь, — упрямо возразила я. — Ты знаешь, что я скрытная.
— Ладно тебе! Ну скажи! Про меня ты уже всё слышала, — безо всяких преувеличений. Про себя Райли рассказывала без умолку, — я плохой человек, бросила парня своей мечты, разбила сердце ему и себе, а все потому, что не могла признаться ему, что я ведьма. А у тебя какая история?
— Скучная. Хорошо, — увидев ее обиженное лицо, я выдохнула и попыталась взять себя в руки. Может, психотерапевт Софии была права и иногда стоит кому-то рассказать, что тебя гнетет? — Знаешь ваши истории про популярного квотербека, который на спор решает влюбить в себя скучную ботаничку, а потом понимает, что вовсе она не скучная, и сам в нее влюбляется?
— А ботаничке еще строит козни злобная чирлидерша, которая хочет заполучить квотербека себе, но не из любви, а ради престижа? Всегда ненавидела этот стереотип, — подхватила Райли и смутилась. — Извини, продолжай.
— Так вот. В жизни он в нее не влюбляется.
— О. Так ты говорила про себя…
Вроде того. Только он был не квотербеком, а местным мажором с обаянием плохого мальчика, сигаретами, мотоциклом и вечно отсутствовавшими родителями. А я… я была такой, какая я есть. Обычной, скучной и правильной. Бывают люди, которым нравится то, что общество считает самой идеальной моделью поведения. В детстве им нравится ходить в школу, потому что учиться в любом случае интереснее, чем прогуливать занятия и опасаться родительского наказания; они с удовольствием навещают родственников и не считают, что разговоры за чаем с плюшками — это такая обуза; в дождливые вечера они залезают в кресло под клетчатый плед, рассеянно гладят кошку, забравшуюся к ним на колени, и читают интересную книжку — не потому, что эта комбинация демонстрирует их глубокий внутренний мир, а просто потому, что это уютно. Они не чувствуют в себе революционного настроя и не делают попыток взбунтоваться против загнившего мира (которые, будем откровенны, в подростковом возрасте выглядят жалко, бессмысленно и почему-то обычно принимают форму курения за гаражами и тяжелой музыки, гремящей на всю квартиру), им и так хорошо. Тихо и спокойно.
С детства меня очень тяготила эта моя «правильность». Иногда мне даже казалось, что, если бы не стремление доказать себе, что я не такая, я бы и не влюбилась в Алека (хотя теперь, после встречи с Дизом, пора уже было признать: дело было не в Алеке. У меня просто был типаж, совершенно мне не подходящий). Но все получилось наоборот. Вышло, что я очень даже «такая», и никакое плохое влияние этого не исправит. Остается только смириться.
— Все с тобой ясно, — подвела итог Райли. — Давно это у тебя было?
— Он бросил меня накануне выпускного, — созналась я.
Нет, все-таки я была согласна с Софией: совет оказался хреновым. Не знаю, как она, но я никакого облегчения от исповеди не почувствовала.
— Низко, — оценила рыжая. — Но прошло уже немало времени. Так и собираешься, раз уж обожглась на молоке, дуть на мороженое?
Как по мне, не самый плохой план.
— А что ты предлагаешь? — я задумчиво провела пальцем по краю металлического листа. Острый.
— Я — ничего. Но вот кое-кто другой… высокий, темноволосый, привлекательный, никого не напоминает?
— Нет, — отрезала я.
— Ну почему?!
— Мы друг другу не подходим. Мы слишком разные.
Примерно как песни Тейлор Свифт из моего плейлиста и хард-рок, доносившийся со второго этажа комцентра. Даже если бы у Диза был какой-то искренний интерес ко мне, начать что-то с ним было бы то же самое, что повторить историю с Алеком.
— Тем лучше! Отвлечешься с ним, все равно с демонами ничего большего затевать нельзя, быстро разойдетесь, и вернешься обратно в игру! — иногда идиомы, которые заклинание-переводчик, накрывавшее ГООУ, переводило дословно, доводили меня до исступления. Особенно американские, почему-то почти всегда связанные либо с деньгами, либо со спортом. — И потом, не думаю, что у тебя в этом вопросе есть выбор.
