Рут Оуэн - Кудесник
— Сеанс начинается! — провозгласила Марша, выталкивая подругу из спальни в направлении двери. — Теперь запомни: я покормлю Мерлина и запрусь здесь. Так что развлекайся!
Развлекаться? Джилл подозревала, что пророк Даниил развлекался гораздо больше, видя перед собой ров со львами. На миг она задумалась, а не послать ли к дверям Маршу, чтобы та передала, что она заболела, умерла или с нею случилось что-то еще, но были три весьма основательных причины, по которым этого делать было нельзя. Первая заключалась в том, что Марша, сваха в душе, будет против. Во-вторых, Иэн скорее всего не поверит, что она умерла — особенно после того, как она днем появлялась в лаборатории для проработки последнего эпизода в симуляторе. А третья, самая мерзкая из всех трех, сводилась к тому, что, несмотря на все свои опасения, она и помыслить не могла, что не увидится с ним.
Она распахнула дверь, заранее улыбаясь тому, кто, как она полагала, пришел к ней, — и, удивленно потупила взор, увидев что человек, стоявший на пороге, был вовсе не Иэн.
— Кто вы?
— Роджерс, мэм, — проговорил незнакомец, гораздо ниже ростом и шире в плечах. — Я шофер доктора Синклера. Он работает над уравнениями симулятора и попросил меня забрать вас и привезти к нему в имение.
— Шофер? — удивленно переспросила Джилл. А затем, по мере того, как до нее доходил смысл сказанного, добавила, сглатывая ком в горле: — Имение?
— Черт побери, ответ где-то здесь! — пробормотал Иэн, вглядываясь в компьютерные распечатки, валявшиеся на столе домашнего кабинета. Ряды шестидесятизначных чисел машинного кода испещряли страницы, выуженные из самого сердца корневой программы Эйнштейна. Эти биты и байты представляли собой перевод компьютерных команд, первоначально записанных на языке, столь же сложном и могучем, как средневековые заклинания. Перемените одну из цифр — и вы сможете разговаривать с человеком на другом конце земного шара. Введите формулу — и можете лететь на Луну. Это и было научное колдовство, дух магической предсказуемости. И где-то в дебрях изощренной статистики находился многозначный ключ, который отомкнет тайну исчезновения Эйнштейна.
Раздался зуммер интеркома.
— Роджерс позвонил из машины, — уведомил его лирический голос на другом конце провода. — Он только что проследовал через главные ворота.
— Прекрасно. Я сейчас спущусь, — ничего более не уточняя, ответил Иэн, не отрывая глаз от распечаток.
— Спускайтесь вниз сию же минуту, вы, бессердечный сраный педик! Раз уж пригласили несчастную девицу в мавзолей, то я вам не позволю ее не встретить!
Иэн усмехнулся, услышав выговор. Такого рода выволочки он получал с шестилетнего возраста и знал, что в них больше любви, чем гнева.
— Ладно, Партридж, — произнес он, отключая интерком. — Я сейчас же спускаюсь вниз.
Он поднялся из-за стола и размял затекшие мускулы. Сколько времени он тут уже сидит? Час? Два? Ладно, лучше по этому поводу не роптать, поскольку львиную долю данных он еще не успел просмотреть: большинство бумаг валялось на обеденном столе. Там они с Джилл их рассортируют и детально изучат. Ее знание внутренней матрицы Эйнштейна окажется незаменимым.
“Только за этим ты пригласил ее сюда?”
Да, конечно, именно за этим. Обеденная зала была втрое больше любой из аудиторий на работе. И даже если принадлежавший его предкам-баронам банкетный стол девятнадцатого века не проектировался, как рабочее место особо крупного масштаба, именно для этого он как раз и пригодится. Они с миз Полански смогут тщательно проработать распечатки, не отвлекаясь на текущие дела, что на работе невозможно. Поэтому в высшей степени логичным было пригласить ее в дом.
“Точно так же, как в высшей степени логичным было вылить на себя ведро одеколона!”
Не лил он на себя ведра! Он слегка спрыснул себя после душа и переоделся поудобнее. Ну, а поскольку удобная одежда представляла собой черный свитер с вырезом и джинсы, по поводу которых Партридж сказала, что “они заставят девицу сосредоточить внимание на чем-то ином, чем его соображения”… ну, эти вещи просто первыми попались ему под руку.
“И бритва тоже просто попалась тебе под руку. По вечерам ты никогда не бреешься, но сегодня…”
— Довольно! — произнес он вслух, точно такого рода ответ на доводы внутреннего голоса способен был успокоить взбудораженное сознание. Он собрал со стола распечатки и вышел из берлоги, направляясь к парадной лестнице, ведшей в вестибюль главного входа и продолжая обдумывать самое главное: как обнаружить Эйнштейна и определить, какого рода опасности ему угрожают. Это были поддающиеся числовому решению задачи в отличие от результатов анализа чувств, которые он питал или не питал к миз Джиллиан Полански.
Он вышел на верхнюю площадку и бросил взгляд вниз, в вестибюль. Элегантное творение из мрамора с золотыми прожилками, с хрустальными канделябрами было венцом приложения недюжинных талантов Саманты как декоратора. Прекрасное, величественное, захватывающее дух — и стерильно-холодное, как склеп изнутри.
Партридж прозвала его “мавзолеем” и захотела переделать, как только Саманта выехала оттуда. Иэн, однако, возражал. Весь этот антураж напоминал ему о бывшей жене и той страшной ошибке, которую он совершил, женившись на ней. Он напоминал ему о том, что заниматься надо только наукой, а нежные чувства следует оставить другим, менее занятым мужчинам. Он напоминал ему о том, что романтика — удел других, пусть даже созданный им симулятор облек его в сияющие рыцарские доспехи или придал ему облик звезды экрана. В реальном мире он был одиноким Вершителем Судеб, в одиночестве пребывавшим в доме, похожим на мавзолей. И если доктору как-то пришли в голову фантазии на тему карих голубых глаз, твердого, преисполненного решимости миниатюрного подбородка и мягких губ, специально созданных для поцелуев, что ж, ему чертовски не повез…
— О, Господи! — раздался в вестибюле потрясенный голос.
“Она здесь!” — понял он, и его тотчас же прошиб пот от предвкушения счастья. Он посмотрел вниз и увидел, как Джиллиан осторожно ступает в хрустальную комнату. На ней было самое потрясающее пальто на свете, облегающая материя которого делала ее совсем юной и ранимой — и безумно желанной. Мягкая улыбка проступила на суровом лице, когда Иэн увидел, как она бродила по сверкающей Стране чудес, точно отбившийся от стаи воробышек. “Я за миг могу воспроизвести эту комнату в симуляторе, но нет путей на свете воссоздать эту девушку!”
А внизу Джилл прошибла дрожь, и по позвоночнику пробежал знакомый холодок… Все это выглядело, как будто Иэн… но его тут не было. “Отлично!” — подумала она, осматриваясь в столь невероятной обстановке. Из того факта что у Иэна был шофер, она сделала вывод, что Синклер богат — но не до такой же степени! Ей понадобится несколько минут, чтобы привыкнуть к этой мысли. Черт, не минут, а месяцев!
