Мои неотразимые гадюки. Книга 2 (СИ) - Сергеева Александра Александровна

– Надо, так взорвём, – занявшись укладкой своей торбы, легкомысленно объявил дед.

– Чем? – моментально вцепился в него Дон. – Ты знаешь, где хранится порох?

– Конечно, знаю, – хмыкнул дед.

– Заберём?

– Конечно, нет.

– В чём подвох? – уточнил Дон.

– Это ж не военные запасы предков – сам-то поразмысли. Тот порох, что ты прихватил, Бает изготовил самолично.

– Это ж смертная казнь, – восхитился Дон. – Самый суровый закон Империи. Никогда бы не заподозрил в старом паразите столько отваги.

– При его-то трусости легко быть отважным, – философски заметил Вуг. – Но, ты не особо рассчитывай на горы взрывчатки. Он где-то раздобыл несколько неубиваемых мини контейнеров. Тайком изготовил обычный порох. Благо, это под силу без каких-то недоступных способов производства. Вот, и стал обладателем. Сидел на своём пороховом складе и трясся: то ли снизу по нему бабахнет, если не доглядит, то ли сверху, если кто-то подглядит и донесёт. С остальными тайными обладателями пороха та же история.

– Понятно, – разочарованно протянул Дон. – Целый год будем чистить их закрома по всей Империи. Пока наберём нужное…

– Оно и не нужно, – подтвердил Вуг, сворачивая тряпку, добытую из-под задницы. – Порох, что вы украли, заберём с собой: пригодится. А для взрыва входа в ферский тоннель нужны тонны взрывчатки. Мы не настолько всесильны.

– Странно всё это, – задумчиво отметила Лэти, очищая сковороду пучком травы.

– Что тебе странно? – скептично осведомился Вуг.

– Неужели межконтинентальный тоннель не затопило? За столько-то лет. Насосы же грунтовые воды больше не откачивают.

Дед посмотрел на девчонку такими глазами, что Дону невольно поплохело. Машка – москвичка. Про устройство метро хорошо-плохо знает. А у Лэти такие познания откуда? Как объяснять это деду? Но, умница уже поняла свою оплошку и лихо выкрутилась:

– Дон, ты же сам говорил, что в подводном тоннеле должна скапливаться вода.

– Говорил, – облегчённо перехватил он эстафету. – Но, этот тоннель имеет лишь один перегон. Всего-то пятнадцать километров с хвостиком. Он проходит в самом узком месте между материками. Между двумя западными мысами. А в остальных местах западный пролив втрое шире. Но, и пятнадцать километров это прилично. Тем более, на такой глубине залегания. Поэтому отделка тоннеля не сборная, а монолитная. Про материл я на базе ничего не запоминал за ненадобностью. Какой-то сверхпрочный пластик. Воду не пропускает, нагрузки выдерживает запредельные. Словом, это как бы одна здоровенная труба. Может, она когда-нибудь и протечёт. Но, пока держится, раз там шастают.

– Ты гляди, какой нынче щуп пошёл образованный, – без тени насмешки пошутил Вуг. – Ну, да ваша мать была большой умницей. Видать, вместе с генами и мозгами вас наделила. Нет, ты видал? – уставился он на переминающегося волка.

Дон тоже посмотрел на зверя. И даже попытался очень деликатно проникнуть под черепную коробку. Так, как это получалось у щупов. Вожак хмуро оглядел странного двуногого. На прощанье запомнил этот человечий-нечеловечий запах. Прихватил полуобглоданного оленя и поспешил смыться. От такой опасности, пожалуй, лучше держаться подальше. И стаю увести. Пусть двуногий сам изгонит неубиваемых кабанов. Волк начинал верить, что такой сможет – не то, что давешние плюгавцы, кости которых валяются на месте брошенных человечьих логовищ.

Люди тоже свернули беседу и направились обратно к поселению. Скоро рассветёт. Лэйра с Паксаей дрыхнут без задних ног, обложив с двух сторон мальчишку и дыша на него перегаром. Сразу два блока защиты системы присматривали за этой троицей – между делом Вуг зарегистрировался, став её объектом. Но Дон осознал своё легкомыслие. Нет, засечь опасность он бы успел при любом раскладе. А вот обогнать грагов, несясь обратно, вряд ли. Короче, ему повезло, что его семейная система не полетела ко всем чертям. И Дон сделал пометку для «системника»: что бы ни случилось, никогда не отпускать его, если рядом с девчонками не бдит хотя бы один щуп. Пусть хоть взрыв в башке устраивает, но на попытку биосистемы манипулятора отбрыкаться или смухлевать не ведётся.

Наутро хмурые, страдающие мигренью пьяницы знакомились с дедом. Интересен он был обеим: Паксае чисто по-человечески, а Лэйре в качестве ещё одного гаранта стабильности их системы. Нет, личная симпатия к старику у неё состоялась, но бизнес леди – это диагноз. Почти всегда, прежде всего бизнес, а уж потом леди. Реакция старика была адекватной. Паксаю он долго обнимал, заглядывая внучке в глаза. Хвалил за то, что она так похожа на мать: Татону он безгранично уважал и жалел за дурацкий выбор мужа. На Лэйру же нагавкал от души. И не преминул пригрозить, что при нём всякие там щупы засунут свои языки и нравы, куда положено. Ибо его невостребованная специализация, как КУСа, самая для них подходящая. Он является координатором того самого узла, что отвечает за мобильных щупов системы. Это вам не какой-то там подкаблучник-стабилизатор.

Лэйра весело отлаивалась, оперативно собирая разбросанные шмотки и пакуя рюкзак. Сборы в дорогу затягивались – Руф застрял в погребе. Ему не мешали прощаться с единственной семьёй, какую он запомнит лучше всего. Которая сберегла его вопреки всем законам жизни, против которых эти два старика восстали. И плевать на то, что без оружия, коня и воинской доблести – у них был свой источник сил. Свои веками проверенные – концом света испытанные – способы сохранения потомства. Гораздо более тяжкие и жестокие, чем открытая борьба. Но и более мощные. Ибо свершить короткий подвиг всегда проще, чем растягивать его беспредельно, покуда достаёт сил и мужества терпеть.

с дедом – в ожидании паренька – натаскали изрядную кучу древесного лома. Устроили погребальную кладку для костра. Они же вытащили стариков, когда Руф в последний раз переполз через порог своего чудовищного дома, щурясь на свет красными глазами. В путь тронулись, оставив за спиной набирающий силу костёр – ждать окончания ритуала уже никак не могли. И так застряли на полпути, хотя получилось, будто на каком-то перепутье.

До встречи с дедом все планы Дона были расплывчаты и небогаты конкретными деталями. Даже сейчас, когда предстояла вполне конкретная операция «Эспе-Грассин», он как-то не озаботился проработкой этих самых деталей. Вроде как, оно само всё сложится: как в кино с хэппи-эндом. Несерьёзный он всё-таки человек. И раньше таким был, и, став полуроботом, остался при своём. Не повезло его стабилизатору с хозяином, прям, беда. Хотя в этом затянувшемся путанном исходе из дома, он несколько собрался с мыслями, отчего вдруг резко поумнел. Так вот обычно и бывает с заполошными любителями посуетиться: как только начинают отваливаться ноги, усиливается шевеление мозгов. И результат прежних трудов приводит в уныние, поскольку пропаханные километры сами по себе к результату не пришьёшь, не прилепишь.

А ещё они с девчонками нежданно-негаданно заполучили бонус – а почему бы и нет? И теперь на ходу фантазировали, что их сделает более сильными – в придачу к имеющемуся встроенному оружию и самоуверенности. Конечно же, собственная крепость, которой станут горы – та самая вожделенная военно-экспериментальная база на северном материке. Удобный размерчик – одобрил Вуг – потому, что для будок сторожевых чудищ понадобится много места. Его издёвку девчонки проигнорировали. Не видели причин закапывать такое богатство, как какой-нибудь скряга с его грошовым прибытком и дурацкой ямой на задворках. Нет, их капитал следовало отловить, приручить и пустить в дело немедленно.

Приплыли – язвительно подвёл итог Дон. И представил своё комичное величие на голой ледяной вершине, под которой рыщут кровожадные чудища. Этакая грозная монументальная фигура, бренчащая замерзшими соплями – дорисовал картину дед. Девчонки их комментарии зафыркали презрением. Оно и понятно: мужики никогда не умели красиво фантазировать. А всё гениальное, что они написали или нарисовали, было стибрено у женщин. Дон попросил ему растолковать: как мужики, к примеру, так красиво натанцевали в балете? Там-то не стибрить – там собственные цыпки нужно трудить. От скуки пешего похода девчонки навалились на него с самой ядрёной критикой – деду понравилось. Короче, уже на второй день пути и разговоров Дона распирало от желания смыться, куда подальше. Это удирать, сломя голову, с его девками хорошо. А путешествовать – сплошное наказание.