Освобожденная инопланетным воином (ЛП) - Харт Хоуп

Хьюекс должен мне всё объяснить. Он знает, как я отношусь к маленькой целительнице.

Я должен уйти, прежде чем сделаю что-то, о чём пожалею, и в ярости бросаюсь к кради целителей.

Хьюекс проснулся, хотя его глаза сонные.

— Ты назначил Крониза ответственным за боевую подготовку Зои? — рычу я.

Он пожимает плечами, морщась от этого движения, и вид его боли сдерживает мою ярость. Едва-едва.

— Он был должен мне услугу.

Я скалю на него зубы, и он мягко смотрит на меня в ответ.

— Насколько я слышал, ты скоро станешь спаренным самцом, — говорит он. — Зои тренировалась с Кронизом уже много раз, каждое утро. Ты просто был не в курсе.

— Мы почти братья. И ты предаёшь меня вот так?

Он закатывает глаза — я никогда не видел, чтобы он делал это раньше, — и становится ясно, что он много проводил времени с Зои. От этой мысли у меня затряслись руки.

— Ты должен привыкнуть к мысли о ней с другими самцами. Хотя вряд ли тебе придётся это увидеть лично.

Я не стал его исправлять. Я ещё не рассказал ему, что дал понять отцу, что не стану спариваться с Малис.

— Что ты имеешь в виду?

Он хмуро смотрит на потолок кради.

— Я слышал, как Мони разговаривала с одним из других целителей. Зои обучает одну из младших самок, чтобы она заняла здесь её место. — Он обводит вокруг себя кради целителей. — Она решила, что когда корабль починят, она покинет Агрон.

Моё сердце заколотилось в груди, и мои кулаки сжались, от их пустоты, когда они должны держать мою целительницу.

— О чём ты говоришь?

Подходит Мони с чашкой в руке.

— Хватит, — шепчет она. — Хьюекс должен отдохнуть, если хочешь, чтобы он вылечился.

Его глаза уже закрываются, и я едва сдерживаю желание встряхнуть его и потребовать, чтобы он рассказал мне больше.

Я чувствую, словно парю над своим телом, когда выскальзываю из кради целителей.

И чуть не врезался в мою мать.

Мой рот открывается, когда я протягиваю руку, чтобы поддержать её. Она моргает, глядя на меня.

— Я думала, ты можешь оказаться здесь, — бормочет она. — Я искала тебя.

— Ты здесь, чтобы официально отречься от меня? — мой голос хриплый, и я хотел бы взять свои слова обратно, когда она вздрагивает.

— Я… я понимаю, почему ты так думаешь, Тагиз. Но нет. Я бы хотела поговорить с тобой.

Часть меня хочет отказать ей.

— Отец послал тебя, чтобы убедить меня передумать насчет спаривания с Малис?

— Нет. Он не знает, что я здесь. — Я хмурюсь при этом, и она одаривает меня тонкой, обнадёживающей улыбкой. — Пожалуйста, Тагиз.

Я оглядываюсь, замечая любопытные взгляды, наблюдавшие за нами. Я не хочу везти её в свой кради, так как он слишком близко к кради моих родителей. Кроме того, он полон воспоминаний о Зои. Воспоминаниями, которыми я не хочу делиться с мамой.

Если я вообще могу называть её мамой.

Её руки дрожат, и я вздыхаю.

— Я знаю тихое место.

Я отвожу её к ручью, к моему любимому месту, где мы с Зоей были вместе. Мне кажется, что с того дня прошли годы, и я хмуро смотрю на воду, прежде чем жестом предложить маме сесть на большой плоский камень.

Её глаза становятся мечтательными, когда она смотрит в воду, и на мгновение единственные звуки исходят от ветра, свистящего в деревьях, и воды, журчащей по гладким камням.

— Чего ты хочешь, матушка?

Она поворачивает голову, и я напрягаюсь, когда увидел её глаза блестевшие от слез.

— Я должна была быть для тебя лучшей матерью, — бормочет она.

Я хмурюсь.

— Что ты имеешь в виду?

— Я потерпела неудачу как мать. Моя работа заключалась в том, чтобы защитить тебя, чтобы ты чувствовал себя в безопасности. Вместо этого я заставила тебя почувствовать, что ты должен заслужить нашу любовь.

— Отец ясно дал понять, какие у меня задачи, когда сказал, что возьмёт меня как своего.

Она покачала головой, и слеза скатилась по её щеке.

— Твой отец никогда не говорил тебе правды. Я увидела тебя в тот день. Я заглянула в кради, куда он тебя посадил, и увидела, что ты сидишь там, такой одинокий. Ты был слишком маленьким, слишком худым, но плечи были расправлены, голова поднята. Я поняла, что ты станешь свирепым воином. Но что более важно, я знала, что ты мой.

— Ты…

Она кивает.

— К тому времени твой отец был близок к тому, чтобы отказаться от мыслей о собственных детях. Он был в ярости на меня.

Я скриплю зубами, думая о словах Зои.

— Возможно, это его тело не позволяло тебе иметь ребенка, — говорю я, и её рот открывается.

— Как… хотя это уже неважно.

Я вздыхаю.

— Так почему же он предложил мне сделку?

Она поворачивает голову, смахивая очередную слезу с лица, и смотрит в воду, как будто она содержит все ответы вселенной.

— Я была лучшей подругой королевы племени, — бормочет она. — Даже тогда принудительные вязки не допускались. Мои родители назвали наш брак «договоренностью», но было ясно, что мы с твоим отцом подчинимся, иначе нас заклеймят как бесчестных.

Я скриплю зубами.

— А король племени знал?

— Нет. Но знала его пара. Когда я сказала ей, что недовольна своим браком и по какой причине, она пришла в ярость. — Она улыбнулась. — Она сказала мне, что если я захочу уйти, если я захочу перейти в другое племя, я получу её полную поддержку.

У меня отвисла челюсть. Сама мысль о таком немыслима. Отец стал бы посмешищем.

— Какое это имеет отношение ко мне?

— Когда я увидела тебя, я не увидела воина. Я не увидела способ встать рядом с королём или королевой племени. Я увидела своего сына. Я увидела мальчика, которого буду воспитывать как родного. И я сказала это твоему отцу. Я сказала ему, что ты наш сын, и если он не примет тебя как нашего, я приму предложение королевы племени.

В моей груди начинает разливаться тепло.

— Должно быть, он был в ярости.

Она кивает.

— Да. Но он также увидел, как ты сражался. Он восхитился твоей храбростью и умением обращаться с мечом уже тогда. Он сказал мне, что мы примем тебя, и ты будешь расти как наш сын при определённых условиях.

— Я буду тренироваться до тех пор, пока не попаду в ближайшее окружение Ракиза и не спарюсь с женщиной, которую он выберет.

— Да.

Я нахмурился, отвернувшись, но рука моей матери остановила моё движение.

Я хмурюсь.

— Почему ты рассказала мне всё это?

— Потому что ты мой сын, — шепчет она. — Ты стал моим с того момента, как я увидела тебя. Я люблю тебя больше, чем я могла себе представить. И когда я услышала, как ты защищаешь свою любовь к своей самке, я поняла, как сильно я причинила тебе боль своими действиями.

Она всхлипывает, и я не могу сдержаться. Я тяну её в свои объятия. Я так давно не обнимал маму, что забыл, какая она маленькая. Она кажется тонкокостной и хрупкой, и эта мысль вызывает у меня приступ паники.

— Матушка…

— Мне нужно, чтобы ты знал, Тагиз. Я люблю тебя так сильно, что иногда по ночам я смотрела на крышу нашего кради и думала о том, что могу тебя потерять. Мне приснилось, что твой настоящий отец всё ещё жив, и он придёт забрать тебя у меня, и мне придётся притворяться, что я счастлива за тебя. Каждый раз, когда ты уходил на охоту, я целыми днями лежала в своих мехах, просто умоляя богов вернуть тебя ко мне. Я согласилась с планами твоего отца, потому что это была наша сделка. У него появится сын, который будет соответствовать его планам на будущее, а у меня будешь ты.

Я уставился на неё, ошеломлённый. Всё это время я думал, что оба моих родителя считали меня не более чем инструментом, который они могли использовать, чтобы держать их в благосклонности катая.

— Я… тоже люблю тебя, мама.

Она кладёт голову мне на грудь и заплакала.

Я прижал её к себе, глядя на воду. Теперь я ещё больше злюсь на отца за то, как он обращался с моей мамой. Но какая-то маленькая сломанная часть меня начала заживать. Один из моих родителей любит меня. Она настолько сломлена, что замочила мою рубашку своими слезами.