Держите фармацевта! или Лавка в захолустье (СИ) - Шаль Вероника

— Кто же разберет, зачем преступнику совершать преступления, — продолжил он смотреть мне в глаза. — Тем более в герцогстве объявился сильный темный маг.

— Не слышала о таком, — слова дались мне неимоверно тяжело.

— Пф-ф, это служебная информация, — он понизил голос. — Проник в покои к Его светлости под видом-м… — маг на долю секунды осекся, — лекаря. Теперь ищем. Может, это вы?

Он наклонился и принялся копошиться в тумбе стола.

— Вот, — положил он передо мной листок. — Полюбуйтесь.

Странный узор, нанесенный на белую, идеально ровную бумагу, казался серой рябью. Или даже простой грязью.

— Что это? — пожала я плечами.

— Отпечаток ауры того самого темного мага, проникшего во дворец, — Онуфрий скосил на меня глазенки и усмехнулся. — Вот видите, я смог вас удивить.

— Смогли, — едва шевеля сухим языком, согласилась я. — Но я-то здесь при чем?

К чему бы ни вели все эти разговоры, я решила не помогать провокатору зарабатывать премию. И до последнего стоять на своем.

Не была. Не помню. Не знаю.

— Провернуть такое мог любой достаточно сильный маг, — Онуфрий замедлил и понизил голос. — Даже вы.

Толстяк очень старался. На его лбу проступили капельки пота, а кожа на подбородке и щеках неприятно заблестела.

— Я светлый маг.

— Светлый маг может впустить тьму в душу, и тогда он, если не погибнет, станет всемогущим, — воздел Онуфрий М. Старообрядцев руки кверху. — Сами понимаете, ему чужую личину примерить будет как платье переодеть.

Облизнув пересохшие губы и даже не пытаясь изображать спокойствие, я молча ждала, когда толстяк потянется в ящик за магическим ограничителем или еще каким-нибудь артефактом. По крайней мере, в фэнтези-книжках именно такие штуки на ведьм и надевали.

— Ну-ну, милочка, как-то вы побледнели, — засуетился он. — Только в обморок упасть не вздумайте!

Он и в самом деле снова полез в стол, но вытащил из него обыкновенный флакончик.

— Поймите меня правильно, я не утверждаю, что темный маг — это вы. Упаси меня Светлый лес делать такие заключения.

Открыв флакон, он поднес его себе к носу и тут же отринул с выражением брезгливости. Протянул к моему лицу — и я тоже поморщилась. Ну и гадость. Нашатырь хоть, в отличие от этой дряни, тухлятиной не пахнет.

— Просто не исключаю, — карикатурно развел он руками. — Проверить не долго. Маги Его светлости могут просветить вас за полчаса.

— Меня уже друид проверял, — голос мой прозвучал совсем потерянно.

— Даже так? — воодушевился Онуфрий, и вдруг подозрительная мина исчезла с его лица. — Вы ведь внучка Гатальского. Ради вашего деда я могу… Но и вы тоже должны…

— Пошлину я в течение года оплачу, — торопливо ответила я наобум.

— Сразу надо платить, — произнес он и снова потеребил усы. — Не только пошлину, но и дополнительный процент. За работу мага.

— Хорошо, сколько я должна оплатить сейчас?

— Один золотой! — отчеканил толстяк и кружевным платочком промокнул пот на лбу. — В фонд нашей ратуши.

Его глазки стали еще у́же и нервно забегали.

— У меня нет золотого, — сжала я в руках свою сумку. — Только один серебрянный.

— Сумочка ваша… Ценная вещь, — он приклеился взглядом к подарку друида. — Серебряный и ваша сумка. И мы в расчете.

И, превратившись в большую толстую мумию, он застыл за столом.

Опешив, я тоже замерла на месте. Происходило нечто странное.

За время беседы я прокрутила в голове самые ужасные сценарии своего будущего. И теперь, когда выяснилось, к чему клонил толстяк, у меня не нашлось внутренних сил, чтобы воспротивиться грабежу среди бела дня.

Словно сомнамбула, я кивнула и положила свою сумку на стол перед усатым колобком. Рядом припечатала серебряную монету и молча уставилась ему в глаза.

— Отлично, Анастасия Олимпиевна. Я рад, что мы нашли с вами общий язык. — Я и моргнуть не успела, как маг смахнул сумку и монету со стола в ящик.

Пот продолжал катиться по спине и телу. А все нервы словно сошли с ума, и меня тихонько потряхивало.

— Подойдите сюда, — толстяк встал, приблизился к окну и коснулся плоского камня, стоящего на подоконнике. — Приложите руку.

Я сделала, что он велел, и артефакт — разве это могло быть что-либо иное? — слегка засветился изнутри.

— Ну вот, все готово. Имущество переписано на ваше имя. Сейчас я выпишу еще и бумагу, на случай если вам понадобится подтвердить право владения не магам.

И он, склонившись над листом, принялся каллиграфическим почерком выводить приказ с подзаголовком «О смене собственника».

— Собственно, все, — маг поставил печать и протянул мне бумагу. — В течение года оплáтите пошлину и забудете обо всем лишнем.

Толстяк приподнял кустистые брови и посмотрел мне в глаза. От его взгляда я поежилась и, торопливо развернувшись, поспешила прочь на воздух.

Возле припаркованного мотоцикла уже прохаживался, заложив руки за спину, Матвей Иванович.

— Быстро вы управились, — покосился он на бумагу со свежей печатью, которую я сжимала в руках. — Обычно вступление в наследство занимает несколько часов.

— Мне не с чем сравнивать, — вздохнула я.

— И то верно, — кивнул сосед. — Теперь по магазинам и на заправку?

— Матвей Иванович… Запишите мне в топливо в долг, — дрожащим голосом произнесла я.

— Почему? — нахмурился сосед.

— Оказалось, что я потеряла деньги. Я вам с первой выручки верну… — Мое лицо опалила краска.

— Ай, — махнул рукой Матвей Иванович. — Если жена против не будет, то я тебе прощаю. Не такие это большие гроши.

Он завел мотоцикл, и мы направились сначала на заправку, а потом домой. Мой долг за полный бак топлива составил десять медных монет.

Глава 34

Я снова сидела на пассажирском сидении за спиной Матвея Ивановича. Мотоцикл набирал скорость, и мы вот-вот должны были вернуться в Ведуны.

Прячась от встречного ветра за спину водителя и держась за перекинутый поперек сиденья ремешок, я изо всех сил пыталась сдержать слезы. Но остановить их не помог даже мой девиз, что вещи — это всего лишь вещи и лучше к ним не привязываться. Так что мне оставалось только беззвучно плакать и корить себя за наивность. О чем я думала, беря с собой подарок Элиана?

Из-за возникшего на дороге затора в Ведуны мы приехали позже, чем я ожидала. Поблагодарив Матвея Ивановича, я с корзинкой яблок, которую мне вручила его жена, вернулась домой. Слезы от случившейся несправедливости не высохли, зато теперь хоть можно было плакать не таясь.

И я собралась уже от души разрыдаться, но не тут-то было. Над ухом снова зажужжало, на этот раз в несколько голосов.

Во дворе при этом вовсю кипела работа: визжала пила, стучали молотки, шаркали лопаты. И рабочие перекрикивались между собой. Но пчелок эта движуха ничуть не смущала. Они видели цель — меня — и не видели препятствий.

«Нашли время», — скрипнула я зубами, и слезы высохли сами собой. Мне что, опять дымовую завесу им устраивать?

Нет, это не решение проблемы. Учитывая, как быстро растет их поголовье, скоро меня будет атаковать половина роя. Нужна свежая идея.

Пчелки продолжали летать вокруг меня. Скорость их мельтешения увеличилась, и они стали мне казаться одним большим пятном, застилающим обзор. Несколько насекомых не удержалось в общей массе, зацепилось за мои волосы и вместе с прядями попáдало на лоб. От прикосновения шершавых лапок меня пробрала мелкая противная дрожь.

Вскрикнув, я взмахнула руками и бросилась в дом. Все пчелки, кроме одной, слишком крепко запутавшейся в волосах, остались во дворе.

— Игнат! — бросилась я в закуток дяди. Но тот и ухом не повел. Лежа на спине, он продолжал звучно храпеть.

Как снять с себя эту поганку? Можно полотенцем, но тогда я ее точно придушу. И она меня укусит.

Я забежала в свою комнату. Увидела на столе подарки друида, и мне пришла идея. Я взяла один из мешочков. Прошла на кухню и в блюдце насыпала из него примерно столовую ложку белого кристаллического порошка. Потом попробовала на вкус и облизнулась. Как я и думала — сахар. Добавила в блюдце немного воды и поставила его на стол.