Мой магический год: зима и выпечка (СИ) - Терновская Татьяна

— Нам поступила жалоба на ваше заведение, — бесстрастно заявил худой мужчина с козлиной бородкой и россыпью прыщей на лице.

— Жалоба? — еле слышно выдохнула я.

Маффин недовольно засопел.

— Именно, — сказал мужчина, доставая какие-то документы из кожаной папки.

В это время его коллега — маленькая пожилая женщина с копной седых волос — открыла определитель, похожий на большую пудреницу, и стала рассыпать по углам магическую пыль, которая выявляла следы крыс и тараканов.

— В вашем изделии был обнаружен волос грызуна, — Козлобородый инспектор продемонстрировал мне имбирное печенье в форме ёлочки.

Волос грызуна? У меня ушла, наверное, целая минута, чтобы осознать, в чём именно меня обвиняют, а уже в следующий миг я готова была взорваться от возмущения. Этого не может быть! В моём кафе нет грызунов! Если бы здесь появился хоть один, Маффин сразу же обнаружил бы его. Он с детства обучен поиску грызунов! Словно в подтверждение моих слов, Маффин недовольно фыркнул.

— Это какая-то ошибка, — твёрдо заявила я, — здесь нет грызунов. Перед открытием кафе я провела чистку. Могу показать документы.

Третий инспектор — сгорбленный старик с крючковатым носом — злобно усмехнулся.

— Посмотрим, — всё также бесстрастно сказал Козлобородый, — мы немедленно проведём обыск помещения.

— Да, конечно, — растерянно произнесла я.

У меня не было причин отказываться от обыска. В моём кафе не было никаких грызунов, так что пусть ищут сколько влезет. Пока двое инспекторов с помощью магии обыскивали кафе, я пыталась приглядеться к печенью, которое Козлобородый держал в руке, как доказательство моей вины.

— Можно мне взглянуть, — спросила я, указывая на печенье.

Козлобородый мгновенно его спрятал.

— Не положено, — отрезал он.

— Почему? Вы обвиняете меня, но не разрешаете себя защитить? — возмутилась я, — уверена, это печенье не из моего кафе!

Козлобородый скривился.

— Все так говорят, когда в их стряпне находят крысиные волосы, — сказал он.

— Повторяю, в моём кафе нет грызунов! — я повысила голос, но Козлобородый остался безразличен к моим словам.

— Это вы расскажете на суде, — бесстрастно сказал он.

— А вот и расскажу! — заявила я в ответ.

Я всегда хорошо выполняла свою работу и скрывать мне было нечего. Уверена, эта жалоба — очередная пакость от семьи Мор. И меня совершенно не пугала перспектива идти в суд и доказывать свою невиновность там. Я хотела снова обратиться к Козлобородому, но меня прервал голос старого инспектора, донёсшийся с кухни.

— Вызывайте стражу! — приказал он.

Я вздрогнула и обернулась. Что вообще происходит? При чём тут стража?

Двое инспекторов вышли из кухни. Старик держал в руке какой-то пузырёк.

— Вы только посмотрите, что мы обнаружили на кухне у этой преступницы, — он продемонстрировал пузырёк своему коллеге, — эссенция гнева.

Я потеряла дар речи и почувствовала, как кровь резко отхлынула от лица.

— У вас есть лицензия, мисс Харрис? — спросил Козлобородый.

Пару мгновений я не могла прийти в себя, а затем с трудом произнесла:

— Это не моё.

— Тогда почему этот пузырёк стоял на вашей кухне? — с издёвкой спросил старик.

— Я не… я не знаю… его там не было! — в отчаянии воскликнула я, — говорю вам, это не моё!

— Всё ясно, — заключил Козлобородый, — вы арестованы за нарушение закона об обороте алхимических порошков эмоций. Сейчас я вызову стражу, и они проводят вас в тюрьму.

За следующие несколько секунд в моей голове сложилась картина произошедшего. Семья Мор решила меня подставить, чтобы я не участвовала в финале конкурса десертов, не выиграла деньги, и моя семья не смогла бы расплатиться с долгом за землю. Для этого они купили эссенцию гнева на чёрном рынке, затем написали жалобу в ПУК, приложив к ней печенье с волосом грызуна, которое наверняка сами же испекли. Узнав, что инспекторы собираются прийти с проверкой, кто-то из семьи Мор заранее пробрался в моё кафе. Сделать это было несложно — я накладывала на дверь обычное защитное заклинание. Для Аделины, как выпускницы Академии, разрушить мои чары наверняка не составило труда. Потом она подложила на кухню бутылочку с эссенцией гнева и ушла. Дело сделано.

Если бы я только сразу догадалась проверить порошки эмоций на кухне! Какая же я глупая! Раз ничего не украдено, можно было понять, что воры тут ни при чём и внимательно осмотреть все кафе, тогда бы сейчас меня не арестовали.

— Что? В тюрьму? Но я же… я же ничего не сделала! — в отчаянии воскликнула я.

Козлобородый только усмехнулся. Рядом громко зарычал Маффин, готовый драться за меня. Я же не знала, что делать. В тот миг, когда отчаяние уже готово было меня поглотить, дверной колокольчик снова зазвенел. Я перевела взгляд к входу в кафе и увидела Ричарда в компании Рекса. Они, как обычно, пришли позавтракать. В моём сердце затеплилась надежда, вдруг Ричард сможет мне помочь. Войдя в кафе, он окинул взглядом присутствующих и нахмурился.

— Что здесь происходит? — строго спросил Ричард.

ПУКи выглядели растерянно. По внешнему виду было понятно, что Ричард непростой человек и далеко не бедный.

— Сэр, могу я узнать, кто вы такой? — совсем другим голосом заговорил Козлобородый.

— Они хотят меня арестовать! — выпалила я.

Ричард помрачнел.

— Кто дал вам право принимать такое решение? — спросил он, прожигая Козлобородого взглядом. Тот заметно съёжился, всё его высокомерие вдруг куда-то испарилось.

— Прошу прощения, но вы так и не представились, — вмешался старик.

— Я Ричард Миллер. Королевский юрист первого ранга и арендодатель мисс Харрис, — ответил Ричард.

Услышав слова «королевский юрист» Козлобородый вжал голову в плечи, словно пытаясь спрятаться в собственном теле.

— Арендодатель? Так значит вы… значит, это ваше помещение? — тихо спросил он.

— Именно так. Я собственник этого здания, поэтому имею право знать причину вашего визита, — холодно пояснил Ричард.

Козлобородый подобострастно захихикал.

— Понимаете ли, сэр, к нам поступила жалоба и мы обязаны были провести проверку… — промямлил он.

— Жалоба? От кого? — Ричард сделал шаг и навис над Козлобородым, казалось, он проводил допрос. Я стояла в стороне и затаив дыхание наблюдала за этим сражением.

— Ну, мы не можем раскрывать свои источники… — попытался уйти от ответа Козлобородый.

Ричард дёрнул плечом, заставив того умолкнуть.

— И в чём же суть жалобы? — снова спросил он.

Козлобородый замялся.

— Согласно нашим сведениям, в заведении засилье грызунов и не соблюдаются санитарные нормы, — трясущимися руками он достал злополучное печенье, — вот доказательство. В этом печенье был найден волос грызуна. А ещё при обыске кухни мы обнаружили эссенцию гнева. А у мисс Харрис нет лицензии на работу с опасными эмоциями.

— Вот как, любопытно, — медленно проговорил Ричард, а затем протянул руку к старику, намекая, что тот должен отдать бутылочку с эссенцией гнева.

Старик попятился.

— Это доказательство, мы не можем… — он предпринял попытку сопротивления.

— Ещё как можете, — оборвал его Ричард, — как королевский юрист я имею полномочия для рассмотрения подобных дел. Чего нельзя сказать о вас.

Старик побледнел и тут же отдал Ричарду бутылочку. Тот принялся внимательно её изучать. Я не знала, стоит ли мне что-то говорить или лучше промолчать. Всё-таки решается моя судьба, поэтому я подумала, что имею право сказать пару слов в свою защиту.

— Это не моё, клянусь, — сказала я, глядя на Ричарда, — когда я сегодня открывала кафе, то обнаружила, что кто-то снял магическую печать с двери. Я решила, что это воры, поэтому проверила всё ли на месте и пересчитала деньги в кассе. Мне и в голову прийти не могло, что кто-то забрался в кафе, чтобы подбросить эссенцию гнева. Поэтому я даже не обратила внимание на полочку с алхимическими порошками эмоций, — проговорила я, а затем повторила, — клянусь вам, это не моё.