Предай меня, если сможешь (СИ) - Владова Кира

У нас с ним всегда были сложные отношения. Он мечтал о сыне, а родилась я. И мои белые, как снег, волосы заставляли его сомневаться в том, что я — его дочь. До того момента, как появилась метка избранной.

Да, он заботился обо мне: кормил, одевал, обучал. Но не любил, как и мама. Я это чувствовала, хотя внешне наша семья казалась дружной и счастливой.

Может, я, и правда, плод греха моей матери? Это объяснило бы ту ненависть, что сейчас выплеснулась наружу.

Как бы отец ко мне не относился, он никогда меня не бил. Сейчас же не ограничился пощечинами.

С каким-то безразличием наблюдаю, как он расстегивает ремень, выдергивает его из брюк, складывает пополам.

— Еще не передумала? — шипит отец.

Отрицательно качаю головой и закрываю лицо руками.

Он бьет по плечам и по спине, по ногам. Я кричу от боли… и проклинаю Радгара. Проклинаю весь драконий род!

— Передумала?!

— Нет!

Не знаю, чем закончилась бы порка, если бы в кабинет не ворвалась мама. Она оттащила от меня отца, буквально повиснув на нем.

— Прекрати! Если ты ее покалечишь, драконы этого не простят!

Мелькнувшая надежда тает без следа. Мама защищает не меня, а свое благополучие.

Благополучие семьи, так они это называют.

— Ничего, до свадьбы заживет, — рычит отец. — Запри ее, чтобы не сбежала. И отбери все эти штучки… чтобы ни с кем не могла связаться!

— Иль… Зачем же ты, Иль… — плачет мама, помогая мне подняться.

— И на хлеб и воду посадить! — продолжает бушевать отец. — Пусть подумает над своим поведением!

Когда в двери щелкает замок, меня накрывает истерика. Я дохожу до исступления, не сдерживая рыданий. Не понимаю, что чувствую. Не знаю, как жить дальше. Утопаю в отчаянии, отчетливо понимая, что мне никто не поможет.

И, обессилев, отключаюсь на полу своей новой тюрьмы.

Радгар

Кто знает, чем закончилось бы безумие, если бы во мне осталась хоть капля магической силы. Я выплеснул ее всю, без остатка, чтобы не навредить Иль. Никогда не думал, что ревность так разрушает. И не представлял, что можно любить, ненавидя.

Иль поступила подло, ударила в спину, а я беспокоился о ее благополучии. И ведь сказал Йону, чтобы не подпускал ее ко мне!

Если бы я не любил ее так сильно, мне не было бы так больно…

— Кому-то жить надоело?! — рычу я, едва добравшись до Йона.

— Похоже, тебе, — дерзко парирует он. — Если бы резерва не хватило на оборот, тебя уже размазало бы о прибрежные скалы.

— Ты мне зубы не заговаривай! Зачем притащил Иль?!

— Радгар, очнись! Ты хоть понимаешь, как будешь винить себя, когда остынешь и поймешь, что Ил ни в чем не виновата?!

— Я видел все собственными глазами! Я! Всё! Видел!

Мы орем друг на друга, не жалея связок. Еще немного — и сцепимся, как дурные щенки. Мне едва хватает сил, чтобы держать себя в руках.

«Йон, умоляю… остановись…»

— Раду… — Йон первый понижает голос. — Раду, пожалуйста, успокойся. Давай поговорим. Расскажи, что ты видел?

Зря он это спросил! Кровь опять ударяет в голову. У Иль белые волосы, ее ни с кем не перепутать. Да и кому пришло бы в голову занять ее спальню, чтобы заняться сексом?

— Хорошо, не вспоминай, — быстро произносит Йон. — Выслушай. Иль переселили в другую комнату. Ты это знал?

Я спросил Иль, где она. И получил ответ: «У себя». Неужели она не написала бы, если бы переехала? Открываю коммуникатор. Да, Иль что-то добавила, но после удалила сообщение. Это ничего не доказывает.

— Я не эмпат, но Иль не лгала, — продолжает Йон. — Ее там не было.

— Я ее видел, — тоскливо повторяю я.

— Кто-то создал иллюзию…

— На заклинание отмены сил хватило, — признаюсь я. — Магией там и не пахло.

— Может… это краска? — предполагает Йон. — Парик?

— Хорошо, допустим. — Мне так не кажется, но спорить с Йоном утомительно. — Если кто-то притворился Иленоре, в этом должен быть какой-то смысл.

— Зиг — племянник министра финансов. А тот участвовал в заговоре.

— И что? Как минимум, Зиг должен знать, что Раду — Альберт.

— Уверен, что это невозможно?

— А еще он должен был знать, когда я вернусь в академию и что ответит Иль!

Как ни крути, концы с концами не сходятся. И ответ Иль не вписывается в общую картину, и Зиг в женском общежитии, в бывшей комнате Иль… не тянет на совпадение.

Удар точечный. Йон прав, я и разбиться мог, не рассчитав силы. Но просчитать все невозможно. И самое достоверное объяснение — измена Иль.

Зиг и раньше добивался ее внимания. Для тайного свидания они выбрали не приват, а пустующие комнаты. Когда я задал вопрос, Иль, растерявшись, не солгала. После написала что-то другое и рассчитывала, что я прочту сообщение и не приду. А потом стерла ответ.

Вот тут ничего нелогичного нет.

Кроме одного… Когда я чувствовал Иль, до покушения, точно знал, что она не обманывает. Ее любовь не вызывала сомнений. Если бы она переметнулась к принцу, это можно было понять. Но… Зиг?!

— Я хочу ей верить, — наконец говорю я Йону, нарушая тягостное молчание. — Я ненавижу ее, и так же сильно люблю. Если я виноват, если незаслуженно ее обидел, я буду стоять на коленях, пока она меня не простит. Но я не могу делать вид, что ничего не было.

— Ты опять выжег резерв, — вздыхает Йон. — Но силы вернутся, Раду. И эмпатия тоже. Тогда ты поймешь, что Иленоре не лжет.

— Да, — соглашаюсь я. — Не хочу видеть Иль раньше, чем смогу ее чувствовать.

— Твое право, — вновь вздыхает он. — Тогда нам лучше вернуться.

Я вновь сижу взаперти, теперь по собственной воле. Отца нет, он занят делами, и никто не интересуется, отчего я вернулся в резиденцию.

Иль так же не идет у меня из головы, но все мысли не о счастливом будущем, не о радостной встрече после разлуки, а о том, что произошло.

Один из нас виновен в случившемся. Один из нас — предатель. Или Иль, если изменила. Или я, если не поверил ей.

Мне любопытно, что сильнее — любовь или ненависть. Можно ли простить измену, если любишь? Магического воздействия на девушку я не чувствовал, но Иль могли опоить. Или ее заставили, шантажировали.

Я сам ищу ей оправдания! И понимаю, что любовь — сильнее…

На следующий день в резиденцию возвращается отец и сразу требует меня к себе.

— Что произошло? — интересуется он.

Мне и эмпатия не нужна, чтобы понять, как сильно он раздражен. Уже успели доложить? Но кто? И, главное, что…

— Ты о чем? — уточняю я.

— Дурака не включай! — ярится отец. — Почему твоя невеста хочет разорвать помолвку?!

Ого! Так вот до чего дошло. Но ведь Иль еще не знает, что я — принц. Или кто-то успел ей сообщить?

— Понятия не имею, — честно отвечаю я.

— Ты же встречался с ней! Признался? Это она характер показывает?

— Мы не разговаривали…

Отпираться бесполезно, отец читает мои эмоции, как открытую книгу. Проще рассказать ему все. В конце концов, он сам может узнать, врет Иль или нет.

— Вот, значит, как… — Отец стучит пальцем по столешнице, что невероятно раздражает. — Что ж, это все меняет.

— Что именно? Ты о чем? Не держи меня в неведении! Хватит! Это касается меня и Иль!

— Истерику прекрати, — говорит он. — Ты не женишься на Иленоре, если она потеряла невинность.

Меня накрывает паника. В глазах темнеет, становится трудно дышать. Хватаю ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

Не женюсь на Иль? Да проще умереть!

Приступ проходит быстро. Приходя в себя, замечаю, что отец держит меня за руку, а на его лице — неподдельный испуг.

— Альберт…

Он щупает мой лоб, оглаживает волосы. И, убедившись, что мне лучше, успокаивается.

— Неужели ты так ее любишь? — устало спрашивает он. — Даже если она предала тебя?

Я молчу, но чувствую, как что-то теплое бежит по щеке.

— Хорошо, решай сам. — Отец отворачивается, делая вид, что не замечает моих слез. — Иленоре здесь. Мне пришлось забрать ее от родителей.