Клятва дракона, или Непокорная невеста (СИ) - Черникова Любовь

— Ни капельки! — отрицала та.

— А я говорю, укачало! Я заметила, как ты использовала магию, чтобы привести себя в норму.

Ана покосилась на меня, в поисках поддержки, но потом вспомнила, что мы вроде как поссорились. Я не стала ее разочаровывать и промолчала. Все равно ведь первая не выдержит. Анатрана Лис не умеет несправедливо обижаться на друзей.

Элина тоже посмотрела в мою сторону. Обычно я защищала ее от подколок Аны, но я сделала вид, что занимаюсь медведем. Тогда целительница вздернула подбородок и, сжимая побелевшими пальцами книжку, которую безуспешно пыталась читать в дороге, с вызовом поинтересовалась:

— А если и укачало, что с того?

— Ох и тяжко тебе придется в пути. Мы же дальше водой пойдем. — Ана повернулась к драконам. — Эшшеры, какие у нас планы?

— Для начал перекусим! — Ёрни тут же расплылся в умильной улыбке и обратился ко всем сразу: — Проголодались?

Мишка издал короткий утвердительный «рявк».

Мы отправились в ближайшую таверну, зачарованная вывеска которой призывно переливалась огнями. «Сытная похлебка», — гласила витиеватая надпись над входом.

— У меня в животе урчит от одного только названия! — с предвкушением заметил железный дракон.

— Гляди, чтобы потом не заурчало от чего-то другого, — поддел его туманный.

— Фу, Ярти! С нами же девушки! — громким шепотом сделал ему замечание Аудбьерн.

Раздался вздох Ренгольда. Как-то так получилось, что он оказался со мной рядом. Перепалки побратимов, порой, его раздражали также, как и меня перебранки Элины и Аны. Подумав об этом, я улыбнулась.

— Твое настроение изменилось, — неожиданно заметил дракон, глядя в сторону.

— Что? — переспросила я, тоже не поворачивая головы.

— Всю дорогу я чувствовал себя виноватым, потому что… Потому что твои эмоции… — Рен замолчал, словно подбирая слова.

— Что не так с моими эмоциями? — поторопила я его холодно.

— Ты не испытывала ни капельки вины за свой недостойный поступок. Не понимаю, почему?

Я даже зажмурилась, пытаясь вникнуть в суть сказанного. А затем повторила:

— Ты чувствовал себя виноватым, потому что я себя таковой не считала, верно?

— Да. И мне интересно, почему?

— Может, потому что я ни в чем не виновата на самом деле?

Я повернулась и взглянула прямо на серебряного.

— Поразительное отсутствие совести! Ты дала фору даже Дагбьярту…

Резкие слова должны бы были меня задеть, но почему-то не достигли своей цели. Зато я поняла, что вот оно то время, когда дракон, хоть и ершится, но готов меня выслушать.

— Ты, Ярти, Ёрни, Элина и Ана — вы все, и люди на пароме, видели одну и ту же картину: как будто я целовалась с парнем. При этом никто из вас не сумел его рассмотреть. Как он выглядел? — остановившись, поинтересовалась я у дракона. — Опишите мне его, эшшер Холлвард. Это был блондин или брюнет? Может, рыжий? В отличие от других, вы подходили к нему.

— Мне было не до того, чтобы его разглядывать, — недовольно буркнул серебряный, глядя в сторону.

— А у него была повязка на левом глазу? Во что он был одет? В красное или синее? — продолжила издеваться я, заведомо зная, что никто не сможет ответить ни на один мой вопрос. — Какие на нем были сапоги. Он был из Долины, или, может, темнокожий уроженец Золотого Побережья, как Найдара? И почему вы не вбили его в землю там же, за то, что он посмел прикоснуться к вашей истинной?

— Довольно! — вспылил дракон, которого мне-таки удалось вывести из себя.

Наблюдая, как он хмурится, часто дышит и играет желваками, я удовлетворенно кивнула.

— А как выглядел тот парень, с которым я танцевала на балу? Это-то вы помните, эшшер Холлвард?

— Конечно! И хватит звать меня эшшер. Я же просил!

— Так сколько мгновений тебе потребовалось, чтобы понять, с кем именно я танцую, Рен?

С невиданной доселе легкостью я снова перешла на ты.

Дракон промолчал, но по его лицу я поняла, что добилась своего. Он прекратил ревновать и злиться, и начал думать.

— Рен, а тебе не кажется странным, что одного из них ты запомнил, а второй словно и не существовал никогда?

Серебряный продолжал смотреть на меня внимательно.

— Мне кажется странным, что ты совершенно на меня не злишься, Лира, хоть я это и заслужил. — Он покаянно опустил голову. — Сначала злилась, а теперь почему-то нет. А еще ты искренне веришь в то, что говоришь и меня пытаешься навести на какую-то мысль. И главное, для тебя важно, чтобы я ее понял… И, кажется, я начал понимать.

Он был прав. Мне действительно было важно, чтобы он сделал выводы сам. И, кажется, удалось этого добиться.

Внезапно до меня дошел смысл слов дракона.

— Подожди, ты что, чувствуешь мои эмоции?!

— Так и есть. Время, которое мы провели рядом, укрепило нашу связь. Я ощущаю отголоски твоих эмоций, Лира. Правда, пока это только сильнее меня запутывает, вместо того, чтобы помогать. Похоже, мне еще придется научиться правильно толковать все, что я принимаю. Пока же мне кажется, что у тебя внутри какой-то хаос.

Я усмехнулась, вспомнив поговорку про потемки и чужую душу.

— Или, может, просто там не совсем то, что ты ожидал, и это тебя смущает?

— Возможно...

Дракон посмотрел на меня чуть исподлобья, и теперь на его губах промелькнула улыбка. Обменявшись многозначительными взглядами, мы неспешно зашагали к таверне, сильно отстав от наших товарищей. Те уже переминались у ворот, и только Камешек оставался по-прежнему с нами, но и он посчитал, что мы тормозим неоправданно, а ведь впереди нас ждала кормежка!

Недовольство он выразил ворчанием и попытался подтолкнуть нас лобастой головой. Одновременно я ощутила его нетерпение и голод.

— Я чувствую Камешка через магический поводок, но не ожидала, что сама окажусь в его положении, — отметила я некоторое сходство в ситуации.

— От этого никуда не денешься. Придется привыкать, — «обнадежил» меня Ренгольд.

— Мне кажется, это не совсем честно, — возмутилась я.

— Со временем и ты начнешь ощущать меня точно так же. Здесь мы в равном положении.

— Когда это случится? — спросила я.

С момента, когда выбор серебряного дракона пал на меня, я не чувствовала никаких изменений. Не считая усиления моей магии после разблокировки стихийного дара.

— Когда мы станем мужем и женой. Все изменения активируются после консумации брака.

Я покраснела и уставилась себе под ноги. Какое-то время мы шли молча, думая каждый о своем. А потом я спросила прямо:

— Рен, хочешь знать, что видела я на пристани?

Если серебряный и хотел съязвить, то сдержался и просто кивнул.

— В то время, когда вы все наблюдали, как я с кем-то целуюсь, я видела древнюю старуху, которая опаздывала на паром. Я решила помочь ей донести тяжеленный мешок, но едва к нему прикоснулась, как отключилась. И знаешь, что странно?

— Страннее того, что ты уже рассказала? — Ренгольд изогнул бровь.

— Ага, — согласилась я просто. — Я очнулась у тебя на руках, но старухи там больше не было. Вместо нее, на дороге стояла женщина с кружевным зонтиком, да и та сразу куда-то исчезла.

— Почему ты мне сразу не сказала?

— Как будто ты желал меня слушать…

Повисла пауза, во время которой мы буравили друг друга взглядами. Дракон вздохнул и виновато произнес:

— Прости меня, эта́ли. Я не должен был судить столь поспешно. Не знаю, что на меня нашло.

— Прощаю. — Я великодушно кивнула. — А что такое «этали»?

— Обращение к истинной.

— Как интересно! Раньше ты так меня не называл.

— То было раньше, — непонятно отозвался дракон.

— Лира, мне не нравится то, что произошло. Драконы почти не восприимчивы к иллюзиям. Такова наша особенность, поэтому я даже не сомневался в том, что вижу. Другими словами, заморочить нам голову почти невозможно. На это способны только очень сильные маги, или… — Он вдруг осекся.

— Или? Кто способен заморочить голову даже драконам, Ренгольд? — Не вытерпела я.