Когда падает небо 1 (СИ) - Чернышова Алиса
— В логике вам не откажешь, госпожа, — сказала Эмилия медленно, тщательно подбирая слова. — И что, в таком случае, вы хотите предложить нам?
— Выбор, — ответила Кира с лёгкой насмешкой в голосе. — Довольно простой и очевидный выбор. Я хочу получить от вас лично вашу родовую клятву верности и содействия. Также клятвы верности и молчания я хочу от остальных членов вашей семьи. Ценой предательства назначаю смерть.
Разумно со стороны девчонки, крайне неудобно — для Эмилии.
— А если мы откажемся от такой соблазнительной перспективы?
— Разве не очевидно, исходя из контекста и дизайна комнаты?.. Если вы откажетесь, то умрёте.
Эмилия задумчиво прищурилась.
Она не была уверена, как следует поступить в этой ситуации: ей банально не хватало информации, чтобы просчитать реакцию этой Киры более-менее точно.
С одной стороны, привязать к себе родовой клятвой двух иномирных дезертиров-малолеток, да ещё и в их обстоятельствах — это почти гарантированное самоубийство, просто немножечко отложенное. С другой стороны, эта самая Кира грозит прикончить их здесь, сейчас. Только вот стоит ли действительно бояться её угроз?
Нет, не то чтобы Эмилия сомневалась в способности девчонки убить. Магия, крылья, талант, злость… Да и психологический аспект не так уж и сомнителен. Героиня, да? Зачастую героями принято называть лучших убийц — из тех, что убивают за правильные идеи. Да и убранство комнаты, действительно, говорит само за себя. Но…
У Эмилии было не так уж много времени, чтобы оценить эту Киру. Но она, как и все последователи её традиции, была весьма неплохим менталистом; и, как и все пожившие в интересные времена люди, она умела делать выводы.
Кира. Героиня среди драконоборцев. Иномирянка. Убийца её сына. Девчонка, которая любит гладить пауков и дружит с добряком Лео. Сможет ли она хладнокровно убить людей, которые не нападают на неё, не стоят по ту сторону и ничем не угрожают? Сможет ли убить детей, едва достигших совершеннолетия? Эмилия сомневалась. Да и Лео вступится, а Лео для Киры был кем угодно, но не пустым звуком.
Кира, конечно, почти что наверняка убьёт саму Эмилию. Это правда. За этим они здесь. Но Тёмная Мать была в этом вопросе предельно точна, не так ли? Часы остановились. Так что Эмилии терять, по правде, нечего…
Она уже открыла рот, чтобы отказать, но тут услышала тихий смех.
— О, понимаю, — голос Киры едва уловимо изменился, и в нём Эмилии послышались вой ветров, крики раненых, грохот битвы и звон перетянутых струн, — так значит, вы думаете, что я не убью их? Или, возможно, убью только вас одну? Или рассчитываете, что доброта Лео или его симпатия к вашей внучке спасёт их?
Кира улыбнулась, обнажив клыки, и шагнула прямиком к Эмилии. Той потребовалось всё её самообладание, чтобы не вздрогнуть, когда полукровка выдохнула ей в ухо насмешливо-ласково:
— Не надейся.
Холодок пробежал по позвоночнику Эмилии. Этот голос…
Вон оно что.
Право, стоило догадаться раньше. Эти птицы испокон веков прилетали, когда загоралось небо. Правда, Эмилия считала, что все тотемные камни и энергетические коконы птенцов этого дома были разрушены под шумок драконьими князьями давным-давно… С другой стороны, есть на этом свете вещи, которые не так-то просто уничтожить. И тёмных домов это касается в наибольшей степени.
Ну что же, если так, то значит, судьба.
С самого начала была, хотя она, Эмилия, и не поняла. Впрочем, это как раз дело обычное: судьбу отрицают до тех пор, пока не заглянут ей в глаза. Ни вдохом дольше — если он будет, этот вдох.
Немного жаль, что Марон не узнает, кого именно он привёл в этот мир и какую услугу оказал силе, однажды им преданной… Впрочем, это как раз дело обычное: если уж принадлежишь какой-то силе, то не так уж важно, поклоняешься ты ей или отрицаешь её — всё равно станешь выполнять её волю, в той или иной форме. Всем на этом свете дано выбирать форму, а не содержание… Даже жаль, что сын был недостаточно умён, чтобы оценить иронию, и недостаточно искусен, чтобы вернуться из-за грани личем. Поистине, было бы любопытно увидеть его выражение лица…
Эмилия тихо рассмеялась, а после склонила голову.
— Разумеется, моя леди, — сказала она, — простите, что не поняла сразу. Разумеется, вы получите мою родовую клятву…
… Хоть она вам, по сути, и без надобности, потому что однажды уже была дана. Но пока что я этого всё же не озвучу. У каждой из нас, пока не остановились часы, должны быть свои секреты.
— Вот как? — птенец отстранилась.
Эмилия с любопытством пронаблюдала, как борется в девчонке дух вещей с разумом обычного человека, голос Бездны с собственным голосом самой Киры. Которой, впрочем, никогда не было — и скоро вовсе не будет. Право, как же Эмилия сразу не догадалась? Даже смешно…
Как быстро то, что называет себя Кирой, сойдёт с ума, если его не учить? Насколько много в ней крови и дара? Пока что, с учётом всего, можно сказать, что девочка держится отлично. Но здесь, сейчас…
— Именем моего Дома, моего дара и моей крови я клянусь тебе, вещая, что буду верна твоему голосу по ту и эту сторону Грани. Так было предназначено и будет исполнено.
15
— Так было и будет.
Так было и будет… Так было и будет…
Снова это ощущение расслаивающегося, множащегося сознания, снова шелест шагов на вечных песках, и треск горящего ковыля, и тишина далёкого леса…
Клятва сказана. Клятва подлинна.
Ты слышишь наши голоса, ты станешь хранителем для наших тайн.
Тебе, птичка, теперь петь. Теперь петь…
Кира сцепила зубы, стараясь удержать контроль над собой, удержать какие-то слова, рвущиеся изнутри, что-то, царапающее горло изнутри…
Затевая этот весь разговор, она, если честно, по-настоящему рассчитывала на свои способности, потому что больше рассчитывать было не на что. Она надеялась, что дар, который было бы глупо отрицать и дальше, поможет ей справиться, быть в достаточной мере… убедительной и пугающей, чтобы Эмилия поверила, будто сумасшедшая героиня-драконоборец действительно серьёзна, действительно способна выполнить свои угрозы. Кира понимала прекрасно, что для них с Лео это оставалось единственным шансом на жизнь. Но Эмилия была не из тех, кого можно обмануть так легко, потому Кира уже почти привычно решила положиться на… то, чему у неё самой не было названия.
Теперь, если оглянуться назад, Кира вспомнила, что это было с ней всегда.
Оно жило во тьме, на границе сознания, во снах, в тенях; сколько себя помнила, она знала вещи, даже если не осознавала их. Ещё в родном мире она не раз и не два ловила себя на знаниях, которых у неё не могло быть, на том, что она отражает реальность, как зеркало, на том, как невыносимо бывает слышать… Но такие ощущения она давила в себе, забывала, игнорировала, душила. И тот, прежний мир, казалось, всеми силами помогал ей в этом. Там шёпот тьмы “Слушай мой голос, смотри в меня!” соседствовал с шёпотом мира “Забудь, не думай, не замечай!”. Эти голоса, оглушительно-громкие по сути своей, уравновешилвали друг друга… Там, на родине.
Но этот мир был совсем другим.
Этот мир был ослепительно-ярок, и прекрасен, и ужасен. В нём дышалось легче, а ещё магия… Здесь она была разлита повсюду, приходила на зов легко и свободно, отзывалась самой своей сутью. Раньше, в тренировочном лагере, это было не так заметно, потому что там Кира ни разу не выкладывалась по-настоящему, не стояла на грани жизни и смерти, не тонула в железном запахе крови и гари… она не стояла на краю, и бездна звала её не так громко.
Но в момент, когда она выдохнула Эмилии в ухо “Не надейся”, Кира поняла, что уже падает — потому что не просто угрожала, а верила в свою угрозу. Верила, что способна на это сделать.
И как же ужасно порой бывает узнать, на что ты на самом деле способен.
Теперь это, живущее у неё в груди, подсказывало, что клятва Эмилии подлинна, что ей можно верить. Но Кира не вполне понимала, насколько она может доверять этому голосу, этой бездне в груди… Но выбора у неё не было.
