Юлия Фирсанова - Загадка Либастьяна, или Поиски богов
– Такой уж я есть, – нисколько не обиделся Гургас. – Так ведь это тебе и пришлось по нраву.
– Да, ты не побоялся свести дружбу со Жнецом, – согласился незнакомец.
Элегор изумленно втянул воздух сквозь зубы. Если то, что говорил мужик в плаще, было правдой, а не розыгрышем или изысканной метафорой, то этот тип являлся олицетворением одной из самых страшных легенд Мироздания – Жнецом Творца, тем, что косит неугодные колосья. Никогда прежде герцогу не случалось напарываться на Жнеца, что многие в Лоуленде считали живым доказательством невездесущности Творца, ибо если уж Он до сих пор не отправил за душой сумасшедшего герцога своего Слугу, то, значит, воистину не всякая тревожная весть доходит до ушей Владыки Вселенных.
– Моя дружба по-прежнему с тобой, – твердо подтвердил Гургас.
– Но Он хочет отнять у меня и ее, оборвать последнюю нить, – с трудом выдавил Жнец и с такой силой сжал подоконник, что отломил изрядный кусок дерева. Повертел его в руках и бросил на пол.
– Я знаю, о чем ты, – спокойно сказал хозяин Бартиндара и выпустил из трубочки еще несколько колечек дыма.
– Знаешь? – обернувшись к собеседнику, изумился Жнец, полы его плаща взволнованно заколыхались. Но лица в глубокой тени капюшона по-прежнему было не разглядеть.
– Конечно, я видел вчера сон, – подтвердил Гургас, тряхнув венчиком волос.
– И ты так спокойно говоришь об этом? Быть может, ты, друг мой, готов смириться с такой несправедливостью, но не я, – вспыхнул незнакомец.
– О какой же несправедливости ты говоришь, Вэлль? – впервые обратился к своему приятелю по имени Гургас.
– О том, что мне назначено убить тебя, – почти закричал Жнец, и комната содрогнулась от его крика.
– Убить? Нет, – задумчиво возразил человек. – Мой черед пришел, именно об этом я видел сон, да и сам явственно чувствую, как утекают последние капли воды из клепсидры жизни. Пора. Но, поверь мне, Вэлль, я предпочту уйти в другой мир от твоих рук, а не свернуть себе шею, по-глупому сорвавшись с лестницы или поперхнувшись куском яблока. Это честь, если Творец нашел в своем узоре место для моей смерти. Честь, а не горе, и в глубине души ты все понимаешь. Не будь эгоистом, ты жалеешь не меня, а себя.
– Ты слишком мудр, мой благородный друг. – Голос Жнеца дрогнул. – Ради нашей дружбы ты отказался от общения с родными и знакомыми, от путешествий, позволил мне окружить твои владения пеленой неприятия, только чтобы мы могли встречаться без помех, а теперь готов преподнести в подарок и свою жизнь. Не слишком ли щедрый дар?
– А зачем еще нужна дружба, Вэлль, если не отдавать все до конца, – тихо спросил Гургас. – Не жалей, делай то, что суждено.
– В тебе больше веры, чем во мне… Спасибо, я надеюсь, что мы увидимся вновь, и моя душа узнает твою, – покаянно заключил Жнец.
Он повернулся к хозяину поместья и быстро повел рукой, затянутой в темно-серую перчатку.
Тело Гургаса на секунду напряглось, а потом расслабленно обвисло в кресле, трубочка упала на ковер. Жнец подошел к Гургасу, аккуратно поднял трубку, щелчком пальцев потушил ее огонек, после чего положил трубку на стойку. Постояв у тела, горько прошептал:
– Ты прав, Гургас, ты всегда понимал меня лучше, чем я сам, мне нужны были этот разговор и отпущение грехов. Но Ему я не прощу того, на что обречен. Никогда!
Жнец склонился, поцеловал мертвого друга в лоб, извлек из-под полы плаща знакомый и Кэлеру и Элегору ларец и поставил на письменный стол. Потом замерцал серой тенью и исчез из кабинета Бартиндарского поместья.
…Туман, вызвавший эти видения, рассеялся, оставив богов в тишине и одиночестве библиотеки. Элегор машинально глянул на пол и отметил, что растоптанная жемчужина исчезла.
– Однако! Вот и пригодился подарок Сины, – констатировал Кэлер и кивнул герцогу: – Главное, правильно и вовремя сформулировать желание. Молодец, Гор.
– Значит, если видение не лжет, карты Либастьяна в Бартиндар принес Жнец, он же убил моего родственника. Но зачем, ведь Вэлль и Гургас, кажется, были друзьями? – нахмурился Элегор.
– Чтобы ты унаследовал поместье и карты из Колоды Творца пришли в Лоуленд, – ответил Кэлер, судя по глубокой вертикальной морщине на лбу, продолжавший о чем-то напряженно думать. – Нити судьбы сплетаются в причудливый узор, герцог. Значит, картам настала пора заявить о себе во Вселенной. А нам больше нечего делать в Бартиндаре, пора возвращаться в Лоуленд и рассказать обо всем Элии.
– Да, – усмехнулся молодой бог, он и сам почувствовал, что Бартиндар себя исчерпал. – Не думаю, чтобы Жнецы со шкатулками ходили в гости к Гургасу косяками. Кроме того, Жемчужин Желания у нас больше нет.
– Кстати, – небрежно бросил Кэлер, закидывая на плечо походную сумку и пристраивая рядом гитару. – Если ты еще не передумал продавать поместье, я готов выступить покупателем.
– Понравились яблоки? – подколол принца Элегор.
– И яблоки недурны, – охотно согласился бог. – И русалки, да и сам мир мне по нраву. Я с Риком словечком переброшусь, есть небось способ снять пелену неприятия, даже если ее накладывал Жнец. Пусть обмозгует.
Глава 8
Дама приглашает кавалеров
Эта дама может уже сама выбирать, на кого ей производить впечатление.
Ф. РаневскаяКому судьбою непременной
Девичье сердце суждено,
Тот будет мил назло вселенной;
Сердиться глупо и смешно.
Когда завершился Семейный Совет и с Олонеза исчезли все дорогие, но в большинстве своем чрезвычайно шумные родственники, Элия устало опустилась в кресло. Она щелкнула пальцами. Яркая вспышка мелькнула на фоне темного дерева и бронзового декора неплотно прикрытых дверей. Сразу же один из каминов, тот, у которого находилось кресло богини, запылал поярче, угли в остальных потухли, со всех столов исчез мусор, кресла и диваны встали на положенные места, обивка на них разгладилась. На руку принцессы приземлился крошечный волшебный управляющий, чьими стараниями был наведен порядок.
– Звали, хозяйка? – зазвенел тоненький мелодичный голосок, нисколько не похожий на слышанный Джеем и Риком баритон.
– Да, Зифф, – кивнула богиня. – Спасибо, мой предусмотрительный дружок, за то, что осыпал комнату сильфовой пыльцой.
– Я подумал, повелительница, что вам хотелось бы поговорить без помех, – надулся от гордости малыш и затанцевал на ладони принцессы, помахивая для равновесия крылышками. – А моя золотая пыльца лучше любого чародейского круга скроет происходившее от чужих ушей и глаз.
– Ты молодец, – похвалила сильфа Элия, и Зифф радостно рассмеялся, подлетел к лицу богини, нежно пощекотал крылышками щеку хозяйки и спросил: – Угодно ли моей повелительнице что-нибудь еще?
