Олеся Зайцева - Одинокая волчица
Ее ответ меня удивил.
— Да я не об этом. Просто появилась одна идея, там кофе и попьем. — ее лицо оживилось. — Погоди, я быстро.
Смотря, как ее высокая стройная фигура скрылась в дверном проеме, я не смог сдержать вздоха.
Да, я определенно не был готов к подобным эмоциям.
Ее запах сводил меня с ума. Каждая клеточка напряглась, как для прыжка.
Пришлось заставить себя дышать ровно и глубоко. Да что толку!
Я мог ее не видеть, но мой слишком острый слух улавливал малейшие шорохи за закрытой дверью. Я будто видел, как она снимает майку, как та падает на кровать, издав едва слышимое колыхание воздуха.
Невозможно!
Машинально схватился за край раковины, сжал пальцы, чувствуя, как сталь начала бесшумно прогибаться под вампирской силой.
Ой!
Во время спохватившись, я отдернул руки. На металлической блестящей поверхности уже можно было различить отпечатки моих пальцев, если хорошенько присмотреться.
Так! Сейчас еще и мебель начну ломать!
Я замотал головой, стараясь не думать о том, чтобы я увидел, войдя в комнату. В этот момент вспомнил, что уже давно не дышу. Пришлось сделать осторожный вздох. Ее запах добавил «масла в огонь». Опять задержал дыхание.
Начало казаться, что я схожу с ума!
В этот момент на глаза попалась яркая бутылка, стоящая на краю раковины.
Рука сама потянулась к ней.
Открыв крышку, я поднес ее к носу и с силой втянул воздух. Запах химического моющего средства ворвался в легкие. В носу защипало. Но я продолжал вдыхать, пока этот аромат не перебил запах девушки.
Помогло.
Стало легче. Невероятное напряжение во всем теле спало.
В этот момент дверь открылась, и «моя пытка» началась заново. Лиа шагнула в комнату.
В голове мелькнула мысль: «Что она обо мне сейчас подумает?»
Потом другая: «Интересно, если съесть весь этот тюбик, мне станет легче, и я не буду так маниакально хотеть ее поцеловать».
Увидел ее немного удивленное лицо, приоткрытые губы, и третья мысль перечеркнула все остальные: «Даже если я выпью десяток таких вот бутылок, и мне станет очень плохо, я не перестану мечтать об этой девушке!».
Поняв свое поражение, я вновь вдохнул ее запах и повернулся.
— Снова ставишь опыты?
Ее губы сложились в милую улыбку, когда девушка заговорила.
— Интересный запах. — проговорил я, помахав бутылкой.
Что тут еще скажешь?! Стою как дурак, пытаясь справиться с эмоциями, даже несколько слов связать не могу толком!
Лиа подошла, взяла средство, понюхала. Смешно наморщила нос и поставила бутылку на место.
— По-моему самый обычный. Ну, что идем?
— Конечно!
Я почти подскочил на месте.
Ее близость доводила меня до помешательства. Поцеловав ее один раз, я уже не могу ни о чем другом думать, когда стою рядом. Может, хоть на улице будет проще взять себя в руки.
Не могу даже отдаленно представить, каково было Эдварду. Если уж мне так трудно. И что самое удивительное, меня манила не ее кровь, меня тянуло к ней, как таковой. При чем с такой невероятной силой, что сопротивляться бесполезно.
Мы вышли на улицу.
Спасительный морозный воздух ворвался в легкие. Лиа выбрала направление, а я молча последовал за ней. Спрашивать куда мы идем, не стал. Какая разница, если она рядом, мне вообще было все равно, куда идти.
Осторожно наблюдая за ее лицом, я заметил нахмуренные брови, губы были сжаты в полоску.
— Ты все еще на меня злишься? — напрямую спросил я.
Лиа повернулась, удивленно посмотрев на меня. Ее привычка все делать стремительно и быстро, заставила меня резко затормозить.
— За что?
Судя по глазам, она действительно, не понимала. Тогда почему так хмурится?
— За то, что попросил остаться в домике Беллы.
— Ну, так уж и попросил! — девушка фыркнула, скривив губы в усмешке. — Да ты выдвинул такие условия, что мне ничего другого не оставалось! Но, в общем-то, ты прав, потому я и согласилась.
— Спасибо.
Я не смог придумать ничего более оригинального, чтобы ее поблагодарить.
Лиа улыбнулась.
— Я конечно упертая, но не эгоистка.
— Тогда почему хмуришься?
Наверное, я совсем глупец, раз ничего не понимаю. Но так оно и было.
Лиа остановилась, сложив руки на груди. Опять ее неопределенный жест плечами. Я только сейчас заметил, что она тоже набросила куртку, но рукава закатала до локтей, подставляя голую кожу под порывы холодного ветра. Ей, так же как и мне, не было холодно.
— Науэль, я понятия не имею, как я буду сидеть с Ренесми! Откуда мне знать, что и как делать!
Она выпалила все это на одном дыхании. Красивое лицо перекосилось от непонятного отчаяния. Готов поклясться, что увидел именно это.
Так вот, что ее мучает!
— И ты из-за этого расстраиваешься? — как можно осторожнее переспросил я. А то вдруг опять что-то не так понял.
— А ты считаешь, этого мало? — одна бровь взлетела вверх.
Она развернулась и снова пошла.
— Я то думал, что ты будешь дуться из-за того, что я лишил тебя возможности схлестнуться с вампирами. А ты, оказывается, боишься маленького полувампира.
Я засмеялся!
Какая же она милая и непредсказуемая!
Смуглый кулак тут же стукнул меня по плечу. При чем весьма ощутимо.
Я чуть было не потер ушибленное место, хорошо хоть успел себя остановить.
— В следующий раз мы тебя оставим в няньках! — выпалила она, но вроде, совсем не злобно.
Кажется, начала свыкаться с этой мыслью, ну или, по крайней мере, она перестала казаться ей такой ужасной.
— А что, я не против. Ренесми чудесный ребенок, вот увидишь, тебе будет весело.
— Да уж, как же! Одно хорошо, она уже не грудной ребенок, и к тому же явно покрепче обычных детей. Значит нечаянно убить я ее не смогу. Но вот покалечить — это запросто! Я даже на руки ее взять не смогу, не боясь что-нибудь сломать. Я же волк, который понятия не имеет о детях!
Слова рвались прямо из сердца.
Мы стояли посреди леса, холодные порывы ветра трепали ее короткие волосы, но наша сущность не чувствовала холода.
В эту секунду захотелось ее обнять, прижать к себе и пообещать, что все будет хорошо.
Я протянул руку, осторожно приближая ее к девушке. Она напряглась, но не отпрянула, просто смотрела на меня с такой тоской, что защемило сердце.
Очень осторожно, не видя возражений, я обнял ее.
Чувствуя, как стройное тело прижалось к моему, я задержал дыхание, напоминая себе, что сейчас не время думать о поцелуях. Ей было плохо, по непонятной причине, очень плохо, и единственное, чем я мог помочь, это быть рядом. Ее лицо спряталось у меня на груди, не позволяя видеть глаз.
