Лорен Де Стефано - Лихорадка
— Убил бы его! — бормочет он, пока ведет меня по коридору в спальню. — Просто убил бы!
— Это говорит ломка, — шепчу я. — Это не ты. Ты не такой.
— Нет, это я, — заявляет он. — Мэдди, вставай. Мы уходим.
Он вытаскивает бедняжку из-под кровати и ставит на ноги еще до того, как та успевает проснуться. Я хватаю сумку Сирени и с удивлением замечаю, что у меня трясутся руки. Комната накреняется. Приходится на секунду закрыть глаза, чтобы сориентироваться.
Слышно, как Грег шумно ворочается на кухне. Я не успеваю остановить Габриеля, он бросается обратно.
— Не надо! — шепчу я. — Ты разбудишь Эльзу! Давай просто уйдем.
— Я вас догоню, — говорит он. — Бери Мэдди, и выходите из дома.
Единственный выход из дома — через ресторан. Я бегу вниз по лестнице, держа за руку Мэдди, чтобы она не отставала. Но мне нечего беспокоиться, она шустрее меня: девочка привыкла спасаться бегством. Правда, удалось ли ей хоть раз оказаться в полной безопасности?
Была ли когда-нибудь в полной безопасности я сама?
Как только мы оказываемся внизу, Мэдди вырывается. Я собираюсь крикнуть ей, чтобы она немного обождала, но девочка распахивает дверь и этим включает охранную систему. На потолке начинает завывать сигнал. Он похож на грохот жестяных банок в ловушке, которую в свое время устраивали мы с братом, но сильнее его в сто… в тысячу раз. Он настолько громкий, что у меня темнеет в глазах. Мэдди уже не поймать. Я секунду вижу ее силуэт в дверях, она мчится в темноту и исчезает — вспугнутая птичка.
Таиться теперь не имеет смысла. Я громко выкрикиваю ее имя, и мне кажется, в этой какофонии я слышу чей-то отклик. Мэдди или призрака. Чьи-то ладони толкают меня вперед, и я бегу к двери, не останавливаясь, даже когда у меня под ногами оказывается гравий. Кто-то или что-то тащит меня за мусорный контейнер, где мы прятались, когда очутились здесь в первый раз.
Тут немного тише, и я понимаю, что сейчас мной руководил Габриель. На нем рубашка, которую достала для него Эльза, а у меня в руках сверток из одежды, которую мы получили от Аннабель. Согнувшись в тени укрытия, я все еще продолжаю трястись.
Мэдди, сообразительная девочка, уже ждет нас за контейнером. Она прижимает к себе материнскую сумку. Стараясь перекричать шум, Габриель спрашивает, кого именно из облеченных властью людей должен вызвать сигнал тревоги. Он все еще думает, что какой-то законодатель, какой-то бог, какой-то Вон явится наказывать провинившихся.
— Никого, — отвечаю я. — Никто не появится. Сигнал тревоги просто будит хозяев, если кто-то к ним вломился.
Сигнал должен был разбудить худенькую хрупкую Эльзу и заставить подняться неуклюжего Грега, который по-своему не менее безумен, чем его супруга. Они — владельцы собственного ресторана. Единственные, кто может его защищать. Так же как мы с Роуэном были единственными, кто мог защитить наш дом с помощью ловушки из банок и бечевок, которую мы соорудили у себя на кухне.
Каждый хочет уберечь то, что ему принадлежит. Наверное, я произношу это вслух, потому что Габриель откликается, говоря:
— Недостаточно хорошо.
При этом он разжимает кулак и демонстрирует мне пачку новеньких зеленых купюр.
Габриель! От него я такого не ожидала. Хотя, наверное, то, что он обокрал приютивших нас людей, огорчило бы меня гораздо сильнее, если бы я не ощущала до сих пор руку Грега на моем бедре. И если бы у меня не тряслась нижняя губа.
— Тут должно хватить на билеты на автобус, — говорит Габриель, когда ресторан остается позади. — Тебе не надо будет прятаться в кузове еще одного фургона.
Ему было бы легче перенести ломку, если бы он просто лежал в грузовичке, в прохладной темноте. Однако он делает это ради меня, потому что заметил, как я реагирую на мрак замкнутого пространства, и понимает, что мне не хотелось бы снова там оказаться. Я ощущаю прилив чувства, которое не могу объяснить, но которое заставляет меня испытывать одновременно счастье, слабость и тошноту.
Вдалеке смолкает сигнал тревоги. Грег, конечно же, знает, что в ресторан никто не вламывался, и он не в том состоянии, чтобы нас преследовать. Даже если ему и хочется.
Мы идем по скалистой мощеной дороге, которая ведет нас вниз, в сонный городок, освещенный лишь тусклыми уличными фонарями. Все здания тут в хорошем состоянии и дворики не заросли сорняками и не покрыты грязью. Что подтверждает мою уверенность: здесь поселились представители первого поколения. И я стараюсь убедить себя в том, что в данном районе не может быть фургонов Сборщиков. Однако все равно судорожно ахаю, когда мимо нас проезжает машина. Габриель спрашивает, что случилось и почему я остановилась. Я заверяю его, что со мной все в порядке.
— Меня гораздо больше тревожишь ты, — добавляю я. — Как ты себя чувствуешь?
— Устал. Не так уж плохо.
Он наклоняется, собираясь взять на руки Мэдди, которая начала волочить ноги, но она не дается, и он позволяет девочке идти дальше.
— Галлюцинаций больше нет? — спрашиваю я.
— Все время вижу в тенях змей.
Змеи! В моих самых тяжелых кошмарах, вызванных лекарствами, Вон всегда превращался в змею. Мне казалось, это связано с самим Воном, а не с чем-то другим. Был случай, когда Вон, Линден и я с сестрами по мужу прятались в подвале во время урагана. Я уже начала засыпать, когда Вон, заговоривший где-то в отдалении, превратился в громадное насекомое. Кажется, в сверчка. Не так пугающе, как в змею, но все равно неприятно. И каждый раз, когда он обращался ко мне, казалось, у меня по шее бегут тараканы. Но тут нет ничего удивительного. Вона я никогда не считала человеком.
Пока я об этом размышляю, мы добираемся до автобусной станции. Это одно из немногих зданий, в которых все еще горит свет. Я не думаю о том, что может прятаться в темноте, а Габриель не говорит о том, что ему там видится. Его стойкость вызывает у меня восхищение.
В особняке ему положено было оставаться сдержанным. И он соблюдал правила, механически следовал распорядку дня. Однако за внешней оболочкой всегда ощущалось нечто большее. Как леденцы прячутся под яркими фантиками «Джун Бинз». Леденцы, которые он мне приносил… И объятия Габриеля распахнулись, чтобы поймать меня, когда я полетела с маяка во время урагана. Я всегда знала, что он сильнее, чем ему требовалось по штату.
А сейчас, когда мы входим на автовокзал, свет неоновых ламп показывает мне, насколько Габриель бледен, выделяет синяки у него под глазами. Я решаю, что чтение светящейся карты на стене мне следует взять на себя. Чтобы выяснить, как быстрее отсюда выбраться.
— Тебе надо сесть и постараться покушать, — говорю я ему. — В сумке Сирени еще остались те штуки от Кэлли.
