Милена Завойчинская - Под небом четырех миров
— Идите, идите, — махнула она нам рукой, как только смогла говорить. — Просто подавилась.
Ну, мы и пошли. Сначала, правда, зашли в свои комнаты.
Я надела джинсовую куртку, а то комарам как-то без разницы, что я фея — кровь пьют как у обычного человека, а Эрилив накинул что-то типа камзола и повесил на пояс кинжал. И, держась за руки, мы, как школьники, отправились на свидание. Давненько я себя не ощущала настолько растерянной и непонимающей, как себя вести. Но, решив, раз он мужчина, раз меня пригласил, пусть и выпутывается, я доверилась ему и постаралась расслабиться.
Рил увел меня в оранжерею. Сначала мы ходили по тропинкам, и он рассказывал что-то о редких цветах, так как Аурелия не все успела мне показать. И как-то так незаметно все ближе и ближе подтаскивал меня к себе, пока я наконец не осознала, что, оказывается, его рука уже давно на моих плечах, а моя собственная приобнимает его за талию.
И почему-то от понимания этого жар опалил мои лицо и уши. Вот ведь — прямо как школьница, ей-богу! Я тут же попыталась отстраниться, только вот у моего кавалера на этот счет оказалось совершенно иное мнение. Развернув к себе лицом, он крепко обнял меня, и стало ясно, что я не космонавт. Потому что давление мое резко скакануло, а пульс стал такой, что доктора, наверное, сразу же увезли бы меня в палату с белыми стенами. Точно говорю. Я прямо чувствовала, как сердце гонит мою кровь такими бешеными темпами, что еще чуть-чуть, и сосуды разорвет. И, судя по сумасшедшему стуку сердца Эрилива, которое я ощущала через его рубашку и камзол и свои платье и куртку, он тоже совершенно не космонавт. И даже не летчик. Ведь у тех, говорят, нервная и кровеносная системы должны быть железными, а вместо сердца — пламенный мотор. А у моего телохранителя сердце сейчас выскочит, я же чувствую — вон как толкается. Наверное, до моего пытается достучаться. И, похоже, ему это удается, потому что мое сердце тоже уже ощущалось не в груди, за ребрами, где и положено ему находиться, а то ли в мозгу, то ли в ушах. Кошмар! Может, это мутация такая? Все же я фея — мало ли где находится сердце у фей. Вдруг в голове?
Дойти до разгадки сих странных явлений я не успела. А все он! Взял и поцеловал меня… А я, не будь дурой, ответила. Шутка ли, тут такие катаклизмы в организме — может, я вообще умру через несколько минут от гипертонического криза, а рядом мужчина, да какой! Красивый, умный, нахальный, невыносимый… Черт, и почему меня к нему так тянет?! Эту загадку я тоже решить не успела. И совсем потеряла голову, забыв обо всем. И, кроме биения сердца, я уже ничего не слышала и вообще не соображала.
Целовались мы долго, потом переместились на какую-то лавочку — и откуда только она взялась так вовремя, — и снова целовались. Потом, когда уже дыхания не хватало, а оторваться друг от друга сил не было, Эрилив шепнул: «Пойдем под небо». И мы пошли гулять по парку, останавливаясь у каждой скамейки, снова и снова целуясь. Мой организм окончательно махнул рукой на хозяйку, поняв, что ему даже валерьянки никто не накапает, и решил сам справляться с подскочившим давлением и взбесившимся сердцем, и ему это даже частично удалось.
Сидя на очередной скамейке, Эрилив неожиданно вынул из кармана маленькую фляжку и, улыбаясь, глянул на меня.
— Вина выпьешь?
— Выпью! — обрадовался мой организм и ответил за меня.
Тут точно без ста грамм не обойтись. Это ж с ума сойти, что происходит! Сижу в парке и до одури и трясущихся коленок целуюсь со своим собственным телохранителем!
Лирелл с улыбкой, как фокусник, вынул из второго кармана две крошечные серебряные рюмки и поставил на скамейку. А потом, отвинтив крышку, осторожно доверху наполнил их красным густым вином.
— За тебя, Вика! — Он протянул одну рюмку мне, а вторую взял себе.
Вкус у вина был сладкий, с едва заметной горчинкой и чем-то похожий на кагор. Выпив, мы посидели, расслабляясь. Удивительное вино. Вроде выпила всего чуточку, а из тела начало уходить напряжение, и накатило умиротворение.
— Хлеба? — Поставив свою рюмку, Рил снова вынул из кармана что-то завернутое в ткань.
— Хлеба? — Я удивленно подняла брови.
Не ответив, лирелл развернул ткань и разломил пополам сдобную круглую булочку, которая там оказалась. И я с удовольствием съела свою половинку, поняв, что снова проголодалась и не отказалась бы еще от пары таких булочек.
— А я снова есть хочу, — смущенно посмотрела я на него и, не выдержав, рассмеялась. — Пойдем добудем какой-нибудь еды? Ваш повар нас не выгонит?
— Не выгонит. — Рил тоже рассмеялся. — Погоди, — остановил он меня, так как я вскочила со скамейки. — У меня есть для тебя небольшой подарок, примешь?
— Не знаю. — Я тут же насторожилась.
А ну как сейчас кольцо предложит или браслет обручальный, как Илфинор. К помолвке я пока не готова… Кажется…
— Вот. — Протянув руку, Рил разжал пальцы, и я присмотрелась.
— А что этот подарок означает? — спросила я осторожно.
— Просто дар… — Он помялся. — Который выражает мои чувства к тебе.
— Точно?
— Можно я сам надену его на тебя? Мне будет очень приятно, что ты его носишь.
— А это точно не повлечет никаких последствий, если я буду его носить, — решила я напоследок уточнить еще раз.
— Точно. Это — подарок.
— Тогда ладно.
И я повернулась к нему спиной, ожидая, пока он застегнет на моей шее замочек тонкой золотой цепочки, на которой висел кулон в виде ключа.
— Золотой ключик. — Я тихонечко хмыкнула. — И от чего же он?
— От моего сердца, ты разве еще не поняла? — Развернув меня к себе лицом, Эрилив легко поцеловал меня в уголок губ.
— Ага, — смутилась я. — А кстати, что по поводу пути под небом? Ты не объяснишь мне, почему такая загадочная формулировка?
— Ты же приняла его уже, — рассмеялся он. — Вот — я, вот — небо, вот — наш совместный путь… — И он повел рукой вокруг.
ГЛАВА 12
Вернулись мы в дом поздно ночью, впрочем, как посмотреть — кто-то сказал бы, что рано утром. И я была совершенно пьяна от неожиданно нахлынувших эмоций, понимания, что все изменилось. И вот этот мужчина, при взгляде на которого в моем животе возникает дрожь — наверное, те самые пресловутые бабочки порхают, — теперь не просто посторонний мне человек. Ой, лирелл! И уже не просто телохранитель, друг, компаньон, а нечто большее. Настолько большее, что и понять пока не могу — кто же он мне? А кто я ему?
Прокравшись на цыпочках в кухню, мы еще пошуршали там, добывая еду, чтобы накормить оголодавшую меня. И опять меня кормили с рук вкусными кусочками. Я посмеивалась и смущалась, в ответ угощая Рила, а он целовал мне пальцы, вызывая щекотку и волнующую дрожь. Нет, все-таки есть что-то такое запредельно интимное вот в таком кормлении друг друга с рук. Какая-то крайняя степень доверия и близости. Вроде бы ничего особенного, это даже не секс, а вот ведь… Разливалась в душе такая глупая сентиментальная теплота, от которой в горле комок вставал.
