Анна Туманова - Александра (СИ)
— Саша…
Она подняла на него грустные глаза и тихо спросила:
— Все плохо, да?
Оборский задохнулся, как от удара. Он больше не мог выносить ее боль. Подхватив девушку на руки, Глеб пинком открыл дверь и пошел к выходу из клиники. Саша молча обняла мужчину за шею, спрятав лицо у него на груди. Господи, как же она устала! Скорее бы все закончилось…
Вслед им что-то кричала медсестра, из ординаторской выскочил Нелидов и попытался остановить Оборского, но тот, не оглядываясь, шел к машине. Он усадил девушку на переднее сиденье, пристегнул ее и аккуратно вывел свой хаммер за ворота клиники. Вскоре, они выехали на знакомое шоссе, и Глеб утопил в пол педаль газа. Мелькали указатели, мимо проносились поселки, автобусные остановки, просыпающиеся от зимнего сна деревья. Клиника осталась далеко позади.
Саша повернулась к Глебу и тихо сказала:
— Спасибо.
Оборский стиснул зубы, чтобы унять боль, терзающую его душу.
— Ты должна знать — я никому не дам тебя в обиду, — твердо ответил он, слегка прикоснувшись к ее руке, — поверь, мы справимся. Все будет хорошо.
Девушка грустно кивнула. За последний месяц она понемногу привыкла к постоянному присутствию Глеба, к его голосу, прикосновениям, улыбке. Порой, ей даже казалось невозможное — возникало ощущение, что она чувствует
Оборского. Его мысли, эмоции, страхи… Все это находило в ее душе отклик и невольное сопереживание. Девушка поражалась тому, что больше не вздрагивает при взгляде на оборотня, не отодвигается от него, не отшатывается в испуге от прикосновений и несмелой ласки. Оборский не рисковал явно проявлять к ней интерес, но Саша ощущала на себе его тоскливый взгляд, замечала, как он старается украдкой прикоснуться, чуть дольше задержать ее руку в своих, ненароком приобнять, под предлогом поддержки. Глеб окутал ее своим ароматом, своим теплом, заботой, сдержанной нежностью…
— Ну, вот мы и дома! — бодро объявил Оборский. Саша очнулась от своих мыслей. — Тебя тут уже все заждались. Смотри, кто бежит!
Серый ураган несся по липовой аллее. Тошка! Девушка собралась сама выйти из машины, но Глеб не позволил — подхватил на руки и понес к дому. Подбежавший волк прыгал вокруг них, взвизгивал от радости, как щенок, и вился под ногами, пытаясь дотянуться до своей хозяйки.
— Тошенька, родной! — Саша не заметила, как по ее лицу побежали слезы. Господи, как же она соскучилась! И по Тошке, и по усадьбе, и даже по ее обитателям… Никогда бы не подумала, что будет рада сюда вернуться.
— Александра Павловна, с возвращением, — столпившиеся у входа охранники радостно скалились, приветствуя девушку.
Александра удивленно смотрела на них. С чего бы это ее так «повысили»? Вроде бы, раньше Сашей звали… А, вероятно, это из-за Оборского. Ну, мать его детей и все такое… Она смущенно потупилась. Девушка испытывала неловкость под взглядами оборотней. Глеб легко держал ее на руках, осторожно прижимая к себе и показывая, что она принадлежит ему вся, целиком и полностью, и твердо смотрел на своих… на свою… стаю? Саша отвернулась от охранников и случайно поймала устремленный на нее грустный взгляд — Игорь. Мужчина стоял неподалеку, у гаража, и с тоской наблюдал за ней, не рискуя подойти ближе. Девушка кивнула ему и увидела, как радостно сверкнули в ответ карие глаза.
Бедный… Если он, и правда, испытывает к ней какие-то чувства, то ему сейчас нелегко видеть ее на руках у Оборского. Саша вздохнула. Она понимала, что это уже не имеет значения. Так или иначе, скоро все закончится… Только бы дети успели родиться, только бы у нее хватило сил… Девушка не обольщалась на свой счет. Она видела, как теряются врачи от ее вопросов, замечала, как все больше мрачнеет Глеб, как виновато смотрит Нелидов… В их глазах она прочла свой приговор.
Вечером Оборскому позвонил Борис. Он долго распекал племянника за самоуправство, возмущался и обещал приехать и выпороть «безмозглого альфу», но, в конце концов, успокоился и перешел к самому главному.
— Глеб, я нашел специалиста. Помнишь, Рон говорил тебе, что в Швеции есть один старый профессор, который давно отошел от дел и отказался от практики?
— Николсон?
— Да, я сумел с ним договориться. Завтра вечером он прилетает, нужно встретить.
— Я попрошу Алекса.
— И подготовь Сашу. Уговори ее потерпеть еще немного.
— Сделаю. Ты будешь?
— Конечно. Мне все время кажется, что мы что-то упускаем. Может быть, Николсон сумеет заметить нашу ошибку. Все, до завтра, — попрощался Нелидов.
Положив трубку, Глеб долго сидел за столом, глядя на переплетенные пальцы рук. Наконец, решившись, вышел из кабинета и постучал в дверь Сашиной спальни. Войдя внутрь, он на мгновение замер.
Александра сидела в кресле, поглаживая блаженно прижмурившегося Тошку. На фоне окна, девушка смотрелась прозрачной, невесомой, нереальной. Казалось, легкий порыв ветра способен развеять этот мираж. Волк, напротив, был слишком земным, осязаемым, живым, что еще больше подчеркивало разительный контраст с хрупкой девичьей фигуркой.
Справившись с внезапно накатившим страхом потери, Оборский спросил:
— Скучала по нему?
— Очень, — вздохнула девушка, поглаживая густую шерсть своего любимца.
— Он тебя обожает, — серьезно посмотрел на нее Глеб.
Саша ничего не ответила, только улыбнулась краешками губ.
— Глеб Александрович, а Тошка понимает, кто вы?
— Саш, я же просил — Глеб, — поморщился мужчина.
— Простите, но лучше все оставить как есть, — упрямо ответила девушка, — так что, понимает?
— Да, — коротко ответил Оборский.
— Значит, он признает вас хозяином, или как там у вас?
— Альфой.
— Ну, да, альфой. Признает?
— Да.
Александра задумчиво смотрела на мужчину, словно решаясь на что-то. Наконец, она нарушила молчание.
— Глеб Александрович, я могу попросить вас об одолжении?
— Конечно, Саша.
— Пожалуйста, позаботьтесь о Тошке, когда я… — у девушки прервался голос, но она продолжила, — в общем, когда меня уже не будет.
Оборский пораженно замер.
— Нет, Саша! Не смей и думать об этом! — он схватил девушку в охапку и прижал к себе. — Ты поправишься, все будет хорошо! Ты сама будешь заботиться о своем волке, не вздумай даже сомневаться.
Глеб судорожно сжимал Александру, словно пытаясь, таким образом, защитить девушку от того недуга, который по капле забирал ее жизнь. Он никому не позволит отнять у него Сашу!
Александра расслабилась в его объятиях, почувствовав, как теплое тело Глеба согревает ее, насыщая силой и покоем. И она поверила. Поверила в то, что больше он не причинит ей вреда. Саша ощутила его эмоции, его боль, его раскаяние… Она не могла сказать как, но понимала, что чувствует внутреннее состояние мужчины. Тепло, которое струилось от Оборского, окутывало ее, убаюкивало, давало надежду…Странное умиротворение охватило Александру. Сильные руки мужчины бережно обнимали ее, его размеренное дыхание успокаивало, ровное биение сердца звучало колыбельной, и девушка, доверчиво прильнув к оборотню, медленно погрузилась в сон.
