Райчел Мид - Сны суккуба
— Посещают смертных во сне и питаются эмоциями, вызванными этими снами. Жертвы онейрид просыпаются иссушенными и больными.
Меня опять кольнуло — во сне, по легенде, посещали мужчин суккубы, отбирая жизнь…
— Именно это со мной и происходит, — сказала я, — может, все-таки они?..
— Может, — сказал Данте, — но кое-какие детали не совпадают. Онейриды сами насылают сны. Кошмарные, как правило. Страх и другие темные эмоции сильнее и… вкуснее для них. А у тебя сны другие… милые.
— Милые?
— Ну, не кошмары, в любом случае. Они тебе нравятся. Вызывают приятные, даже счастливые эмоции. Будоражат до глубины души… но все же это не тот тип эмоций, который предпочитают онейриды.
— И, — подхватил Эрик, — вы для них отнюдь не идеальный выбор, это точно. Всего лишь связующее звено с миром смертных и их энергией. Чтобы своровать ее у вас, онейриды должны дождаться сперва, пока вы сами ее возьмете. А им гораздо проще брать силу непосредственно у человека.
Тут я кое-что вспомнила.
— Была еще одна странность… кроме потери энергии. — И поведала, как, проснувшись, чувствовала себя замерзшей и мокрой.
— Да, это странно, — сказал Данте. — Но есть ли тут какая-то связь со снами?
— Не знаю… только тем же вечером я читала статью о человеке, который сошел с ума и попытался переплыть пролив. Он думал, что поможет этим своим родным… и впрямь помог, поскольку они получат страховку. И когда я эту статью прочла, снова ощутила себя мокрой и замерзшей. Это было так… словно я стала им. Чувствовала то же, что и он. Как будто сама тонула.
— Эмпатия, — сказал Данте. — Ты просто представила, что он должен был чувствовать.
— Нет. — Я нахмурилась, вспоминая пережитое. — Не представила, а почувствовала. И точно знала, что это его чувства, того человека. Как знала, что девочка во сне — моя дочь. Нутром.
Данте глянул на меня раздраженно.
— Надо было раньше об этом рассказать.
— Я забыла. И связи тоже… не видела.
— С тобой когда-нибудь уже случалось такое? Ощущение чего-то, чего ты на самом деле не переживала?
— Как будто нет.
Эрик посмотрел на Данте.
— Ясновидение?
— Не знаю. Не похоже. Слишком многое не складывается.
Данте снова уставился на меня.
— Ты своим об этом рассказывала?
Я покачала головой.
— Джером в отъезде. О самом первом сне я ему говорила, но он не придал значения.
— Понятия не имею, что со всем этим делать, — сказал Данте.
— Я тоже, — вздохнул Эрик. — Но ради вас… попытаюсь что-нибудь разузнать.
— Спасибо, — сказала я. — Я очень ценю вашу доброту.
Мы поднялись, и в тот же миг перемирие между Эриком и Данте закончилось. Взгляд Эрика снова стал неприязненным. А Данте принял вид насмешливый и самодовольный.
— Мисс Кинкейд, — сухо начал Эрик. — Вы знаете, что я питаю к вам величайшее уважение и буду счастлив оказать любую помощь, какая только понадобится. Вижу, мистер Мориарти тоже готов вам помогать. Но я предпочел бы, чтобы вы…
— …не приводили меня больше, — закончил Данте и отсалютовал. — Заметано, старик. Жду тебя, суккуб, возле машины.
Он развернулся и вышел. Но настроение у Эрика не улучшилось. Я чувствовала исходившую от него волну неприязни. Он считал Данте дурным человеком. Я была на самом деле гораздо хуже. Однако мне он симпатизировал. Странно… в чем же тут дело?
— Простите, — сказала я Эрику. — Я не знала, что вам это будет неприятно.
— Вы и не могли знать, — устало ответил он. — Да и, в конце концов, я сам вас к нему направил.
— Постараюсь держаться от него подальше, — пообещала я.
Снова поблагодарила старика и тоже покинула магазин.
Данте ждал меня, прислонившись к машине. На губах играла насмешливая улыбка, и о чем он думает, было не понять.
— За что Эрик тебя так не любит? — спросила я.
Он выпрямился.
— За то, что я плохой человек и занимаюсь плохими делами.
— Нет, этого мало, — сказала я. — Не настолько ты плох, во всяком случае, с виду. Все твои грехи — надувание клиентов и пустые разговоры. Хотя… сегодня ты даже говорил кое-что дельное. Так что репутацию злодея никак не оправдываешь.
— Откуда ты знаешь?
Я пожала плечами.
— Инстинкт.
Данте одним быстрым движением вдруг обнял меня и притянул к себе. Упершись руками ему в грудь, я попыталась было вырваться, но не смогла. Пылкость изголодавшегося мужчины, жар его тела… мое собственное тело внезапно откликнулось, возжаждав объятий, которые не были бы для меня работой. Когда случалось чувствовать подобное, я всякий раз пугалась. Поскольку суккуб во мне немедленно пробуждался тоже, почуяв близость пищи. Вопреки всем моим горделивым уверениям, что я не сплю со знакомыми мужчинами, мне захотелось сейчас, чтобы он меня поцеловал. Дал ощутить свою энергию… хотя бы ее вкус.
Он потянулся губами к моему рту. Я зажмурилась, и… вдруг он застыл. Отпустил меня и попятился.
Открыв глаза, я уставилась на него с удивлением.
— Какого черта? Приставал, приставал — и отступаешь?
— Ты пуста и голодна, суккуб, — сказал он. — Взять тебя сейчас — все равно что воспользоваться перепившей девчонкой.
— Да. А ты, конечно, никогда этого не делал.
— Мне давно не восемнадцать. — Он открыл дверцу. — Мы едем или нет?
Я некоторое время еще смотрела на него, вспоминая надежду, которую вроде бы видела в его глазах раньше. И думала, что язвительность Данте вполне может на самом деле оказаться защитой, скрывающей неуверенность, — как у многих. Но от психоанализа вслух воздержалась и села наконец в машину. Мы поехали обратно в его лавочку, болтая по дороге ни о чем и поддразнивая друг друга. Отгораживаясь легкомыслием от того серьезного, что могло произойти между нами.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
— Я не серийный убийца, поверьте. Просто жаль было упускать такой случай.
— Ох, — сказала я. — Платили бы мне десять центов каждый раз, как слышу это…
Лиам — парень, купивший свидание, — засмеялся и открыл передо мной дверцу машины. У него был шикарный черный «лотус элис», привезенный из Великобритании. Меня это впечатлило. Машина выглядела свежевымытой, и это тоже впечатляло, хотя и печалило немного — дождь мог хлынуть в любой момент.
— Нет, правда, я слышал очень хорошие отзывы, — добавил Лиам, заводя двигатель. — Поэтому надеюсь, вам понравится, хоть и мрачновато для праздников.
Идти на благотворительное свидание я не жаждала, но все равно пришлось бы, рано или поздно. И, когда Лиам позвонил и сказал, что купил билеты на спектакль по рассказам Эдгара По, я рассудила, что для уплаты долга день сегодняшний подходит не хуже любого другого. К тому же По мне нравился. Свидание предстояло провести в обстановке и впрямь несколько страшноватой для этого благословенного, самого радостного времени в году, но то был промах не Лиама, а театра. После спектакля мы собирались еще поужинать.
