Алекс Флинн - Поцелуй во времени
— По-моему, я достаточно наспалась, — заявила она и запихнула маску в карман кресла.
На ночь мы останавливались в парижской гостинице. Номер с двумя громадными кроватями и теплыми одеялами, словно за окном была зима. Талия и не думала укладываться спать. Она бродила по номеру и без конца подходила к окну полюбоваться огнями города. Я с трудом заснул под ее восторженные восклицания.
Исследования «пассажирского набора» продолжались.
— А это что?
— А это ты должна бы уже знать. Наушники.
— Тогда где музыкальная шкатулка?
— В самолете все по-другому. Наушники нужны, чтобы могла слушать музыку или смотреть кино, не мешая другим.
Принцесса опять скривила губки. Я уже привык к этой ее особенности.
— Что такое кино?
— Это такие движущиеся картинки. Похоже на телевизор.
С телевизором она познакомилась вчера, в гостиничном номере.
— А зачем смотреть... кино в самолете?
— Чтобы убить время.
Если она будет трещать весь полет, я не выдержу.
— Убить время?
— Ну, это выражение такое. У вас бы сказали — скоротать. Сделать так, чтобы оно быстрее прошло.
— А зачем делать так, чтобы оно быстрее прошло?
— Потому что очень скучно сидеть в кресле и ничего не делать.
— Но как можно скучать, когда летишь в небесах?
Я пожал плечами.
— В первый полет ты не будешь скучать. А когда полетаешь раз десять, новизна ощущений пропадет. Многие люди просто дохнут со скуки.
— Им бы поспать лет триста, тогда бы они поняли, что к чему.
Я был не прочь поспать хотя бы три часа. Только бы ей попался интересный фильм!
— А тебе тоже все наскучило? — спросила Талия.
— Это не так.
Это почти так.
— А я думаю, что так, — заявила она, разглядывая самолетные тапочки. — Ты говорил, твои родители отправили тебя путешествовать по Европе. И надолго?
— На месяц. Я выдержал три недели. Под конец уже тихо сходил с ума.
— Три недели. Представляю, сколько денег пришлось заплатить твоим родителям за это путешествие. И во многих странах ты побывал?
Я стал загибать пальцы: Англия, Нидерланды, Франция, Бельгия...
— В пяти. Может, и в шести. Все проносилось, как в дымке.
— «Как в дымке», — передразнила меня Талия и засмеялась. — Ты видел великие произведения искусства, чудеса архитектуры, места исторических событий. И все они показались тебе скучными?
Она рассуждала совсем как взрослые. Получалось, родители заботились о моем культурном уровне, о расширении моего кругозора, а я вел себя как неблагодарная свинья. Но она все равно не поймет, почему я не хотел ехать. Попытаться объяснить ей еще раз?
— Понимаешь, меня даже не спросили, хочу ли я ехать в Европу. У родителей были свои представления насчет того, что должен хотеть их сын. Я играл по их правилам. Мне вообще никогда не позволяли самостоятельно выбирать, чем заняться летом. Теперь отец хочет, чтобы я ушел из колледжа, где только бездельничаю, и поступил бы туда, куда нужно ему.
— И ты еще говорил, что в вашем времени все люди пользуются неслыханной свободой! — усмехнулась Талия.
— Теоретически, да. А в реальности — сама видишь. И вся эта поездка была сплошной несвободой. Тебя просто сажали в автобус и куда-то везли. И там ты должен был восхищаться картинами в музеях, памятниками архитектуры, какими-нибудь историческими руинами. И никто не спрашивал: а что интересно лично тебе?
— И чтобы освободиться от этой утомительной автобусной экскурсии...
— Под вечер я чувствовал себя выжатым лимоном. Все впечатления сбивались в один ком. А назавтра тебя ждало то же самое: очередной городишко, очередной музей, очередной идиотизм.
— И чтобы не попасть в этот... очередной идиотизм... ты нарушил правила, сбежал, нашел затерянное королевство, проник в замок, поцеловал принцессу. И не просто принцессу, а невероятно красивую принцессу, которую злые чары ведьмы обрекли на триста лет сна. В результате этого ты породил хаос в королевстве, угодил в тюрьму, бежал и теперь отправляешься на другой край света вместе с этой невероятно красивой принцессой...
— Не забудь добавить — необычайно скромной.
Что это ее прорвало? Мне хотелось поскорее всунуть в уши наушники и слушать любую дрянь, только бы прекратить этот словесный поток.
— ...с невероятно красивой и умной принцессой. И тебе все равно скучно. Джек, тебе настолько скучно, что ты только и ждешь, как бы поскорее засунуть себе в уши эти штучки, поскольку тебе надоел разговор, а в путешествии для тебя нет ничего нового. Можно подумать, ты часто летал в обществе принцесс!
Я вертел в руках наушники, чувствуя себя виноватым. Ее высочество умела отчитывать не хуже моей мамочки. Наверное, у своей госпожи Брук научилась.
— Тогда позволь тебя спросить, Джек: какое занятие не вызывает у тебя скуку?
Талия замолчала и уставилась на меня. Я смотрел на нее. Самое смешное, что тот же вопрос мне часто задавали друзья и Амбер, пока мы не расстались. Я находил какой-нибудь глупый ответ вроде: «Поднять шум на весь город», и от меня отставали. С Талией такой номер не пройдет. Она спрашивала не просто так. Ей хотелось понять, отчего мне все наскучило.
И тогда я стал вспоминать, когда в последний раз занимался чем-то таким, что не вызывало скуку. Увы, моя жизнь была вереницей навязанных мне занятий. Учебы, каких-то дел, которыми я занимался не по своей воле, а по настоянию отца, поскольку они должны были «благоприятно повлиять на мою репутацию».
— Прошу прощения. У вас что, принято не отвечать на вопросы или обрывать разговор, не объяснив причин?
— Ты спросила. Я начал думать над ответом.
— Вижу, это занятие сопряжено у тебя с большими трудностями, — засмеялась она.
Трудности. У меня в мозгу что-то щелкнуло, и я вспомнил.
В младших классах я был завзятым бойскаутом. Мне это просто нравилось. Но как только отец начал говорить, что я должен стремиться к получению скаутских наград и вообще «показать себя», я ушел из скаутов. Зачем мне еще одна школа, где нужно добиваться похвальных листов, значков, медалей и всего такого?
Но пока отец не вмешивался в мою скаутскую жизнь, мне нравилось, что мы занимаемся разными полезными делами. Особенно интересным было превращение пустыря в парк.
— Вспомнил! Мне нравилось возиться с растениями.
— С растениями? То есть ты хотел быть крестьянином?
— Скорее садовником.
Как умел, я объяснил Талии, кто такие бойскауты, затем продолжил:
— У нас в одном месте был пустырь, заросший травой и сорняками. Иногда там собирались... не самые хорошие люди. И тогда наш отряд вырвал все сорняки. Мы убрали мусор, вскопали землю, посадили деревья и цветы. Многие мальчишки в отряде больше валяли дурака, чем работали, а мне это... понравилось. Мне нравилось преобразовывать пространство. Нравилось копаться в земле. Я не боялся испачкать руки.
