Прах фортуны (ЛП) - Харпер Хелен

Я пошлёпала через квартиру и улыбнулась ему. Он не колебался, а сразу подошёл и заключил меня в объятия. Можно подумать, что со времени нашей последней встречи прошли дни, а не несколько часов.

— Как ты держишься? — пробормотал он мне на ухо.

— Я в порядке.

— Скажешь мне, если будешь не в порядке?

Я задумалась. Я уже не решила, что не буду говорить ему о своём последнем видении Кассандры. Это слишком сильно его обеспокоит, и в настоящий момент мы оба ничего не сможем предпринять, потому что я не знала, когда произойдёт нападение или кто будет причастен. Я не могла позволить тревогам о будущем влиять на то, что нужно сделать сейчас.

— Да, — сказала я. — Если я буду не в порядке, я тебе скажу, — и я не врала. Я нуждалась в Лукасе, и наша недавняя разлука лишь заставила меня осознать, насколько сильно я в нём нуждалась.

Лукас поцеловал меня и отстранился с удовлетворённым кивком, а затем показал в сторону гостиной. С той стороны до меня донёсся странный сдавленный звук, и я нахмурилась. Лукас стиснул зубы.

— Баффи! — проорал он. — Я же сказал тебе не вредить ему!

Ой-ой. Моё нутро совершило кульбит, и я поспешила туда.

Я не знала, чего точно я ожидала, но точно не сатира, которого связали на диване как индейку, причем с одного его рога свисала искрящая мишура. Кеннеди вонял алкоголем; запах буквально сочился из его тела, хотя его глаза были относительно ясными и сфокусированными, когда он взглянул на меня.

— Выводим полицейский беспредел на совершенно новый уровень, да? — поинтересовался он.

Я раздражённо зашипела себе под нос.

— Почему он связан? — потребовала я, обращаясь и к Лукасу, и к Баффи.

— Он не хотел приходить, — ответила Баффи с беззаботным пожатием плеч. — Или разговаривать с нами.

Я повернулась и сердито посмотрела на Лукаса.

— Он решительно настроился отказаться, — сказал мне Лукас, внезапно избегая моего взгляда. — И мы все знаем, что время поджимает, учитывая то, что этим утром ты сдала образец ДНК.

Я раздосадованно буркнула. Кеннеди тем временем начал что-то напевать, не попадая в ноты, а затем повернулся ко мне и улыбнулся.

— Они правы, — бодро заявил он мне. — Я не хотел приходить, и я не хочу говорить. Время, проведённое за разговорами — это упущенная возможность выпить. Я веселился, а эти двое все испортили. Скажите мне, кто-то из вас пробовал грибной коктейль? — он почмокал губами. — Весьма экстраординарная штука. Это как сочетание еды и алкоголя вместе — напиток, плюс одна из пяти положенных порций.

— Пяти положенных порций? — Баффи выглядела искренне сбитой с толка.

Я уставилась на неё.

— Ну знаешь. Правительство советует есть пять порций овощей и фруктов в день.

Она скривилась.

— Чего? Какое им дело до того, что я в рот кладу? И пять порций? С ума сошли, что ли?

В этот разговор мне совсем не хотелось ввязываться. Вместо этого я кивнула на Кеннеди.

— Отпустите его.

— Это не самая лучшая идея, — начал Лукас.

— Отпустите его.

Баффи цыкнула, затем потянулась к верёвкам и дёрнула их.

— В прошлом я уже видел его таким, Эмма, — предостерёг Лукас. — Он в запое, который не прекратится, пока его тело не капитулирует.

Я много раз видела пьяного Кеннеди. Более того, я сомневалась, что когда-либо видела его трезвым.

— Я чёртов сатир! — буркнул он. — Вино, женщины и песни. Этим я и занимаюсь!

— Это происходит каждые несколько лет, — сказал Лукас. — Он продолжает так несколько дней, пока не теряет сознание. В прошлый раз он два дня пролежал в больнице Святого Люка, пребывая в полукоматозном состоянии.

Кеннеди подмигнул мне.

— Не осуждайте меня. Это фишка сатиров.

— Фишка сатиров, как же, — сказала я ему. — Ты используешь это как оправдание, чтобы сложить с себя ответственность за собственное благополучие.

Он выглядел невозмутимым.

— Личная ответственность — это современная концепция, которая не принимает в учёт давление сверхъестественного существования. Я очень забочусь о собственном благополучии, и моё благополучие требует водки. Или джина. Абсента. Виски. Чёрт, да даже ферментированные грибы сгодятся, если в них есть 40 градусов.

— Прекрати нести херню, — рявкнула Баффи, развязывая последний узел.

Кеннеди улыбнулся ей… а секунду спустя рванул к двери. К сожалению, его нога зацепилась за один из роскошных толстых ковров, покрывавших паркетные полы, и вместо побега он повалился вперёд, раскинув руки и ноги в разные стороны. Ему едва удалось не разбить голову об угол стеклянного журнального столика.

— Упс, — пробулькал он, с трудом поднимаясь на ноги и снова пытаясь броситься к двери. Да ёб вашу мать.

— Верёвка для его же блага, — сказала Баффи, прыгнув вперёд и снова связывая запястья Кеннеди.

— Эй, — запротестовал он.

— Нам нужно задать тебе серьёзные вопросы, Кеннеди, — сказала я.

Он бросил на меня встревоженный взгляд.

— Что бы там ни было, я этого не делал.

— Мне нужно лишь пятнадцать минут твоего времени, — продолжала я. — Можешь дать мне это?

Он неуклюже улыбнулся.

— Для тебя всё что угодно. Приходи ко мне на следующей неделе. Вторник подойдёт, — он поджал губы. — На самом деле, неее. Лучше в среду. Тогда я уделю тебе столько времени, сколько захочешь.

— Нам нужно поговорить сейчас, Кеннеди.

— Сейчас я занят.

Я обошла его, встав прямо перед ним.

— Пожалуйста, — мне нужно, чтобы он согласился, пока к списку моих проступков не добавились похищение и незаконное лишение свободы.

Кеннеди медленно моргнул, посмотрел на дверь, затем обратно на меня.

— Ладно, — сказал он наконец. — Но только потому, что это ты. Ты мне нравишься.

Я выдохнула.

— Спасибо, — я сделала жест Баффи.

— Он снова попытается сбежать, — сказала она. Я покачала головой. Нет, не попытается. — Ладно. Но я за ним снова не побегу. Сами будете догонять, — она во второй раз выпустила его.

Сатир улыбнулся ей, подмигнул мне и бросился к двери. Баффи наградила меня взглядом «Я же говорила». Однако Кеннеди остановился и несколько раз покружился, как лишённая равновесия балерина, после чего опять повернулся к лицом нам.

— Облапошил вас, — он опустился на пол. — Продолжайте же, детектив. Что вам нужно знать?

— Ты можешь сесть на диван, Кеннеди.

— Мне нравится пол.

Я взглянула на Лукаса. Он пожал плечами. Если не можешь победить, присоединяйся. Я со скрещенными ногами уселась на пол перед ним.

— Мне нужно поговорить с тобой о Квинси Кармайкле, — сказала я. — Я знаю, вы двое были друзьями.

— Квинс? — на лице Кеннеди отразилась меланхоличная улыбка. — Квинс мёртв.

Я моргнула. Кеннеди оказался первым из всех, с кем я говорила, кто не считал, что гремлин-предприниматель сбежал.

— Почему ты так думаешь? — осторожно спросила я.

Он демонстративно осмотрелся по сторонам.

— Потому что его здесь нет.

Я вздохнула.

— Кеннеди…

— Если бы Квинс был жив, он был бы здесь, — сказал он. — Он был бы в Лондоне. Все думают, что он сбежал, но он не из тех, кто так поступает. Он был не лишён недостатков, но он признавал свои ошибки. Всегда. И он любил Лондон. Он любил быть сверхом и работать над тем, чтобы улучшить положение сверхов. Он не в Испании, он мёртв. Я в этом уверен, — он прищуренно посмотрел на меня. — Но я его не убивал, если вы об этом думаете. Он был моим другом. Моим приятелем. Моим… — его лицо исказилось, и он стукнул себя кулаком по груди. — Моим братом, пусть и не по крови. Мы были родными друг для друга, — его слова были искренними, пусть и произносились заплетающимся языком.

— Ты говорил кому-нибудь о своих подозрениях, что он мёртв?

— Много раз. Никто мне не верил, — он выпятил нижнюю губу. — Я искал его… я неделями пытался найти его, но его нигде не было видно.

— Ты ездил в его коттедж, искал там? — спросила я. — В Любовном Гнёздышке?

Кеннеди подался вперёд и взял меня за руки.