Требуется жадная и незамужняя (СИ) - Валевская Елена
В руке его лежал маленький серебристый колокольчик. Взяв его пальцами за ушко, Ён тряхнул колокольчиком. Раздался тоненький звон.
— Прекрасный амулет, — улыбнулся муж. — Стирает воспоминания за последние полгода. Слуги никогда не вспомнят про дитя Люта. И никому не расскажут о нем.
Радикальный, конечно, метод, но я понимала его эффективность. Ради безопасности Лютика согласна стирать память слугам хоть каждый день.
— Хорошо, со слугами особняка всё понятно. А если они за эти месяцы уже успели кому-то вне особняка проболтаться о Лютике? Ты что-то говорил про деревню.
— Исключено, — покачал головой муж, пристально глядя на меня. — Слугам, работающим в домах поместий, запрещено общаться с деревенскими. Это правило существует издавна и создано для безопасности анасаров Алуяра. Ну, что, ты достаточно удовлетворила свое любопытство? Если достаточно, то давай прощаться. Твое присутствие в поместье больше не требуется. Так что ты вернешься к себе домой.
Это прозвучало так неожиданно, что я не нашлась, как отреагировать. Мне показалось? Послышалось? О чем он вообще говорит? В смысле — прощаться?
— Не волнуйся, — равнодушно заверил Ле Ён, пряча колокольчик обратно в ящик стола. — Условия сделки будут соблюдены. Ты получишь награду, как и было обещано.
Сделка? Награда? Что за бред. У нас сын спит в нескольких комнатах отсюда, а муж меня домой отправляет? Вот так внезапно?
Как… его отец когда-то выгнал свою жену?
Но она заслужила, а меня-то за что?
— Ён, в чем дело? — осторожно заговорила я, ничего не понимая. — Какое домой? Какая сделка? Ты вообще о чем?
— Уже забыла? — колко усмехнулся Ле Ён. — Понимаю, тебе тут понравилось. Но я, если помнишь, отправил Жу Даля в ваш мир, чтобы найти жадную и незамужнюю. Готовую за награду выйти замуж и родить ребенка. Ты исполнила свою роль. Твои услуги больше не требуются.
Я никак не могла осознать его слова. Вроде только что, наконец, нормально поговорили, и, кажется, пришли к какому-то пониманию. Я узнала столько всего про род моего сына! И уже размечталась, как мы замечательно заживем втроем, счастливой семьей! И вдруг — это?
— Жу Даль ничего не говорил про возвращение домой, — прохрипела я. Горло сдавило спазмом. А в груди поселилась боль.
— Не важно, — отрезал тот, кого я считала любимым мужем.
Ощущение, будто меня предали. Использовали и выкинули на помойку.
Хлопнул еще один ящичек стола. В руках Ле Ёна оказалось знакомое зеркальце.
— Очередной «последний» амулет перемещения? — вырвался у меня горький смешок. — Сколько их у тебя, Ле Ён? Может, мне хватило бы каждые выходные в родной мир мотаться?
— Последний, — поморщился Ле Ён. — Как и предыдущий, который как раз и предназначался для этой цели — отправить тебя домой, когда мой сын приобретет человеческую форму. Но ты его благополучно потратила вхолостую. Этот Жу Даль купил в столице взамен того.
Я скептически приподняла брови.
— Это же амулет, который с таймером, я ничего не путаю? Да я уже через сутки буду опять в особняке. Да нет, даже раньше. Когда сама этого захочу! Он же так работает?
— У этого возврат поставлен на триста лет. Представители твоей расы ведь живут меньше, верно? Так что при твоей жизни амулет тебя в поместье не перенесет. А что касается желания… — Ле Ён сделал паузу, от которой у меня холодок пробежал по спине. Холодок нехорошего предчувствия. — Чтобы захотеть вернуться в поместье, тебе надо о нем помнить.
— Что? — опешила я. — Ты о чем?
— Амулет забвения. Я показал его тебе и активировал.
Я вспомнила тоненький звон колокольчика и поразилась коварству Ле Ёна.
— На Лютов он не действует, — подтвердил муж. — А вот ты подверглась его магии.
На меня накатил ужас. Ле Ён меня заколдовал? Попытался лишить памяти? Тогда у него ничего не вышло! Я прекрасно помню и Лютика, и все эти месяцы в поместье!
— Сейчас твоя память постепенно разрушается, — равнодушным голосом произносил анасар Ле, пока я лихорадочно рылась в воспоминаниях. Все на месте, ни одно не пропало? А вдруг я уже что-то забыла и даже не подозреваю об этом?
Накатила паника. Я схватилась за голову, словно это могло остановить уничтожение памяти.
Так, Женя, давай. Как ты сюда попала? Меня перенес Жу Даль. С помощью какого-то амулета. Что было дальше? Что-то про свадьбу. Брачная ночь! Синяя луна и бесконечный бег по коридорам особняка. Лес? Вроде дальше был лес… Что случилось в лесу?!
Лютик! Мой малыш я тебя помню. Солнышко мое, насекомчик. У тебя паучьи ножки и милая мордашка. А еще… А еще…
Я была готова удариться в истерику, осознав, что забыла, как выглядит мой сын!
— Нет! — взмолилась я. — Ён! Прекрати это! Не надо! Лютик! Я нужна ему! Я… мама…
— Никакая мама ему не нужна, — возразил человек напротив меня. — Мама всегда человек, ей не понять и не принять нас. И в этом мире не должно остаться на одного человека, знающего о том, что мой сын — Лют.
— Ён… — простонала я, а мои мысли тонули в тумане забытья. — Не… делай… этого…
Последней каплей воспоминаний стали ледяные зеленые глаза…
Глава восемнадцатая. Фея цветов
Уже месяц мне снился ребенок.
Нет, не так.
Это был только голос. Далекий, едва различимый и до надрыва отчаянный.
Он звал свою маму.
Иногда он плакал. Горестно, с такой непередаваемой тоской, от которой я металась во сне, в какой-то нереальной туманной мгле, и кричала, кричала в ответ.
Это было невыносимо.
В такие ночи я просыпалась мокрой от холодного липкого пота, после чего долго не могла уснуть. Крутилась в кровати или сжималась в комок, пытаясь сдержать рыдания. Я не понимала, что со мной и почему так реагирую на обычные сны. Хорошо, не обычные. Странные. Непрекращающиеся. Вызывающие лютую тоску. Но всего лишь сны.
Ведь у меня никогда не было детей.
«Мама! Где ты? Вернись!»
Днем я отгоняла мрачные мысли. Днем мне было не до переживаний.
Я отчаянно искала работу. Деньги, которыми со мной рассчитались по последнему месту работы, заканчивались. Большая их часть ушла на предоплату съемной квартиры, оставшиеся едва погашали потребности в еде и транспортные расходы. Если в ближайшее время не устроюсь хоть куда-нибудь, даже техничкой, я окажусь на улице.
Опять.
Месяц назад я уже осталась без жилья и работы. По факту гораздо раньше, но отсчет новой жизни и памяти начался именно в тот ледяной ноябрьский день. Только что я привычно шла на работу, в кофте, джинсах и ветровке, наслаждаясь просыпающейся зеленью на редких тротуарных деревьях и робким весенним теплом, как вдруг оказалась посреди городского парка в белом театральном платье в стиле ампир и красивых, утонувших в снегу балетках.
Как я тогда не окоченела от холода, до сих пор загадка.
При мне оказалось овальное зеркальце в серебристой оправе, которое я держала в правой руке, да маленькая красивая сумочка на длинной цепочке через плечо. В первую очередь я проверила ее содержимое. Ожерелье, богатое на вид, но, скорее всего, реквизит из того же театра, что и платье. Пара колец. И всё. Ни денег, ни документов, ни смартфона. Ни ключей от съемной квартиры.
Под удивленными взглядами прохожих я побежала домой. Постучала в дверь соседке, понимая, что без ключей попасть в свою квартиру не смогу при всем желании. Та открыла и удивленно оглядела меня с ног до головы.
— Здрасте, Инесса Павловна. А можно от вас позвонить хозяйке? Я ключи потеряла.
— Женя, ты, что ль? — охнула соседка. — Явилась? Где ж ты пропадала? Ольга квартиру уже давно другим людям сдала.
— В смысле, другим? Как другим?
— Так ты бы не исчезала, ничего не сказав. Сейчас я Ольге позвоню, погоди, она твои вещи увезла на другую квартиру. Но ты не подумай чего, она всё по описи, ментов вызывала, они и заявление о пропаже приняли, и записали, что твоего было. Там же и техника какая-то была, и вещи и телефон брошенный. Чтобы потом, если чего, ты без претензий была.
