Желанная герцогиня (СИ) - Любимка Настя

Марево нехотя отозвалось на мою магию. Нет оно не рассеялось, не растворилось, просто я ощутила вибрации, уходящие в разные стороны. И могла по ним определить местонахождение всех, кого когда-либо знала настоящая Анастейза и уже с кем познакомилась я, находясь в ее теле.

Я перебирала маяки как бусинки, отсеивая ненужные. Сначала близкие: домашних, гостей, жителей деревеньки; затем далекие — лэдора Геварского, и даже дядю Анастейзи…

Зависла я только с одним маяком, который мерцал неровным, блеклым светом, словно бы имел две сердцевины и был таким мутным, почему-то слабым, наполненным доверху болью. Я отмечала это машинально, словно бы читала по книжке, четко сознавая, что чувства, испытываемые этим человеком, далеки от хороших и приятных.

Ему плохо, в реальности ему нечем дышать, его сковывает ужас…

Я действовала инстинктивно нежели разумно. Моя магия обволокла этот маяк медного цвета и послала в него импульс, сравнимый, наверное, с разрядом тока. Откуда-то я точно знала — этот двойной маячок больше не потухнет. И там, в реальности, его обладателю больше ничего не угрожает.

И только перебрав еще «бусин» десять, я поняла кому он принадлежал и ужаснулась. Магия яркого медного цвета! Она принадлежала нареченному отцу Ильи! Лорду Амадео, так похожему на моего земного свекра, это его маяк затухал! Его и еще чей-то, с которым он был тесно связан. Его жены?

Но додумать я уже не успела, потому что нашла нужную мне нить. Даже не так. Нитью это полотно назвать было нельзя. Илюша из своей магии сделал шаль. Изумрудный цвет терялся за счет тонкости множества нитей и общего черного фона, и вместе с тем был ослепительно ярким. Странный, сложно объяснимый эффект. А внутри него слабо, едва уловимо, мерцал маяк морфа.

Откуда-то я точно знала, что мужчина умер. Знала и все. Умер, Илья вытянул его душу из объятий смерти. Но вернуть обратно в тело не смог. Или не смог привязать к телу, что, в-принципе, уже не имело разницы.

И держал здесь, на границе, плотно укутав светом собственной души.

Что же мне делать?

Меня охватили странные чувства. Я испытала одновременно облегчение и боль. Облегчение от того, что знала, как помочь сыну. Осознание того, что для Илюшки все закончится хорошо и даже без последствий — успокаивало.

Боль же была от того, что я не представляла, что мне делать с морфом.

Самое разумное — отпустить его душу к Священной Паре. Уверена, боги подарят ему новое перерождение, эта душа не исчезнет в мирозданье, не растворится бесследно и получит новое воплощение.

Но… Все внутри меня противилось этому исходу. Иррационально, нелогично, совершенно неразумно. Так неподходяще мне той, из прошлой жизни, я отказывалась подводить черту этой жизни морфа.

Кем бы ни был морф, это явно очень отважный, сильный и с крепкой психикой мужчина, которому на долю выпало множество испытаний. И вот такого конца мне для него не хотелось. Потому что это проигрыш. Для него поражение, подчистую.

А я всегда уважала сильных духом мужчин, у которых есть цель. Таких, как мой погибший Витя… И пусть ему недоставало опыта и возраста, но, если бы не та война, если бы не мои предрассудки, он мог бы стать таким, как Сергей Денисович. Его отец. Они ведь однолюбы, такие мужчины любят один раз в жизни…Верные делу и семье, со стальной хваткой и готовностью рвать глотку за близких и страну.

Примерно я уже понимала, что случилось с морфом. Не знала наверняка род деятельности и его принадлежности к аристократической семье, лишь могла предполагать, но не сомневалась, что у него точно есть титул. Те знания, что демонстрировал то ворон, то волк, простолюдин получить не мог. Никак. Не в этом мире.

Слишком уж дорого образование, а легенды и мифы, в которых ковырялся Тирхан всю свою жизнь, и вовсе доступны единицам. Про магию молчу, даже очень одаренный, получил бы титул лэдора, например, но к подобным знаниям вряд ли бы стал допущен. Морф у нас очень особенный, имеет не одну-две, а целых три направленности магии, хотя когда-то принцесса повествовала мне лишь о двустороннем даре…

О чем это говорило?

О многом! Мужчина, на чьей шее болтался радрак, высокопоставленная особа. И тут два варианта: либо принц, либо приближенный к этому статусу. Почему? Да потому что на обыкновенного преступника не повесят радрак, даже если король Нармада, нацепивший артефакт, — полоумная мразь, искалечившая собственного ребенка. Вряд ли Дариола лгала…

Второй момент, морф рвался в наше королевство. Пусть он мало имел разума и памяти человека, но даже в таком, бессознательном виде, он мчался сюда, будто это его Родина, будто это его дом, которому грозит опасность.

Мчался несмотря на то, что артефакт убивал его самым жестоким способом. И выжил, черт его дери! Все равно выжил, длительное время пребывая в нем!

Тут Тирхан не ошибся в оценке времени прошедшего после того, как ворону нацепили радрак, он просто не понял, что осужденный обладает уникальными качествами характера, магии и целью. Той самой высшей целью, ради которой он рискнул всем. Даже возможностью умереть мирно.

Только человек, который желает защитить, спасти свой дом и семью, вопреки здравому смыслу, вопреки всем законам бытия, магии и черт знает чего еще, способен на подвиги. На чудеса, недоступные никому другому.

А еще… Еще зрела мысль, что Тирхан знал морфа в его человеческом обличье, был близко знаком, и возможно сам рассказывал ему сказки, например, про то же дерево Жакрад, веточку которого притащил ворон в карету, когда мы только въезжали на мои земли…

Знал, но не допускал мысли, что в радраке может оказаться его ближний круг… И пусть моя догадка слишком смела и невероятна, однако…

Медный двойной маяк — красноречивей всяких аргументов и доводов против. Чувствуют ли родители дитя, которое в беде? Любящие — да! И неважно, вырос ребёнок или нет…

Принцы нашего королевства еще малы для того, чтобы посылать их с миссией в соседнюю страну, хоть убей не помню, сколько старшему лет, точно не в пеленках, но и семи вроде тоже нет. А кто обладает титулом почти равному королевскому?

Аргерцог…

Мог ли наследник Амадео отправиться послом в Нармад, и не он ли был тем, кто передал аргерцогу информацию о состоянии моих землях? Ведь аргерцог доверял информатору безоговорочно. И сведения были явно добыты раньше моего появления в этом мире. Но кто сказал, что решение по Анастейзи не принималось задолго до родов? Они просто ждали появления Илиаса на свет.

Мог ли морф, обладая такой магией оказаться шпионом? Запросто!

Входил ли он в Королевский Круг? [12]

Еще бы, при таком отце! А значит был знаком с Тирханом и имел неограниченный доступ к знаниям!

Если сложить все это воедино, то остается лишь добавить очень знатную особу в невесты наследнику рода Аригальерскго. И, думаю, это принцесса. Не зря же она называла Амадео дядюшкой?

Именно поэтому Тирхан не допускал мысли, что морфом с радраком может оказаться аргерцогский сын. Таких послов не трогают! Не смеют трогать, если только он не узнал что-то от чего зависят планы короля Нармада. Что-то такое, что может потрясти весь мир…

Глава четырнадцатая

Если я права, если мои умозаключения верны, морф необходим нам как воздух. Отбросив всю сентиментальность и восхищение силой духа мужчины, он нужен нам как важный свидетель, обладатель уникальной тайны, что может предупредить масштаб войны, которая вот-вот грядет! Предотвратить точно не сможет, а вот минимизировать ее размах…

И он нужен богам здесь и сейчас, в это время, в этой жизни, раз его путь пересекся с моим! Раз мой сын изо всех сил удерживает душу мужчины! Неосознанно, будто его направляют высшие силы… Направляют Илюшу, желая указать мне, как его родителю, воспитателю, опекуну на важность морфа.

Я должна вытащить его, должна стать инструментом, проводником в руках богов.