Не бесите боевых грифонов, или любовь на краю света (СИ) - Тур Тереза

– А Колокольчик? – спросила я с замиранием сердца.

– Он почему-то не любит королевские конюшни, – с явной обидой проговорил Альфред. – На других грифонов косится, с моим пытался подраться.

– Когда его в прошлый раз обвинили в том, что он напал на других грифонов, выяснилось, что он их спас! – возмутилась я и вскочила. Откуда только силы взялись?

– Знаю, – ответил Альфред. – Ролан докладывал. Но там мой сам виноват.

«Интересно, – подумала я, – неужели король общается со своим грифоном, как я. И мои рассказы не прошли даром?»

– Так, девочки, – король поднялся. – Пойду я править. А вы набирайтесь сил. Посторонний к вам не зайдёт, на яд еду проверяют каждый час. Лея, Джо. Ведите себя хорошо.

– Слушаемся, – ответила я, и мы с королевой тихонько рассмеялись.

Едва за Альфредом захлопнулась дверь, я услышала:

– Джоанна. Простите меня.

…

– Удивительно, – королевский лекарь, осматривая меня, то и дело широко раскрывал глаза и приоткрывал рот, словно и впрямь увидел нечто диковинное. – Просто чудо какое-то.

Я молчала, стараясь вообще не выражать никаких эмоций. Потому как внутри бурлило и поднималось раздражение, а я всё ж таки во дворце. Злилась я не просто так. Дело в том, что про диво дивное и чудо чудное я уже слышала, когда придворный целитель осматривал королеву и восхищался моими способностями. Мол, ах, как же мне удалось спасти её величество?! Ах, я не просто спасла беременную, но, надо же, сохранила плод.

Странно всё это слышать. Опытнейший маг огромной силы, другие в такие места просто не попадают. Что ж он ведёт себя, как…

Я внимательно посмотрела на пожилого мужчину с роскошной серебристой бородой. Голубые умные глаза, живые, молодые. Нос картошкой, а руки удивительные. Длинные тонкие ладони, по-женски изящные. Опытного зельевара видно сразу по тому, как он прикасается к пузырькам: осторожно, с любовью. По тому, как сощурившись, рассматривает содержимое на свет, даже если это его собственное произведение, и пузырёк подписан им же. Это привычка. Многолетняя. Так что в том, что целитель его величества место своё получил не зря, в этом сомнений как раз не было. В остальном…

Маг, должно быть, догадывался о моих мыслях, посматривал с опаской. Что ж ты, любезный? Где твой лекарский характер? Встряхнись, эй! Я ж ведь не смогу в столице быть всё время! Помогай! Какой в тебе прок, если не можешь заставить больного делать то, что лекарем прописано? Даже если он король или королева. Особенно если он король или королева!

– Думаю, вам можно подниматься и потихонечку расхаживаться, – проговорил лекарь. – Магия восстанавливается. Не так быстро, как вам, наверное, хочется, но… Восстанавливается. Однако должен вас предупредить, госпожа графиня… Пользоваться вашими, – его лицо, что до этого казалось мне вполне себе располагающим, даже милым и добрым, неожиданно скривилось в ехидном сарказме, – «стимулирующими зельями» я бы не советовал. Минимум полгода. Желательно ещё дольше. Ещё более желательно никогда. Либо вы лишитесь магии, либо, – он посмотрел мне в глаза, и я прочла в них одно слово «смерть».

Кивнула.

Я всё ещё не чувствовала магию, поэтому попросила достопочтимого королевского лекаря меня осмотреть. Конечно, у него имелись свои недостатки, но магом он был не болтливым, что, честно говоря, подкупало. К тому же уж кто-кто, а лекари, служащие при дворе, тайну пациента соблюдали свято. Ещё бы, они клятву давали. На крови. Иначе, как справедливо, хоть и не вслух заметил целитель его величества, смерть.

– Дамы, – лекарь, кряхтя, поднялся и поклонился. – Пьём лекарства, которые я назначил. И как бы организовать прогулки на свежем воздухе? И её величеству, и госпоже графине? – обратился старик к королю.

– Я подумаю, – сообщил Альфред, который до этого словно бы и не прислушивался, ласково поглаживая ручку своей королевы. – Думаю, с завтрашнего дня организуем.

Посмотрела на него с удивлением. Прошло три дня с момента покушения на её величество. Король сам заявил, что намерен поддерживать легенду о том, насколько плоха его супруга, и вдруг такое заявление. Что узнал король? И почему не посвящает нас? Любопытно.

– Не смею вас больше беспокоить, – лекарь уже было направился к дверям, когда в коридоре послышался шум: топот ног, лязг выхватываемой из ножен стали, крики.

– Ну вот, – безмятежно поднялся его величество, – герцог Норфолк пожаловали.

Сердце сжалось: встречаться с бывшим в мои планы не входило. Не для того я столь успешно избегала встреч с ним, чтобы сейчас… вот так, лёжа в постели, будучи совершенно беззащитной.

– Впустите герцога, – вроде бы ни к кому не обращаясь, приказал Альфред.

Двери тут же распахнулись.

Королева негромко вскрикнула, я посмотрела на его величество с укоризной. Ничего, что мы тут возлежим с Леей не одетые, в ночных сорочках? Ладно, я, мы за несколько лет войны друг друга и не такими видали, а Лее это всё зачем?

Но Норфолку, похоже, не было дела до того, кто в каком виде. Он вообще не разглядел тех, кто был в покоях. Кроме короля, к которому он и пробивался.

– Альфред! – заорал герцог, да так, что замок вздрогнул. – Как прикажешь всё это понимать?

Голос. Его голос. Чеканные родные черты искажены от гнева, но всё равно узнаваемы. До невыносимой боли в груди, до слёз, подступающих к горлу. Вдохнула жадно, надеясь дотянуться до запаха.

Стоп. Джо! Ты умом тронулась?

– Что здесь происходит?! – бешеным зверем взревел Норфолк. – Почему мою жену задержали по какому-то надуманному обвинению?

Мы с королевой одновременно вздрогнули, молча уставившись друг на друга. Каких-то пара мгновений, и мы обе услышали спокойный, даже какой-то печальный голос Альфреда:

– Потому что это правда. Твоя супруга пыталась отправить Лею и будущего, ещё не родившегося наследника. И знаешь почему, Рон?

– Понятия не имею! Бред!

– Чтобы обвинить в смерти королевы Джоанну.

Глава двадцатая

Ночь. Тёмная. Тихая. Крадусь дворцовыми коридорами, пугаю стражу. Гвардейцы, звеня железом, вздрагивают, но, увидев меня, отдают честь и пропускают, провожая настороженными взглядами. И я их понимаю: ночь-полночь, графиня Вержи́ тащится с любимым коробом в обнимку, только нос из-под наброшенного сверху подбитого мехом плаща и торчит! Глазки бегают туда-сюда, туда-сюда.

И куда это дамочка собралась посреди ночи, а? В поход? На прогулку? Помечтать под луной, подышать свежим воздухом? А если ещё и вспомнить беспорядки последних дней да перебрать витающие в кулуарах слухи. Интересная картина получается!

Получается, получается. Не ваше дело! Караульте да помалкивайте, ребята, потому как иду я… в темницу.

И с чего это Альфред решил держать жену герцога Норфолка, благородную даму, в камерах под землёй? Плохая идея, на мой взгляд. Ну подозревает он барышню в покушении на жизнь королевы. Ну является она дочерью предводителя бунтовщиков, что с того? Все равно это… глупо. И барышне не по чину, и мне неудобно, тащись теперь в подземелья! В ночи. Я так-то тоже барышня. Мне ж жутковато. Ну, наверное.

С другой стороны, его величество никогда не поступает вот так сгоряча, не просчитав. Но… Но всё равно!

Ступеньки вниз. Чем дальше вниз, тем меньше сил, и магических в том числе. Может, королевский замок вытягивает их из меня?

– Вам помочь, моя госпожа?

Голос над ухом раздаётся внезапно, я пугаюсь, короб падает, а молодой стражник, мальчишка совсем, забирает плащ. Фляга с укрепляющим сбором весело, вприпрыжку с гулким, раскатистым, подхваченным сводами подземелья эхом катится вниз. Старые запасы, я предписания придворного лекаря соблюдаю, вы не подумайте! Зелий не варю. Нет-нет.

Мальчишка кривит губы, явно сдерживаясь, веселится, зараза.

– Помогите, – киваю на свои пожитки, а сама думаю: что ж сразу слугу не позвала? Всё равно доложат Альфреду. Да я и не скрываюсь, а то, что ушла тихо, так Лею будить не хотелось. Им с малышом отдых нужен.