Алина Борисова - Вампиры девичьих грез
Я собрала свои вещи и вышла. Оглянулась на него.
— До свидания, Лариса, — Анхен вернулся в лабораторию. Дверь закрылась.
Какое-то время я смотрела на нее, потом побрела на выход. Вот что со мной не так? Когда он зовет меня, я чувствую страх. Завораживающий, но все-таки страх. А когда отпускает, мне кажется, что меня прогнали. И до слез обидно, что все уже кончилось. И хочется вернуться. Только когда он закрыл за мной дверь, я поняла, что ожидала, что он спустится вместе со мной хотя бы до третьего. Что мы еще не расстаемся. Что осталось еще некое «чуть-чуть».
Но ничего не осталось. И я знала, что буду безнадежно тосковать по нему еще несколько дней.
* * *Впрочем, следующие несколько дней я усиленно готовилась к коллоквиуму по биологии. Учитывая, что за прошлый мне натянули трояк, только чтобы не возиться со мной на отработках, имело жизненно важный смысл показать принципиально иные результаты. Я старалась. Я посвятила этому все свое свободное время, почти лишила себя сна и забыла на время об остальных предметах.
Не помогло. Светлейшая профессорша, прекрасно запомнившая меня по прошлому разу, изначально смотрела на меня, как на полную идиотку, непонятно как вообще нашедшую дорогу в аудиторию. Все мои правильные ответы она предпочла не услышать или приписать их помощи других. И в конце она вновь уверенно влепила мне трояк, заявив в непрошибаемой убежденностью:
— Подсматривать в чужие шпоры здесь не проходит, Алентова. Я не собираюсь ставить тебе оценки за твоих друзей. Я ставлю тебе ровно то, что ты наработала бы, сидя со мной один на один. Да и то, не уверена, что наработала бы.
Я вылетела из аудитории пулей, и неслась, не разбирая дороги. Обида от чудовищной несправедливости раздирала меня, хотелось собственными руками задушить эту омерзительную гниду, лишь по недоразумению преподающую нам биологию. И, подумать только, ведь в школе это был мой любимый предмет! И только пятерки! Всегда, за все годы! И что теперь? Какие друзья, какие шпоры? Да если б хоть близко было то или другое!
С размаху влетела в чью-то широкую грудь. Извинилась, не поднимая головы, и попыталась продолжить движение. Но меня уже крепко держали за руку.
— То есть теперь ты решила заняться моим физическим уничтожением?
Вот только его мне здесь и сейчас не хватало!
— Простите, куратор, я правда-правда вас не видела, — забормотала с обреченным видом. Ну и какие кары мне сейчас прилетят от его уязвленного самолюбия? Сшибать кураторов с ног «наши священные традиции» явно не позволяют.
— Да я, в общем-то, догадался, — ответил Анхен совершенно спокойно. — Что случилось, Ларис?
— Ничего. Позвольте, я пройду.
— Пройдешь. Когда расскажешь, почему ты плачешь.
— Я не плачу! Я злюсь! А слезы — они всегда сами текут, это не потому, что я рыдаю, просто так вот глупо у меня все устроено!
— Добрый день, куратор, что-то не так? — биологиня буквально нависла над нами. Видать решила, что я жалуюсь, решила подстраховаться.
— Да нет, профессор Воронова, все в порядке, — Анхен добродушно рассмеялся. — Это от вас студентки такие зачумленные вылетают, что и дороги не видят?
— Лучше бы они как зачумленные за учебниками сидели! Очень слабый в этом году первый курс, — выдала она свое решительное мнение. — И очень слабая девочка, — кивнула она на меня.
— Да я уж вижу, что весьма ослабленная. А еще говорят, что это вампиры из людей кровь пьют. Да я смотрю, после ваших занятий приличному вампиру и глотнуть-то нечего.
— Вы все смеетесь, куратор. А по-другому с ними нельзя, только три шкуры драть. А то вырастут потом из этих недоучек недоврачи, и очень многим тогда не смешно будет.
— Не вырастут, — пообещал ей Анхен со всей возможной серьезностью, — либо доучим, либо съедим, и никак иначе. Доброго дня, профессор.
Она, наконец, удалилась.
— Так это из-за нее ты так рыдаешь? — поинтересовался куратор, глядя, как я провожаю ее ненавидящим взглядом.
— Я — не слабая девочка! И курс у нас — нормальный! Надо просто оценки ставить, исходя из реальных знаний, а не собственных фантазий об уровне наших возможностей!
— А вот скажи мне, Лариска, вот лично тебе не все равно, о чем ее фантазии?
— Не все! Ведь это мне она ставит три, хотя я объективно знаю на пять! И теперь на экзамене, даже если я выучу наизусть учебник, она все равно поставит мне три! Потому, что я — в ее фантазиях — слабая девочка!
— Лариса, я открою тебе ужасную тайну: лет через десять тебе будет страшно безразлично, какая там у тебя оценка была после первого семестра по биологии. И окружающим будет безразлично. И ты даже вспомнить не сможешь, где у тебя этот табель с оценками валяется. А знания — останутся. Всегда, при тебе. И только ради них вы сюда и ходите. А вовсе не для того, чтобы портить себе нервы несправедливостью мироздания вообще, и отдельных его представителей в частности.
Вещал куратор достаточно громко и уверенно, и вокруг нас собралась уже небольшая группка студентов, в основном моих однокурсников, внимательно прислушиваясь к беседе. Ну, как иначе, вампирам внимают.
— Простите, куратор, а можно такой вопрос? — вмешался в беседу новый голос.
— Да, конечно, — Анхен вежливо повернулся к говорившему.
— Мы, конечно понимаем, что знания важнее оценок, и главное — как можно больше знать, — начал очень вежливо вкручивать Макс, — но ведь мы не можем знать все, у нас просто не хватает времени, чтобы выучить абсолютно все, что от нас требуют.
— Возможно, — спокойно согласился куратор, — но в чем ты видишь решение проблемы? Увеличить время учебы до 10–15 лет?
— Нет, зачем так кардинально? Просто у нас есть так много предметов, которые врачу совершенно не нужны, а требования к экзаменам по ним достаточно жесткие, и приходится тратить кучу времени на ерунду, вместо того, чтобы заниматься чем-то действительно важным.
— И какие же предметы вам не нужны, Максим? — вот интересно, он знал о том, что это Максим, или как-то мысли считывает?
— Ну, например, история, философия, история медицины… Нет, я, конечно, понимаю, что историю отечества знать надо, но зачем тратить на нее время сейчас и в таком объеме, когда его и на основные-то предметы не хватает?
— Ну а когда вы, если не секрет, собираетесь тратить на нее время? Если знать ее, как вы сами признаете, все-таки надо, — светлейший был, как водится, само дружелюбие, и казался искренне заинтересованным в ответе.
— Когда возникнет к ней интерес… когда появится время.
— Это было бы здорово, — чуть печально улыбнулся Анхен, — но опыт многих поколений показывает, что у абсолютного большинства из вас ни интерес, ни время не появятся никогда. Истина в том, что раз вы уже сейчас определили для себя эти предметы, как ненужные, то вы всю свою жизнь будете знать по ним ровно столько, сколько в вас удастся вложить в университете.
![Алина Борисова - Вампиры девичьих грез. Часть 1 [CИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
