Нэнси Хольдер - Наследие
Тварь с ухмылкой глядела на Холли. Присутствие ведьмы ее совершенно не беспокоило.
Девушка собрала волю в кулак. Ее восприятие странным образом раздвоилось. Она слышала, как бьется пульс Барбары и как стучит ее собственное сердце — тук-тук, тук-тук, тук-тук. Она стала взглядом. Пробежала по руке женщины, кулаку беса и влетела в сердце… Сердце, исполненное тьмы. Средоточие зла, кошмаров, болезни, которые его убивали.
Мимо проплывали жуткие, кошмарные видения. Ее закружило, понесло. Открыв рот в беззвучном крике, девушка взмолилась:
— Хватит!
И вот она опять стояла и смотрела на беса. Тот осклабился, довольно залопотал и вытащил сердце Барбары из груди, показывая его Холли. Она вспомнила кошку Гекату; Баст, которая принесла им убитого сокола… Только теперь ей поднесли не птицу, а больное сердце — измученное, истекающее кровью.
Хватит!
Существо пропало из виду, хотя ведьма чувствовала, что оно где-то рядом. Оно стало невидимым, но все равно продолжало мучить Барбару.
Холли вбежала в приемную. Bсe взгляды устремились к ней.
— Надо забрать Барбару отсюда!
Дядя Ричард перестал ходить взад-вперед.
— Сядь, отдохни. Я подпишу бумажки.
Он вышел. Холли плюхнулась на стул, взяла стаканчик с кофе из рук тети Сесиль. Навалилась усталость. Тревога не отпускала. Вот как ложились пути — по телам людей, живым сердцам.
Майкл вел смертную битву — и ее нельзя было проиграть.
Холли закрыла глаза.
«Сколько же поколений Каоров и Деверо играли в эту игру? — подумала она. — Ей надо положить конец. Мы должны победить».
Джонстаун, Пенсильвания 31 мая 1889 года, два часа пополудниЗа ночь вода в озере поднялась на два фута. Старая дамба в Саут-Форк трещала по швам. Давно пора было ее ремонтировать, но горожане и в ус не дули. Все думали, что сойдет и так. Каждые год после дождей люди почесывали головы и удивлялись: надо же, выстояла! Однако никто и пальцем не шевельнул, не помог ей сдерживать озеро.
Городок стоял в четырнадцати милях ниже по течению реки, в пойме. Добрые жители поругивали владельцев дамбы, но больше для того, чтобы разговор поддержать: надо же было обсудить что-то кроме погоды. Год за годом горожане ворчали, дамба скрипела, и никто ничего не делал. Вода прибывала, давила все сильнее. В дамбе появилась крошечная дырочка, из нее поползла трещина.
Ее заметили, и теперь несколько человек старались как-то уменьшить нагрузку на дамбу. В числе прочего они попробовали спустить воду, открыв новый канал, но этого было мало, и меры приняли слишком поздно. Дамба стонала, сдерживая толщу воды в шестьдесят футов глубиной.
Клер Катерс была счастлива. Эта мысль пришла ей в голову внезапно, когда она подметала крыльцо. Женщина оперлась на ручку метлы и посмотрела на мокрую улицу. До заката осталось всего ничего, дождь ненадолго перестал. Через час-другой вернутся муж и дочка.
Вспомнив о маленькой Джинни, Клер улыбнулась. Своенравная непоседа, красавица. Настоящая Катерс. Конечно, этого и следовало ожидать: кровь Катерсов всегда брала свое, а у Вирджинии другой и не было.
Если бы пять лет назад кто-то сказал Клер, что она выйдет замуж за своего четвероюродного брата, Питера, того самого, который дразнил и мучил ее в детстве, она бы решила, что этот человек рехнулся.
Старый Саймон Джонс остановился перед ее домом и приподнял шляпу.
— Здравствуйте, миссис Клер.
— Здравствуйте, Саймон. Как поживаете?
— Да что мне сделается, пока дамба стоит.
Женщина тихонько рассмеялась. Это сооружение было предметом беспокойства, разговоров и шуток, сколько она себя помнила. И до сих пор ничего страшного не произошло.
Небо потемнело. На землю упали тяжелые капли.
— Доброго вам вечера, Саймон, — сказала она вслед старику.
— Дай бог, чтобы воды в речке не прибыло.
Клер улыбнулась. Жизнь была прекрасна. И совсем не похожа на ту, какой она ее себе представляла. Она рано потеряла мать. Отцу ничем было не угодить. Он во всем уступал старшим сестрам, а злость срывал на Клер. Он хотел, чтобы она стала настоящей леди, а это значило вести себя тише воды, ниже травы. Целый год прошел, прежде чем она осмелилась посмотреть мужу глаза.
Питер занимался торговлей. Это у них было семейное. Катерсы могли любого уболтать, и все-таки никто из них не умел говорить так красиво и складно, как ее Питер.
А самое главное, он любил и баловал жену с дочкой. В день, когда родилась Джинни, он поклялся, что никогда не станет обращаться с ней так, как отец — с Клер. И сдержал обещание. Питер всегда говорил малышке, что женщина — ровня мужчине. Всюду брал ее с собой, даже когда уезжал по делам. Как в этот раз.
Клер прижала руку к животу. Сегодня Питера снова ждет сюрприз. Она улыбнулась. Вот бы Господь подарил им сына! Повитуха дала ей особые травы, сказала, если держать их под кроватью, будет мальчик. Клер сначала отмахнулась, она в эти сказки не верила, но потом взяла пучок — сына ей ужасно хотелось. Даст бог, так и выйдет.
Снова полил дождь. Клер смела мусор и воду с крыльца и ушла в дом. Было промозгло, зябко, и она подбросила в очаг поленья. По улицам неслись настоящие реки. В Джонстауне такое каждый год случалось.
Хозяева лавок и ремесленники поднимали свое добро повыше. Мужья и жены тащили вверх по лестницам съестные припасы и мебель. Клер уже отнесла на второй этаж все, что могло понадобиться семье.
Она взглянула в окно, на залитую дождем улицу. Сердце кольнула тревога. Что-то было не так, словно в воздухе витала какая-то странная сила. Клер отогнала от себя эти мысли, и зашептала молитву. Только бы с Питером и Джинни ничего не случилось. Она уже и не знала, ждать ли их через час. Может, они остановились где-то, пережидают непогоду?
Мимо дома пробежали два парня.
— Дамбу прорвало! Дамбу прорвало!
Тот, что был выше ростом, наскочил на кузнеца. Тот махнул рукой.
— Слышали мы такое. И не раз.
— А теперь и правда случилось! — крикнул другой.
Они бросились дальше, вопя что было мочи:
— Дамбу прорвало!
— Приезжие, наверное, — сказал кузнец. — Совсем с ума сошли!
Клер рассеянно кивнула, прислушиваясь. Издалека доносился какой-то странный шум. Что-то он ей напоминал. Может, рев океана?
И тут Клер увидела, что по склону холма несется гигантская стена воды. Женщина остолбенела. Такого потопа она себе и представить не могла. В жизни не знала, что огромные, бешеные волны могут сметать деревья, как одуванчики. На миг зрелище ее парализовало. Клер в своем клетчатом платье просто стояла и таращила глаза.
