Дарья Гущина - Вечность как предчувствие
Мы продолжили путь, и по дороге меня начал смущать еще один момент. По коридору вольно гулял ветер. Не обычный подземный сквозняк, случайно просачивающийся сквозь щели, но сильные порывы, взъерошивающие мои волосы и треплющие полы туники. И — ветер холодный. И чем дальше мы уходили от двери в скале, тем сильнее и холоднее он становился. Это не теплый горный ветер Пыльной луны, но… колючий, порывистый и ледяной холод Снежной луны.
Я зябко обхватила плечи и поежилась, молча ругая себя за непредусмотрительность. По коже разбегались неприятные мурашки. Бесконечная жара Пыльной луны сделала свое дело, и по горам я бродила в одной короткой тунике и мягких тапочках на тонкой подошве. И, спускаясь в хранилище, привычно надела только перчатки, а следовало надеть хотя бы штаны. Что, впрочем, никогда не поздно сделать. Но стоило мне остановиться и достать из сумки теплые рубаху и штаны, как из–за угла истошно заголосил убежавший вперед Молчун. Причем голосил он так, словно увидел что–то неопасное, но чрезвычайно необычное и требующее моего присутствия.
Я поспешила к нему, одеваясь на ходу, и вывалилась из–за угла, одной рукой натягивая рубаху, а другой — удерживая штаны, и прыгая на одной ноге. И от того, что увидела, невольно запнулась и опустила руки. Штаны упали на пол коридора, и по голым ногам, подгоняемые ледяным сквозняком, вновь побежали мурашки. Соответственно, то, что я увидела, вернее — кто, удивленно выпучил на меня глаза. Молчун, видимо, для полноты картины, красноречиво закукарекал.
— Опять ты, — я устало вздохнула и присела, поднимая штаны. — Какого мрака, тьма тебя побери, ты тут делаешь?
Рыжее чудо с побережья покраснело до ушей, опустило очи долу и нервно дернулось в ледяных путах. А запутался парень здорово. Не обращая внимания его косые взгляды, я неторопливо натянула штаны, завязла их шнуровку на поясе и застегнула рубаху. И лишь после этого подошла ближе и придирчиво изучила ловушку, в которую попался мой недавний рыжий знакомый.
Очевидно, он пошел одним из трех путей, который я сама отвергла. За его спиной зиял неровный провал в стене, сейчас закованный коркой льда, а сам мальчишка намертво застрял в клетке из оледенелых же сталактитов и сталагмитов. Судя по красноватой пыли, осевшей на стене, в коридор парень попал с помощью сферы огня, а когда на его пути неожиданно выросли острые колья льда, растерялся и оказался в западне. И сейчас стоял, приклеившись ладонями к сталагмитам и подпираемый сзади и с боков внушительными сталактитами, по чьим остриями пробегали зловещие голубоватые огоньки.
— Ну? Что молчишь? — я подошла к нему вплотную и вопросительно приподняла брови. — Язык отморозил?
Крыть парню было нечем, и посему он решил мне нахамить:
— Хочу — и молчу! А что я тут делаю — тебя не касается! И вообще — лучше бы помогла выбраться, а потом спрашивала!
— Даже так? — я иронично улыбнулась. — А если меня не касается то, зачем ты здесь, с какой стати я стану тебе помогать?
Мой собеседник промолчал и отвел глаза. С любопытством понаблюдав за ним несколько мгновений, я неспешно достала из поясного кармана башенку Второго:
— За этим пришел?
Парень судорожно сглотнул.
— И опоздал, как видишь. Зря бегаешь за мной по пятам, — я покачала головой. — Не тот уровень, чтобы даже пытаться меня обставить. Шел бы ты лучше в храм Перекрестка, парень.
— Лучше помоги, чем жизни учить, — огрызнулся он и чуть тише и спокойнее добавил: — пожалуйста…
Смотреть на него по понятным причинам мне было нелегко, и, обдумывая его слова, я некоторое время с болезненным интересом изучала стену, а затем покачала головой:
— Нет.
— Почему?
— Потому что.
— Это не ответ!
— Иного не жди, — я пожала плечами и повернулась, чтобы уйти.
— Пожалуйста, — со слезами в голосе попросил мальчишка, и у меня дрогнуло сердце.
И его глаза, как у Джаля, меняли цвет… И сейчас стали серыми–серыми, глубокими, как грозовое небо, готовое обрушить потоки слез на мою голову… А я ведь не каменная. И сколько не билась со своей тьмой, не смогла принести ей в жертву все то немногое человеческое, что еще оставалось во мне после Небесного храма. И как сейчас уйти, оставив его умирать в ледяной неизвестности?.. Из–за сталагмита на меня опять смотрел Джаль, молча умоляя помочь, не уходить, не оставлять, не бросать снова…
— Зачем ты здесь? — хрипло и отрывисто спросила я, пряча глаза.
— За артефактом, — смирившись с неизбежным, послушно ответил мой собеседник.
— Откуда ты о нем узнал?
— От дяди — светлого мага.
— А он?
— Муж его сестры, моей тети, входит в совет Старших искателей.
— Зачем им башенки?
— А они мне говорили? — фыркнул парень. — Дали карту и попросили найти. Сказали, что это будет моим вступительным испытанием в гильдию искателей.
— Врешь, ой врешь, — покачала головой я, заметив, как по ауре парня растеклись зеленые полосы. Молчун, все это время старательно обнюхивающий сталактиты, утвердительно каркнул.
— Почему это? — обиделся мой собеседник, красноречиво покраснев.
Я насмешливо приподняла бровь:
— Когда станешь темным — тогда поймешь. Мальчик, я вижу тебя насквозь. И если очень захочу — переверну вверх дном и переворошу всю твою память, от первого дня рождения до сегодняшнего дня. И сама узнаю то, что мне нужно. И это будет очень больно — для тебя. И в твоих интересах не врать мне и не играть в героя.
Парень сник. Прерывисто вздохнул и отвернулся. У меня снова защемило сердце. Тьма его побери… Сам точно ничего не скажет, а я не решусь выворачивать наизнанку его память. Не то, что бы это слишком сложно… Просто я потом несколько дней буду путать свои воспоминания и чужие, а то и жить придется некоторое время чужой жизнью. Неприятно это, мягко говоря, и рискованно с учетом катастрофической нехватки времени, которого у меня осталось слишком мало.
— Что же за тайны ты хранишь? — негромко спросила я, а парень закусил нижнюю губу. — Что же это за тайны, ради которых ты рискуешь своей жизнью? Они ведь не спасут тебя. Никто за тобой не придет, никто тебя не спасет, и ты замерзнешь здесь вместе со своими тайнами. И толку тогда тебе от них?
Мальчишка порывисто отвернулся, но я заметила, как нервно дернулась его левая щека. Я задумчиво прищурилась. Не прост парень, ой как непрост… И хранит слишком много секретов, ради которых может уйти в Вечность. И, судя по всему, сейчас готов туда уйти, если, конечно, я не решу его спасти. А я… я решу. Не могу иначе. И пусть внутри просыпается и тревожно попискивает ощущение опасности, которое еще никогда меня не обманывало. Что–то натворит парень, и меня туда втянет… И пусть. Справимся. Выкарабкаемся. Но просто так уйти я не смогу.
