Бренда Джойс - Темное искушение
— Я рад, что не давал таких клятв, Клэр, — весьма соблазнительно прошептал он, опустив свои густые, темные ресницы. — Ты думаешь, я не слышал, как ты всю ночь плакала? Я не спал из-за тебя, Клэр.
Ее сердце перевернулось.
— Ну, — с трудом пробормотала она. Нахлынуло желание. — Ну.
Его улыбка была прекрасной, как восходящее солнце сегодня утром.
— Я не знаю, почему ты хотела поехать в Данрок в твоем веке. Я не знаю, почему я хочу тебя. Но думаю, ответы на эти вопросы будут найдены, возможно, на Ионе.
— Иона, — повторила она, немедленно переключившись.
— МакНил почти так же стар, как и Древние, девушка, — сказал он. — Я найду там ответы. И не думай пока о Сибилле. Со мной ты в безопасности. Пойдем.
Он прошел под опускной решеткой, исчезнув в сторожевой башне.
Мысли Клэр завертелись. Были ли на Ионе ответы на вопрос о ее присутствии в прошлом? Господи, она надеялась на это! И собирался ли Малкольм продолжить сегодня вечером то, что они прервали вчера?
Она поторопилась вслед за ним. По другую сторону сторожевой башни находился очень маленький внутренний двор. Малкольм поднимался вверх по ступенькам в большой зал. Клэр прибавила шагу, входя в просторное помещение.
Изысканная внутренняя отделка зала исчезла, как и коллекция оружия. Вместо этого там стоял длинный стол на козлах, лавки и несколько стульев этой эпохи. Большую часть стен покрывали гобелены, их цвета были яркими и свежими.
Он налил себе эля из кувшина на столе. Клэр собралась с духом, подходя к нему.
— Мы поищем ответы на Ионе вместе, — решительно сказала она.
Он бросил на нее удивленный взгляд:
— Девушка, я не говорил, что ты поедешь на остров со мной.
— Несмотря ни на что, я поеду, — огрызнулась она. — Мы договорились вчера.
Он осушил кубок и вздохнул.
— Я уже четко объяснил тебе, что это секретная деятельность.
— Ты знаешь, что можешь мне доверять.
Внезапно Клэр осенило — он доверял ей потому, что мог читать ее мысли.
— Поэтому ты мне доверяешь, да? Ты суешь нос в мои мысли!
Он покраснел.
— Ты интересуешь меня.
Она заволновалась, но сейчас было неподходящее время.
— Малкольм, это так важно для меня!
— Тебя не пустят на остров, — отрезал он.
Клэр застыла:
— Не верю в это. Монастырь всегда открывает двери путешественникам.
Он скрестил руки на своей груди, его бицепсы напряглись. Он выглядел очень раздраженным, но она не даст ему одержать верх.
— Если ты вернешься с Ионы, а я буду мертва, как-нибудь отвратительно убита Сибиллой, ты никогда себе не простишь. Сначала девушка погибла от твоих рук, а потом и я, твоя Невинная, от рук Сибиллы.
Его глаза расширились.
В этот момент, Клэр поняла, что только что одержала победу в этом маленьком сражении, и раскаялась в этом. Она не хотела быть жестокой и безжалостной. Она не думала использовать его вину против него и причинить еще большую боль.
Он склонил голову, и скривил рот в той манере, которую Клэр уже узнавала. Это был признак внутренней борьбы.
— Мы выезжаем на восходе, — невыразительно ответил он.
Она закусила губу, желая извиниться. Но внезапно раздался радостный женский крик. Клэр не понравился такой ход событий.
Она со страхом обернулась.
К Малкольму бросилась женщина, сияя от радости.
— Ты вернулся! И, слава Богу, целый и невредимый!
Глава 7
Женщина была медоволосая, среднего роста и вполне хорошенькая. Хуже было то, что ее фигура была очень пышной с выдающимися формами. Она говорила по-французски, словно воспитывалась во Франции, но одета была в английском стиле. Ее платье и нижние одеяния были темно-красного цвета. Она носила золотые серьги, золотое колье и кольца с камнями, которые, как полагала Клэр, были полудрагоценные. Одним словом, она была дворянкой с некоторыми средствами, и явно увлеченная Малкольмом.
Мрачное выражение лица Малкольма не смягчилось.
— Гленна, тебе следует поприветствовать леди Камден в Данроке. Клэр, это моя кузина, леди Гленна НикФарлан из Касл Сина.
Клэр оставалась неподвижной. Он не женат, но имеет любовницу. У нее не было ни единого сомнения. Она нервно улыбнулась. Она ненавидела эту женщину.
— Говори по-английски ради нашей гостьи, — сказал Малкольм своей любовнице, с удивлением уставившейся на Клэр. Затем он взглянул на Клэр:
— Гленна покажет тебе твою комнату. Надеюсь, она тебе понравится.
Она не имела понятия, сердился ли он на нее за те слова. Кое-как она смогла натянуто улыбнуться:
— Спасибо.
— Пожалуйста, пойдемте со мной, леди Камден.
Когда Малкольм отвернулся, Клэр посмотрела на женщину. Это было глупо, но она почти пожалела, что явилась в Данрок.
— Малкольм желает, чтобы вы поднялись наверх.
Гленна махнула рукой в направлении коридора по ту сторону зала.
Клэр обратила внимание на блондинку, пока они поднимались вверх по лестнице. Она терпеть не могла быть мелочной и придирчивой, но действительно не могла понять, что Малкольм нашел в Гленне. По средневековым меркам, женщина не была юной. Вероятно, она была возраста Клэр, но ее светлая кожа, не знавшая, что такое современный увлажняющий крем, шелушилась и была покрыта пигментными пятнами. Вокруг глаз у нее были гусиные лапки, между бровями небольшие морщинки. Вполне хорошенькая для обычной девушки, она в то же время казалась увядшей и утомленной. Рядом с Малкольмом Клэр представляла себе ослепительную красотку, такую как Кэтрин Зета-Джонс или Анджелину Джоли. Но, конечно, она сама к ним не относилась.
— Итак, — сказала Клэр, когда они оказались на самом верхнем этаже. — Как давно вы знаете Малкольма?
Открывая дверь, Гленна посмотрела на нее:
— Большую часть жизни.
Отлично, подумала Клэр. Гленна и Малкольм знают друг друга целую вечность, а она всего лишь три дня. Наверно, они были лучшими друзьями, а не только любовниками. Он, вероятно, без ума от нее, это чертова классика. Это к лучшему, что она сейчас все выяснила, лучше раньше, чем позже.
— А вы с равнин?[12] — спросила Гленна. В ее голосе звучало не совсем понятное любопытство.
— Я провела за границей большую часть своей жизни, — решительно ответила Клэр, уходя от ответа на вопрос.
Гленна помедлила, держа рукой дверь:
— Как вы познакомились с Малкольмом?
Клэр запнулась.
— Мы тоже дальние родственники. Очень дальние, — добавила она.
Гленна округлила глаза.
— Но я никогда не слышала о вашем семействе.
